Частым оскорблением в сторону социал-демократов и коммунистов (для краткости будем звать их просто “левыми”) является их обвинение в сектантстве. При этом, определения «секты», её сущностных признаков никто не даёт
Миллиардеры – такие, как, например, бывший генеральный директор Starbucks Говард Шульц - любят утверждать, что мы должны быть благодарны им за все те рабочие места, которые они создают. Но сверхбогатые не создают рабочих мест в каком-либо значимом для общества смысле — они просто пожинают плоды владения активами и труда своих работников
Леонид Красноперов – антигерой дня, если не года, человек, благодаря доносу которого Борис Кагарлицкий (признан «иноагентом») оказался в Сыктывкарском СИЗО, в нашем небольшом северном городе известен давно. Нам кажется важным рассказать о Леониде Красноперове широкой общественности, тем более в нем как в капле воды отражаются многие пороки современного строя
Я не буду спорить ни с деталями недавнего доклада Amnesty International, ни с его выводом о том, что Израиль является государством апартеида. Однако конкретные предложения Amnesty по решению этой проблемы – совсем другая история
Приближаются выборы, и в оппозиционной среде, как левой, так и правой, традиционно встает вопрос: стоит ли идти на выборы
Последние три десятилетия студентам экономических факультетов, как, впрочем, и других гуманитарных вузов, усиленно вбивалось в голову, что государство якобы неэффективный собственник. Всегда хочется поспорить, но тем не менее упрямые факты товарного дефицита еще условно «брежневской» экономики налицо
Честно, ничего не хотел писать про выборы. Говорить про вещь настолько бесполезную просто бессмысленно, вся болтовня вокруг этого безусловно «важного» события идёт вникуда. Действительно, у нас же нет ничего более значимого в мире, чем этот посредственный ритуал
Статья в «Независимой газете» директора Института США и Канады Валерия Гарбузова была довольно резонансной и уже успела вызвать критику, но почему-то не самого содержания, а в основном личности автора. Но статья очень интересна сама по себе, т.к. изложенные в ней мысли типичны для целого слоя российской интеллигенции
В своей недавней критике современного города в его собянинской ипостаси Александр Замятин уподобляет такой город торговому центру с его автономной от покупателей администрацией и расслабляющем члены духом. Впрочем он, по собственному признанию, не говорит о третьем и критическом элементе сходства собянинской Москвы и торгового центра
Чтобы изменить мир, философы должны перестать быть философами, покончить с профессиональным кретинизмом. Перефразируя Ильенкова, следует не глазами философа смотреть на человека, а глазами человека посмотреть на философию. Давайте проделаем такой опыт
Читатели Рабкора, возможно, привыкли к критике сугубо религиозного мракобесия, с помощью которого обосновывают шовинизм, империализм и прочие современные мерзости. Однако для тех же целей используют и идеи, имеющие научную, прогрессистскую оболочку
Родерик Дэй: Один из читателей прислал нам письмо с просьбой дать советы по написанию теории, и ему понравился мой ответ, поэтому я выкладываю его слегка отредактированную версию, вдруг она окажется полезной для других
Чтобы разобраться с вопросом о социалистической революции, нужно сначала ответить на вопрос, а был ли социализм в СССР?
Недавно прошла годовщина начала Большого террора, в очередной раз подняв актуальную для левого движения тему отношения к репрессиям в частности и к сталинскому периоду в целом. Даже достаточно прогрессивные левые сообщества разбились в этом вопросе на два лагеря, где сторонники первого называют репрессии преступлением и чёрной страницей в истории СССР и левого движения, а вторые начинают использовать конструкции, наподобие «не всё так однозначно»
Мы как-то привыкли за годы жития при капитализме к разделению людей на хозяев (господ) и работников (простолюдинов) и уже считаем такое положение в порядке вещей
Владислав Сурков создал образ Российской Федерации как государства будущего, если не для властей и их сторонников, то для себя точно. В действительности он смог создать лишь Россию настоящего, Россию постмодерна. Его государство оказалось пустым, и, кажется, в этом он видел его силу