Меня часто спрашивают, феминистка ли я. Если вспомнить известное высказывание одной из деятельниц феминизма: «Я становлюсь феминистской всякий раз, когда об меня вытирают ноги», то да, с этой точки зрения я — феминистка. Наверное, не случайно существует и еще одно известное изречение, гласящее, что каждая женщина хотя бы раз в жизни сожалела о том, что она не мужчина, но нет такого мужчины, который сожалел бы о том, что он не женщина (за исключением трансвеститов, конечно). Так что я думаю, что каждая женщина время от времени ведет себя как феминистка, хотя и не осознает этого, и может даже обидеться, если ее так назовут. Обидеться она может потому, что в нашем обществе существует совершенно превратное искаженное представление о феминизме.
23 февраля можно причислить к тем праздничным дням, которые объединяют большую часть населения России. Хотя бы потому, что этот праздник всем понятен. Сначала 23 февраля дня в народном сознании был днем военных, потом — потенциальных военных, а затем стал праздником всех мужчин вообще — от первоклассника до ветерана войны, от прошедшего все вооруженные конфликты до убежденного пацифиста. Такой вот «день мужика». Кто-то в этот день принимает поздравления, кто-то поздравляет - и получается, что в торжества по поводу этой даты вовлечены практически все, не считая идейных противников праздника (скажем, радикальных либералов или представителей народов Северного Кавказа, в этот день подвергшихся депортации). Однако в этом году праздник оказался более идеологически окрашенным. По крайней мере, если судить по программам передач федеральных телеканалов. Не исключено, что это начало эволюции праздника: от «дня мужика» к дню патриота.
В начале президентства Барака Обамы оптимисты заявляли, что партнерство между США и Китаем будет едва ли не теснее, чем у стран ЕС. Сегодня Пекин и Вашингтон обмениваются прохладными посланиями, а журналисты говорят о неизбежности войны между этими двумя странами. Между тем ничего нового не происходит. Пекин продолжает постепенно наращивать свою мощь, периодически показывая характер, но избегая крупных конфликтов, а США под миролюбивую риторику о совместных усилиях по борьбе с кризисом (международным терроризмом, экологическими проблемами или чем угодно еще — нужное подчеркнуть, ненужное вычеркнуть) пытается удушить уважаемого союзника в объятиях. Как это происходит и с другими сложными для США партнерами в других регионах мира в годы президентства Барака Обамы.
4 февраля 2010 года на экраны в России вышел фильм «Кандагар» (режиссер – Андрей Кавун, один из продюсеров – Валерий Тодоровский), отсылающий зрителей к реальным событиям середины 1990-х. 14 июля 1995 года российский самолет, перевозивший боеприпасы для афганского правительства в Кабуле, был принужден к посадке в городе Кандагар, который контролировало движение «Талибан», незадолго до того заявившее о себе как о серьезной военно-политической силе. Талибы объявили летчиков пособниками врагов и продержали под арестом 378 дней, пока экипажу не удалось освободиться из плена.
ПRОЕКТ_FAБRИКА – единственная площадка современного искусства в Москве, на территории которой сосредоточено промышленное производство и маленький цех работников культурной индустрии. Удивительно, но очень долгое время такое соседство замалчивалось: на него не обращали внимания художники и кураторы, которые делали здесь свои проекты, его предпочитали обходить стороной сами рабочие, затаившие обиду на новых захватчиков территории. Парадоксальное сосуществование этих двух сфер производства в одном пространстве только в последнее время стало предметом размышлений приглашенных кураторов, художников и как следствие, работников выставочного отдела и самих рабочих.
Фильм «Мы из будущего-2», премьера которого в России прошла почти незамеченной, вызвал политический скандал в Украине. Как и гораздо более известный фильм «Мы из будущего-1», вышедший на российские экраны в феврале 2008 года, новая кинокартина построена на не вполне оригинальной, но все же неплохой идее. Подобно капитану из песни Высоцкого, авторы фильма отправляют в самое пекло Великой Отечественной войны современных молодых людей, скептически относящихся к подвигу советских солдат, чтобы тинэйджеры, увидев все своими глазами, поняли ошибочность своих взглядов. Идея, повторим, неплохая — ну, а реализация получилась такой, какой получилась.
«Чудовище вылезло из зловонного своего болота. Люди узнали о существовании монстра, который даже в кошмарных снах не должен являться приличному человеку», — такими словами начинается статья Валерия Панюшкина, вышедшая 5 февраля 2010 года в «Коммерсанте». Так резко известный публицист отозвался о программе «Клинч», появившейся в эфире 26 января на радиостанции «Эхо Москвы». Гости этой программы, скандально известный журналист Александр Никонов и главный детский реабилитолог России Евгений Лильин, спорили о том, «гуманно ли оставлять жизнь детям-инвалидам, которые никогда не станут полноценными членами общества». Именно так во вступлении к программе обозначил тему ведущий Сергей Бунтман.
В конце января в России состоялся один из самых крупных оппозиционных митингов за последние годы. На акции, собравшей более 7 тысяч человек, прозвучали призывы к отставке Владимира Путина и весьма нелестные отзывы о «Единой России». Эта история превзошла бы самые радужные мечты радикальной оппозиции, но лишь капля дегтя портит оппозиционную бочку меда: события разворачивались не 31 января в Москве (где на Триумфальной площади проходил ставший традиционным митинг в поддержку свободы собраний), а днем раньше – в Калининграде. Участники митинга потребовали отставки не только российского премьера, но и калининградского губернатора Георгия Бооса. И если на судьбу Путина такие акции пока вряд ли всерьез повлияют, то вот на судьбу Бооса – вполне возможно.
Много копий сломано по поводу последнего творения всемогущего Solus Rex отечественной словесности Пелевина. Говорят, что не такой уж он и всемогущий, повторяется, и посему – не читать, не покупать, не писать длинные рецензии. Попробуем поставить вопрос в несколько иной плоскости, почти как в книге: кому читать?
Некоторые остроумно объявили, что самое ударное предложение предыдущей книги автора – «Тираж 150 100 экз.» Да, фраза сия для нашей эпохи малотиражного капитализма – и впрямь почти что откровение, и в этом смысле г-н П. действительно повторяется, причем дословно. Кажется, как раз с «П5» начали вещать о сделанности, искусственности текста, стремлении разогнать его до нужного издательству объема. Отчего-то мало кто заметил, но центром романа «Т» автор сделал именно коллизию написания литературы (литературки) ради пожирающей все на корню, жирующей конъюнктуры – своего рода наш ответ Чемберлену.