Корни российской системы прописки и паспортов лежат в глубоком прошлом. Вместе с зарождением на Руси феодального государства менялась вся система общественных прав и свобод.
В западной социологии в последнее время появилось немало публикаций, которые можно отнести к такому направлению исследований, как технологический детерминизм. В этом же ключе в «Комсомольской правде» 3 сентября 2009 года опубликована статья под интригующим заголовком «К 2100 году мир изменится до неузнаваемости».
Над республиками Прибалтики витает на перепончатых крыльях незримый ужас, имя которому Кризис. За ним неотступно следуют три его верных оруженосца: Безработица, Бедность, Безнадежность. Дьявольская четверка собирает обильный урожай в Латвии, сея среди местных жителей страх и смятение.
Вам случалось раскаиваться и клясть себя, получив просимое? Решение, казавшееся единственно возможным, подчас оказывается хуже самой проблемы. В таком положении оказались сегодня 100 тысяч работников АвтоВАЗа и около миллиона жителей Тольятти, оставленные государством фактически на милость корпорации Ростехнологии.
Маршрут каждый день – когда вообще куда-то выходишь – практически неизменный. Настолько, что по нему можно передвигаться едва ли не с закрытыми глазами, ориентируясь по запахам да по едва заметным вмятинам и выпуклостям в общем телесном чувстве.
Прошедшим летом на семинаре, посвященном вопросам культуры, один из участников обратил внимание присутствующих на занятный парадокс российских масс-медиа.
В начале августа Борис Кагарлицкий переслал мне в качестве курьеза ссылку на сообщество в одной из популярных социальных сетей под заголовком: «Украинцы и евреи – Третьему Храму». Самый беглый взгляд сведущего в украинской политике человека сразу отметил бы, что в нем уделялось подчеркнутое внимание фигуре украинского премьер-министра.
Встреча с городом позднего детства и ранней юности, городом мучительного роста и трудных открытий, которым волею судеб у меня оказалась Прага, обернулась для меня этим летом – после почти двадцатилетней разлуки – непредвиденным испытанием.
В ночь на 17 сентября 2009 года президент США Барак Обама позвонил чешскому премьеру Яну Фишеру и проинформировал, что Вашингтон отказывается от размещения радиолокационной станции в Чехии. Что сделал Обама затем, доподлинно неизвестно. Наверное, в конце концов, отправился спать.
«За что я уважаю, вас, мусульман, так это за то, что у вас бабы завсегда свое место знают. Не то что у нас. Вот я – слуга своей жены, все деньги у нее. У вас – всё наоборот. Поэтому ваши единоверцы всю Россию фруктами снабжают».
Когда кризис автомобильной отрасли докатился до АвтоВАЗа, в Тольятти стали все чаще говорить о возможности массовых увольнений. Назывались разные цифры, для города беспрецедентные и пугающие – до 27 тысяч и больше.
Я выезжал из Севастополя в День российского флота. Залпы салютов негромко слышались через стекло вагона, как хлопки детских ладоней. Киевский поезд ехал по кромке черноморских бухт, заваленных ржавым портовым хламом военных моряков. На одном из поворотов за окном медленно проплыл косой крест Андреевского флага.
Когда я окончила филфак МГУ, мне предложили пойти работать переводчиком в «Интурист». Я от распределения отказалась, подозревая, что там заставят доносить на иностранцев и тех, кто с ними общается, и спешно принесла справку, что меня уже берут на работу. Это устроила одна хорошая знакомая.
Мне нравится традиция праздновать 1 сентября. Многие учителя и преподаватели воспринимают 1 сентября как начало настоящего нового года. Это для них всегда новый этап в жизни: новые классы, новые потоки, новые лица, характеры, новые радости и трудности.
Многие полагают, что прописка и система внутренних паспортов, ограничивающих права граждан зоной разрешенного проживания – исключительно российское явление. Это ошибка. Подобные порядки существовали во многих странах в различные исторические периоды. Они зародились на Древнем Востоке и затрагивали прежде всего сельское население. Затем проявились в средневековой Европе. Однако наиболее полное выражение они получили в эпоху упадка […]
Ни название, ни логика этого текста не будут вам понятны без прочтения первой части. Что мне запомнилось на венецианском биеннале этим летом?