Вопрос об участии в выборах - это, по сути дела, вопрос о признании эффективности этого демократического института как инструмента реализации насущных социально-экономических и политических интересов различных групп населения. Индивидуально, конечно, этот вопрос может решаться как технический и бытовой: ходить или не ходить (потому что неохота или некогда), во сколько лучше пойти, чтобы потерять поменьше времени и даже - что надеть.
В 2003 году был опубликован ставший исторической вехой доклад ООН «Вызов трущоб», согласно которому миллиард человек живет в трущобах. Это треть городского мирового населения, и авторы доклада прогнозируют, что число этих людей будет расти. Скоро мировой город будет окружать уже не мировая деревня, а мировая трущоба.
Рамзи Баруд - палестинский левый политолог и журналист, работающий в Соединенных Штатах, издатель онлайн-газеты The Palestine Chroricle. В последнее время - один из самых популярных колумнистов на Ближнем Востоке, его тексты печатаются на арабском и английском языке в самых разных странах, от Ирана и государств Персидского Залива до Египта и Ливии. Баруд является одним из признанных идеологов Арабской Весны и одновременно решительным критиком политики Запада в регионе.
Движение за оккупацию Уолл-стрит началось далеко на периферии, добралось до центра и теперь, набравшись мощи, распространяется по всему миру. Что же дальше? Одна из главных опасностей, подстерегающих демонстрантов, - влюбиться в самих себя. На этой неделе на акции «Оккупируй Сан-Франциско» кто-то призывал толпу присоединяться к протесту заявлениями в духе шестидесятнических хипповских хэппенингов: «Они спрашивают, какая у нас программа. У нас нет программы! Мы пришли сюда веселиться».
35% россиян испытывают недовольство и выражают готовность принять участие в акциях протеста, согласно данным сентябрьского опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение». Правда, социологи из официозного ВЦИОМ утверждают, что число россиян, верящих в возможность протестных акций, за последние полгода сократилось с 33% до 25-26%. Но и 25% - цифра немаленькая. Это четверть населения огромной страны. Напомним, что в 1917 году революцию в России совершил рабочий класс, который составлял всего 5% населения страны. Так что 25% - это очень много.
В советские времена меня очень забавлял анекдот про партизана, который, выйдя из леса и узнав, что война уже кончилась, раздосадованно вздыхал: «А я все поезда под откос пускаю». Мораль этой истории очень проста - все хорошо в свое время. С выборами та же история. Написав статью, в которой он призывает левых участвовать в выборах, Дмитрий Жвания подробно разобрал всевозможные сектантские предрассудки по поводу электоральной борьбы и парламентской политики, привел кучу аргументов в пользу необходимости поддержки рабочих кандидатов «вообще» и «в принципе», но почти ничего не сказал о специфике именно нынешних выборов, сегодняшней политической ситуации.
Угольные шахты-копанки Донбасса лет пять, как стали головоломкой для всех правительств Украины, озабоченных общей проблемой: с кого взять денег? В 2006 г. их жестко пытались закрыть, создав даже «угольный спецназ», но, как признал тогдашний глава Углепрома Сергей Тулуб, вместо каждой закрытой шахты появлялось две новые. К 2008 г. эту затею бросили и решили копанки легализовать, но одумались и оставили все как есть. Весной 2011 г. об их легализации заговорил Янукович, а в августе министр топлива и энергетики Юрий Бойко заявил о намерении правительства вернуться к этой идее. Но эксперты сомневаются, что до этого дойдет.
Стабильность 2010 года покупалась ценой отложенного кризиса, замаскированного, но расширившего свое материальное основание. Этот кризис лишь искал повода, чтобы вернуться. Загнать его обратно под землю может оказаться для неолиберальных правительств намного труднее, чем в 2009 году.
Появление в ряде крупных городов России новых книжных магазинов, продающих «интеллектуальную литературу», является симптомом культурных и отчасти даже политических перемен, происходящих в стране. Характерно, что большая часть новых магазинов, хоть и не декларируют свою идейную левизну, но открыты людьми с левыми взглядами или, по крайней мере, симпатизирующими левым. Прототипом некоторых из этих предприятий стал московский «Фаланстер», созданный группой энтузиастов. С директором «Фаланстера» Борисом Куприяновым обсудила происходящие процессы корреспондент Рабкор.ру Гиляна Басангова.
Нельзя сказать, что политическая жизнь в России замерла на время отпускного сезона. Наблюдались и протестные проявления, причем ненамного реже, чем обычно. Другой разговор, что проявления эти давно стали некой политической рутиной.
После шести месяцев активного сопротивления, бесчисленных яростных речей, леденящих душу угроз и проявлений чудовищной жестокости Каддафи наконец покинул нас. Его крушение, однако, еще далеко не конец борьбы в Ливии. Оно означает лишь начало новой, гораздо более запутанной главы в истории государства. В то время как танки окружают последние позиции сторонников Каддафи в Сирте, набирает обороты холодная война за будущее страны. Общий враг побежден, и те, кто еще вчера были сплочены в борьбе против него, вспоминают о своих разногласиях. Начинается противостояние сил, претендующих на главенство в новой Ливии.
Принято считать, что российский социум не хочет брать на себя ответственность, политически инфантилен, потому как взывает к государству. Отсюда самоуспокоительная уверенность, что недостатки современного левого движения в России суть концентрированное выражение этих родовых пятен.
Есть такое немецкое понятие Schadenfreude — грустная радость, удовлетворение, смешанное с досадой. Прогнозы, которые делались на страницах нашего издания, подтверждаются один за другим. С тех пор, как мировые выпуски новостей заполнились сообщениями о «второй волне кризиса», аналитики «серьезных» буржуазных изданий начали в массовом порядке повторять мысли, высказанные левыми экономистами год или полтора назад, подавая их то как новое открытие, то, наоборот, как нечто очевидное — и забывая сказать, что эти самые идеи, анализ и выводы они отрицали или игнорировали, когда их произносили мы.