Кажется совсем недавно, в Киеве, известный журналист и переводчик Олег Ясинский рассказывал, как после разрушительного землетрясения Республику Чили потрясли известия о мародерстве в пострадавших от подземных толчков районах. В Чили и прежде случались подобные природные катастрофы, но только сейчас неолиберализм до такой степени разрушил традиционные устои местного общества, что человеческая солидарность начала уступать место звериной жажде нажиться на чужом горе.
Однако в последний месяц, когда весь мир следил за проходившей в Чили операцией по спасению запертых под землей рабочих, мы, казалось бы, наблюдали совсем другую, трогательную картину единства сплотившейся перед лицом беды нации. С телеэкранов казалось, что вся тихоокеанская страна, от президента-миллионера и до нищих шахтеров, вдруг объединилась в едином порыве спасательной эпопеи. Так ли это на самом деле – Олег Ясинский рассказал корреспонденту Рабкор.ру Андрею Манчуку.
Олег, ты побывал на чилийской шахте «Сан-Хосе», где происходили в своем роде беспрецедентные события. Тридцать три горняка провели 69 дней под завалами на глубине 700 метров – а затем были благополучно извлечены на поверхность. Спасение горняков превратилось в телешоу, где главными героями, пожалуй, были не они сами – а президент Себастьян Пиньера и члены его кабинета. Они в действительности сыграли решающую роль в операции по спасению?
Я бы сказал, что шахтеров спасли шахтеры, работавшие на этой шахте. Они были уверены в том, что их товарищи живы. Семьи пропавших горняков также были в этом уверены.Роль работников шахты, требовавших, чтобы спасатели не прекращали и активизировали свою работу, роль профсоюзов, которые оказывали давление на власти – вот что стало решающим для того, чтобы у этой истории появился шанс на счастливый конец. Даже укрытия, одно из которых спасло шахтеров, были оборудованы на чилийских шахтах после длительной борьбы профсоюзов за более безопасные условия труда.
Но, шахтеры не нуждались в пиаре, чего нельзя сказать о министрах и президенте. Когда спасатели подняли вверх бур с написанным на клочке бумаги текстом: «Мы чувствуем себя хорошо и находимся в убежище, нас 33», – власти попробовали на несколько часов отложить обнародование этого документа, чтобы вылетевший на «Сан-Хосе» Пиньера лично огласил оттуда текст этой записки. Однако один из шахтеров, получив известие о том, что люди живы, с радостными криками кинулся в поселок, сорвав эти планы.
Власти попробовали сделать из этого акцию по «развитию имиджа страны» – в Чили есть такое понятие. Но на деле это была пиар-акция правого правительства. Его министры пришли к политической власти из частного бизнеса, не совсем понимают, что им делать, и чувствуют себя неуверенно в министерских креслах. Это – колосс на глиняных ногах, который может рухнуть в любой момент и очень некрасивым образом – поэтому пиар им крайне необходим. Собственно, Пиньера продолжает сейчас заниматься этим пиаром. Он устроил мировой тур с этой шахтерской запиской и раздает европейским политикам поднятые из шахты камни. Он даже хотел лично спуститься вниз за горняками – но жена не пустила. Пиарятся и другие чиновники. Министр горнорудной промышленности, выходец из чилийской элиты, все время был на шахте и очень трогательно общался с близкими оказавшихся под завалом людей. Однако на встречах с членами профсоюзов он ведет себя совсем по-другому.
Повлияет ли эта история на положение с техникой безопасности в чилийских шахтах?
Пиньера пообещал, что отношение власти к трудящимся изменится после этого случая. Но это лишь очередное демагогическое заявление его малокомпетентного правительства. В Чили около 4500 различных шахт и всего шестнадцать специалистов по контролю за техникой безопасности на всю страну. Штраф за нарушение правил техники безопасности – целых 2500 долларов. Собственникам проще его заплатить, чем что-то менять. У нас есть маленькие «семейные» шахты-«пирке» с самыми примитивными, средневековыми условиями работы, изумляющими российских журналистов – ведь они не вписываются в имидж «развитого» Чили. Но больше всего несчастных случаев происходит на средних по размеру шахтах, вроде «Сан-Хосе». Зарплата шахтера на такой шахте – 1000 долларов в месяц, и для них это огромные деньги, ради которых люди готовы рисковать жизнью. Причем на таких шахтах часто работают неквалифицированные бедные люди, которые приходят сюда из других отраслей или просто с улицы. Об условиях труда, о профсоюзах они даже не заикаются – сразу уволят.
Пиньера может говорить что угодно, но сама логика неолиберального развития Чили не позволяет реально улучшить положение рабочих. Хотя надо сказать, что пиночетисты в этом правительстве всеми силами пытаются избавиться от своего непрезентабельного прошлого. Президент Пиньера чуть ли не революционные песни с рабочими на шахте распевал и вообще обещал им все, что они хотели бы слышать. Этакий апофеоз политического травестизма и социального популизма.
Пиньера пел революционные песни?
Больше того, правительство Пиньеры сделало по многим направлениям больше, чем якобы «левое» правительство Мишель Бачелет. Хотя, по сути, между ними нет никакой разницы – даже многие чиновники те же остались. Но Пиньера заметно опережает предшественников в плане социального популизма. Он пошел на уступки индейцам мапуче, продолжил переговоры с Боливией на тему возвращения ей выхода к морю на отобранном у нее некогда побережье. Очень дружелюбно общался с Эво Моралесом, который тоже приехал на шахту, ведь среди оказавшихся под завалом шахтеров был один боливиец.
С чем связана такая политика?
Правые в Чили вообще ведут себя сейчас очень нетипично. И я думаю, дело в том, что Чили со времен Пиночета является образцово-показательной моделью неолиберализма. Сейчас эта идеология переживает в Латинской Америке глубокий кризис, и, кажется, в Чили хотят вырастить что-то вроде «неолиберализма с человеческим лицом», который мог бы конкурировать с популярными народными правительствами Венесуэлы, Боливии, Эквадора и других стран, где осуществляются реальные социальные преобразования. Они хотят вернуть неолиберализму его привлекательный облик, а для этого нужен не Пиночет, а Пиньера. Но это, конечно, не поможет им сгладить жесткие противоречия, присущие этой системе.
Кстати, если мы затронули тему Венесуэлы – на днях в твой родной Киев впервые приехал с визитом президент Уго Чавес. Он заключил несколько экономических соглашений и назвал Виктора Януковича своим другом, что вызвало бурю негодования среди ряда левых и анархистов. Как бы ты это прокомментировал?
Неужели кто-то всерьез думает, что Чавес считает своими друзьями Лукашенко, Путина, Януковича и всех, с кем обнимается на встречах? Это жизненно необходимая дипломатия, которая позволяет ему отстаивать экономические интересы Венесуэлы.
Я думаю, Чавес очень слабо представляет себе политические реалии бывшего СССР. И вообще готов называть друзьями всех, кто торгует с Венесуэлой оружием и важными для нее технологиями, помогая тем самым преодолеть блокаду США. Конечно, я не считаю, что называть Януковича другом – это правильно и хорошо. Но на самом деле Чавес часто говорит явно лишние вещи, часто ошибается. Он такой же человек, как и мы, да еще со специфической, очень экспансивной манерой общения, не свойственной большинству политиков-«профессионалов».
Но я бы не стал цепляться к этим его словам. Это не так важно, и, образно говоря, не за это мы любим Чавеса. Важны реальные процессы в Венесуэле, где достигнуты серьезные социальные достижения, изменившие к лучшему жизнь миллионов. Причем без сворачивания демократических свобод, о чем по неосведомленности или из непорядочности любят говорить в постсоветских странах.
