Угроза мирового финансового кризиса вынуждает мировые правительства вспоминать о мерах, которые в тучные годы неолиберальной гегемонии казались еще немыслимыми. Недавно более тысячи экономистов со всего мира подписали коллективное письмо к собиравшейся в Вашингоне встрече министров финансов G20. В этом письме они высказались за скорейшее введение так называемого «налога Робин Гуда», или «налога Тобина», предполагающего введение сборов с банковских трансакций. На встрече министров G20 эту идею активно поддержали Франция и Германия. Рабкор.ру публикует заметку корейского экономиста Хаджуна Чан, автора недавно вышедшей книги «», и его британского коллеги Данкана Грина, посвященную «налогу Робин Гуда» и другим вопросам реформы современной международной финансовой системы.
В 1816 году британский парламент отменил временный подоходный налог, введеный в 1789 году Уильямом Питтом Младшим, чтобы профинансировать военную кампанию против Франции. Члены парламента так ненавидели этот налог, что решили собрать все относящиеся к нему документы и порвать их на мельчайшие кусочки.
Когда подоходный налог в Британии был заново введен в 1842 году Робертом Пилем, все воспринимали это как временную меру для пополнения истощенной на тот момент казны.Но несмотря на то, что после Пиля многие поколения политиков обещали отменить налог, это так никогда и не было сделано.
Нельзя отменить налог, когда его время пришло.
И пока Бенджамин Дизраэли и Уильям Гладстон продолжали нарушать свои обещания об отмене подоходного налога (одной из немногих вещей, в которых они были согласны), примитивный капитализм XVIII века уступил место гораздо более организованной форме капитализма.
С развитием экономики общественное разделение труда становилось все более сложным, повысив значимость таких статей коллективных расходов, как инфраструктура и образование. Более эффективное обеспечение людей коллективными благами требовало хорошо финансируемого государства, необходимым элементом которого теперь стали считать подоходный налог.
По мере развития подоходный налог ввели и такие страны, как США и Швеция. Сегодня в наиболее богатых странах подоходный налог является самым большим источником государственного дохода.
Такая же участь сегодня ожидает и налог на финансовые трансакции (НФТ), также известный как «налог Робин Гуда». И хотя Франция, председательствовавшая на недавней встрече министров финансов стран-членов G20 и глав центробанков, высказалась за глобальное введение НФТ, тот факт, что Америка выступила против, означает, что первоначальный прогресс возможен скорее в рамках небольшой «коалиции доброй воли», которая сегодня включает в себя Францию, Германию и ЮАР. Благодаря поддержке со стороны Франции и Германии еврозона, возможно, станет первой международной площадкой, которая решится на введение НФТ.
Десятилетие назад, когда идея НФТ обретала популярность под именем «налога Тобина» (названного так в честь нобелевского лауреата по экономике Джеймса Тобина, которому эта идея и принадлежит), в «приличном обществе» разговоры о подобного рода налоге были абсолютным табу. Но после финансового краха 2008 года необходимость НФТ стала для многих очевидной, как было и в случае с подоходным налогом в XIX веке. Теперь пришло время ввести и НФТ!
Сбор с финансовых трансакций – даже такой низкий, каким его сейчас предлагают сделать (0.05%), – должен будет приостановить наиболее спекулятивные элементы международных потоков капитала. Также с его помощью можно будет собрать средства для обеспечения человечества новыми необходимыми коллективными благами, такими как «зеленые» технологии или помощь развивающимся странам.
Конечно, при помощи одного только НФТ финансовую систему не стабилизировать. Он должен быть введен как часть обширного пакета мер по стабилизации финансовой системы.
Во-первых, нужно разрешить странам, которые не могут выпускать твердую валюту, осуществлять контроль над движением капитала. То, что после кризиса 2008 года позиция МФВ по этому вопросу претерпела существенные изменения, вселяет надежду. Но пора начать относиться к контролю над движением капитала как к нормальному инструменту экономической политики, а не как крайней мере, как это воспринимает МФВ.
Во-вторых, необходимо реформировать рейтинговые агенства. Несмотря на то, что в ситуациях азиатского кризиса 1997 года и финансового кризиса 2008 года они показали свою некомпетентность и действовали крайне цинично, рейтинговые агенства до сих пор определяют, какие финансовые активы хорошие, а какие нет, и указывают правительствам, как те должны вести свою экономическую политику, причем не только фискальную, но также монетарную и даже политику социального обеспечения. Их деятельность нужно регулировать более жестко, а для создания альтернативы их рейтингам нужно создать некоммерческие общественные рейтинговые агенства.
В-третьих, если мы действительно хотим увеличить государственные доходы, мы должны приостановить действие т.н. налоговых гаваней или даже полностью отменить их. Одно это даст нам суммы, сопоставимые с теми, которые мы получим при введении глобального НФТ.
И последнее по счету, но не по важности, нужно просто запретить слишком сложные финансовые инструменты, если их создатели не смогут доказать, что они будут приносить чистые выгоды в долгосрочной перспективе, и проверяться это должно так же строго, как проходит проверка новых лекарств. Иначе мы не сможем управлять системой, и кризис 2008 года снова повторится.
То, что мы получили в итоге этих посткризисных налоговых изобретений, может до некоторой степени отличаться от НФТ, но общий принцип – налогообложение международных финансовых потоков ради общественного блага – останется неизменным.
Спустя лет тридцать (или пятьдесят) наши дети (или внуки) будут удивляться, как мы вообще управляли миром без такого налога, так же, как сегодня мало кто из нас может понять, как наши прадеды жили без подоходного налога.
18 апреля
Опубликовано в Guardian
Перевод с английского Дмитрия Потемкина
Хаджун Чан, Данкан Грин
