Все! Молчать нет мочи! А если серьезно: я расстроен тем, как мои товарищи, активисты радикальных левых организаций, восприняли общественный подъем, вызванный массовым недовольством официальными итогами голосования в представительные органы власти.
Независимые издательства появились в 90-е годы как ответ на распад советской системы производства и продажи книг - за два десятилетия они не только пережили кризис, связанный с исчезновение советской интеллигенции и прекращением субсидирования серьезной литературы, но и выжили в ходе нового кризиса, порожденного уже противоречиями капиталистического рынка. Александр Иванов является руководителем одного из наиболее известных независимых издательств - Ad Marginem. О там, как издатель может сегодня сохранять свою свободу и что он с этой свободой может сделать, с ним специально для Рабкор.ру беседовала Елена Кужель.
Появление в ряде крупных городов России новых книжных магазинов, продающих «интеллектуальную литературу», является симптомом культурных и отчасти даже политических перемен, происходящих в стране. Характерно, что большая часть новых магазинов, хоть и не декларируют свою идейную левизну, но открыты людьми с левыми взглядами или, по крайней мере, симпатизирующими левым. Прототипом некоторых из этих предприятий стал московский «Фаланстер», созданный группой энтузиастов. С директором «Фаланстера» Борисом Куприяновым обсудила происходящие процессы корреспондент Рабкор.ру Гиляна Басангова.
Принято считать, что российский социум не хочет брать на себя ответственность, политически инфантилен, потому как взывает к государству. Отсюда самоуспокоительная уверенность, что недостатки современного левого движения в России суть концентрированное выражение этих родовых пятен.
С 2009 года действует левый интернет-ресурс «Спильне» и издается одноименный журнал. Это первый подобного рода украинский интеллектуальный проект, известный не только украинским, но и зарубежным читателям. Коллектив журнала обращается к широкому кругу тем: политэкономия кризиса, приватизация общественного городского пространства, коммерциализация образования, антикапиталистические движения в Украине и мире, современное искусство, история социальной борьбы и др. О задачах «Спильне» и особенностях украинской ситуации с редактором журнала Владимиром Ищенко специально для Рабкор.ру беседовал Дмитрий Райдер.
На днях в социальных сетях появилось опубликованное на русском сайте радио «Свободы» интервью с сотрудником Института экономического анализа Ларисой Бураковой. Из него мы узнали, что г-жа Буракова два года изучала грузинский опыт реформ и написала книгу «Почему у Грузии получилось». Заголовок книги в концентрированном виде выражает отношение российских либеральных кругов в политическим и экономическим процессам, происходящим в нашей стране после так называемой «революции роз». Вопрос о том, получилось ли что-то из неолиберальных реформ, а если получилось, то что именно, даже не ставится.
Алексей Гаскаров — участник левого и антифашистского движения, журналист ИКД, один из так называемых «химкинских заложников». Поэт, политический активист и основатель «Свободного марксистского издательства» Кирилл Медведев задал ему несколько вопросов об антифашистских акциях последнего года и общих проблемах движения.
Учреждение Российского социалистического движения (РСД) в начале марта этого года вызвало бурю эмоций на кухнях, в блогах, в газетах и головах отдельных ангажированных личностей. Казалось бы, ничего особенного: воссоединились две марксистские группы, «расколовшиеся» несколькими годами ранее по ряду малодоступных для широкой публики причин.
Никто не любит люмпен-пролетариат. Само это слово, произносимое с нарочитым презрением, стало распространенным ругательством. Оно выражает как страх перед угрозой извне, так и опасение за собственную судьбу в среде «неудавшегося среднего класса». Люмпеном у нас пугали детей, а образ Шарикова надолго стал укором всем левым. Нелюбовь к люмпену, персонифицированная в неком донбасском гопничке, стала одним из катализаторов украинского Майдана.
Мадриде, Афинах, Бухаресте или Париже народный гнев свидетельствует о социальной ожесточенности, о глубоком желании перемен. Однако все еще не хватает политической стратегии для их достижения, равно как и надежды на их наступление. Следует ли рисковать благоприятным моментом под предлогом отсутствия необходимых условий? Или же лучше сделать ставку на то, что "невозможное случается"?
Казалось бы, простой вопрос, ответ на который очевиден: против кого (чего) борются антифашисты? Против фашизма. Но что же означает пресловутый термин «фашизм»?
Факт остается фактом: эти 10 месяцев классовой борьбы вылились в ситуацию, остающуюся абсолютно открытой. Ничто не решено окончательно. Не просто миллионы и миллионы рабочих пришли в движение, но вместе с ними десятки тысяч активистов и членов профсоюзов на всех уровнях выступают за перемены, освобождаясь от контроля своих боссов.
Я бы сказал, что выступаю за социальную справедливость. Мне не нравится, когда одни люди давят других, когда одни люди эксплуатируют других, когда считают, что одни люди лучше, а другие - хуже. Поэтому мне одинаково омерзительны и наши власти, типа Путина, и наша оппозиция, вроде Касьянова, Лимонова, Новодворской и им подобных. Потому что и те, и другие одинаково презирают народ. И те, и другие одинаково считают его быдлом. Только власти считают, что это хорошо, а наша оппозиция считает, что «быдло» - это плохо, что это не Европа, не Америка.
За последние десять лет в России сформировалась новая генерация рабочих - как правило, достаточно молодых, сконцентрированных на современных, зачастую иностранных, производствах - над которой уже не так довлеет коллективный опыт разбитого и деморализованного советского рабочего класса. Выросшие и социализированные в эпоху рынка, эти трудящиеся далеки от советской ностальгии старшего поколения, равно как и от антикоммунистических предрассудков другой его части.
Тема сектантства, этой дурной болезни, буквально разъедающей постсоветскую левую, является предметом навязчивой рефлексии той (к сожалению, немногочисленной) части современных социалистов и коммунистов, которая вообще способна к критике и самокритике.
Одна из мелких популистских партий, претендующая на кусочек местной власти в нашем городе, называется «Экология и социальная защита». Как водится - ни к экологии, ни к социальной защите никакого отношения она не имеет. Обычные популисты в борьбе местных кланов, обещающие все и всем. Главное - попытаться уловить тренд общественных настроений.