В начале президентства Барака Обамы оптимисты заявляли, что партнерство между США и Китаем будет едва ли не теснее, чем у стран ЕС. Сегодня Пекин и Вашингтон обмениваются прохладными посланиями, а журналисты говорят о неизбежности войны между этими двумя странами. Между тем ничего нового не происходит. Пекин продолжает постепенно наращивать свою мощь, периодически показывая характер, но избегая крупных конфликтов, а США под миролюбивую риторику о совместных усилиях по борьбе с кризисом (международным терроризмом, экологическими проблемами или чем угодно еще — нужное подчеркнуть, ненужное вычеркнуть) пытается удушить уважаемого союзника в объятиях. Как это происходит и с другими сложными для США партнерами в других регионах мира в годы президентства Барака Обамы.
Отношения между КНР и США при Обаме развивались довольно необычно. Необычно в том смысле, что предыдущие американские президенты начинали свою карьеру с острой критики Пекина, а заканчивали под ударами критики уже собственных сограждан, обвиняющих этих «обнимающихся с пандой» политиков в слабохарактерности.Вот, например, после первого же года президентства Джорджа Буша-младшего, 1 апреля 2001 года, американский разведывательный самолет был посажен на остров Хайнань и в течение нескольких месяцев Вашингтон не мог добиться освобождения экипажа злосчастного самолета. Сам хозяин Белого дома заявлял, что США сделают все возможное, чтобы защитить своих союзников из Тайбея от давления КНР. Еще в 2006 году эксперты жаловались, что лидеры двух ведущих мировых держав, Джордж Буш и Ху Цзиньтао не могут найти общего языка. Даже отказ китайского лидера от проведения переговоров с американским коллегой в неформальной обстановке (естественно, на ранчо в Техасе) и намерение провести встречу только в Белом доме тогда посчитали косвенным признаком охлаждения между двумя державами. Параллельно между США и Китаем вспыхивали торговые войны: например, 1 сентября 2005 года Америка ввела ограничения на импорт синтетических тканей китайского производства.
Но в то же время еще незадолго до окончания первого президентского срока Буша-младшего, 24 октября 2004 года Китай посетил госсекретарь США Колин Пауэлл. В первый же день, встретившись с высшими руководителями страны, глава американской дипломатии дал интервью гонконгскому телеканалу «Фэнхуан», в котором, в частности, заявил: «Тайваньцы могут говорить о своем суверенитете сколько угодно. Существует только один Китай. Тайвань не является независимым государством. Такова наша твердая позиция». Это был явный реверанс в сторону Пекина, озвученный госсекретарем, который готовился к уходу со своего поста. Кстати, эти слова были подвергнуты критике не только тайваньскими, но и… китайскими официальными лицами — в Пекине выразили неудовольствие тем, что Колин Пауэлл не назвал Тайвань «неотъемлемой частью Китая». Тем не менее, ход на встречу был сделан: США явно продемонстрировали, что очень заинтересованы в китайском партнере.
Под занавес же президентства Буша-младшего отношения между двумя странами стали не то чтобы теплыми, но достаточно ровными. Достаточно вспомнить, что накануне пекинской Олимпиады в августе 2008 года официальные руководители США достаточно сдержанно высказывались о КНР. Достаточно сравнить их высказывания с позицией лидеров ведущих европейских стран, которые несколько месяцев подряд не уставали вспоминать о проблеме Тибета, грозились проигнорировать «скандальную Олимпиаду», а некоторые (например, канцлер Германии Ангела Меркель) даже демонстративно встречались с Далай-ламой XIV. Напротив, президент США Олимпиаду не проигнорировал, а американская администрация даже предпочла отложить вопрос о поставках вооружений на Тайвань. Эти шаги, конечно же, не могли не быть замечены американской прессой, которая тут же ответила градом критики в адрес и так одного из самых непопулярных президентов США. Между прочим, довольно резко о Китае в то время высказались ведущие кандидаты в президенты Америки — и «ястреб» Маккейн, и «миротворец» Обама.
О том, почему позиция американских лидеров со временем менялась от жестких заявлений по Китаю до желания прийти к компромиссу с ним, предположить несложно. Возможно, в начале правления тот же Буш-младший и его окружение уповали на мощь США и готовы были активно отстаивать интересы американских корпораций, опасавшихся китайских конкурентов. Однако к концу своего правления президент, все сильнее увязавший в международных проблемах, уже не мог обойтись без помощи Китая и все более многочисленных компромиссов с ним.
Понятна и не вполне обычная эволюция позиции Обамы. В отличие от предшественника, он начинал свое правление не на волне радужных настроений и казавшимися легкими побед, а на волне кризиса. В этих условиях он был вынужден сокращать издержки на поддержание роли США в мире, но делать это весьма замысловатым способом. С одной стороны, американская администрация не отказалась от желания ослабить неудобных для себя игроков мировой политики. Но с другой — «на ногах» после пикировок с предыдущей американской администрацией и волны кризиса остались только самые жизнеспособные и изворотливые из этих противников. Их оказалось гораздо проще «душить в объятиях», попутно еще и пытаясь выторговать у них тактические уступки.
Все это делалось под миролюбивую риторику и сияние обаятельной улыбки Обамы — но закончилось практически одновременно по всем направлениям американской внешней политики. Еще в начале 2009 года Обама буквально «братается» с Уго Чавесом — а уже в августе США договариваются о возможности размещения своих войск на военных базах в соседней Колумбии, что дает возможность Чавесу заявить о подготовке войны против Венесуэлы. Еще в начале первого года своего президентства Обама произносит примирительные речи в отношении Ирана — но уже осенью из Вашингтона звучат призывы создать широкую международную коалицию для давления на Тегеран, а в 2010 году СМИ вновь поднимают тему вероятной военной операции против режима аятолл, о которой не вспоминали со времен ухода Буша-младшего из Белого дома.
Примерно то же самое происходит и в случае с Китаем. Только КНР, конечно, несравненно влиятельнее всех перечисленных выше «неудобных» держав — поэтому в отношении него США и цели ставят поскромнее, и действуют поосторожнее. Но принцип тот же самый. Миролюбивая риторика, с одной стороны — это и подчеркивание особой роли КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и призывы совместно решать главные мировые проблемы. «Удушение в объятиях», с другой — это выстраивание отношений с Индией, являющейся соперницей КНР и поиск новых союзников даже там, где до этого их не 
было (например, осторожные переговоры с лидерами Мьянмы). И, как финал, ужесточение позиции, с третьей — вспомним ту же недавнюю встречу Обамы с Далай-ламой или очередное общее охлаждение отношений с Пекином. Однако все эти конфликты — пока лишь тактические. Скорее всего, США все равно вынуждены будут пойти на уступки Пекину, который, в свою очередь, может сделать ряд дежурных шагов навстречу — например, покритиковать иранскую ядерную программу. К слову, Китай, который за последние несколько месяцев уже несколько раз корректировал свою позицию по Ирану, делал это под давлением США и в 90-е. Только и иранская ядерная программа потихоньку развивается, и сотрудничество Пекина с Тегераном только окрепло.
Завершая тему, стоит вспомнить, как в свое время охарактеризовал американо-китайские отношения известный китайский эксперт, декан Школы международных исследований при Пекинском университете, директор Института международных исследований Центральной партийной школы Компартии Китая Ван Цзиси: «Вот китайская точка зрения: в длительной перспективе упадок американской мощи и последующий переход к многополярному миру неизбежен; но в краткосрочной перспективе невероятно, чтобы мощь Вашингтона ослабла. Несмотря на все эти преимущества, считать Америку непобедимой нельзя». Так что «дракон» по-прежнему остается затаившемся — пока орел по другую сторону океана не начнет серьезно слабеть. Вряд ли обе стороны в обозримом будущем решатся на войну, победа в которой все равно не будет абсолютной и будет стоить серьезных издержек. По крайней мере, сейчас.
