Жаку Деррида, одному из самых влиятельных философов западного мира, в нашем отечестве, как выразился он по несколько другому поводу, «повезло потерпеть неудачу».
Весной в информационные ленты попало сообщение о том, что Билл Гейтс открыто признал свое участие в программах по введению вакцин, которые помогут сокращению численности населения. Новость обсудили в блогах, перевели в нескольких информационных агентствах, но в общем, так и оставили рядовым свидетельством причуды одного из богатейших людей планеты.
Борьба с коррупцией - хит уходящего политического сезона. Из «гарнира», подходящего к любым политическим программам, она превратилась в «блюдо от шеф-повара». Сам Дмитрий Медведев, являющийся лицом нашей политической кухни (хотя продвинутые посетители не верят, что именно он - «хозяин заведения»), неоднократно обращался к этому блюду, но так и остался недоволен его качеством.
Перечитывая отзывы о стамбульском ЕСФ, в которых слово «провал» неизменно оказывалось самым востребованным, а в отношении проекта в целом звучали самые жесткие и пессимистичные прогнозы, я вдруг подумал о том, какую важную роль Форум на самом деле играл для российских левых.
Критика ЕСФ и как движения, и как мероприятия началась давно. Форум обвиняли в эклектичности, аполитичности, бюрократизации и т.п. Постепенно недовольство сосредоточилось на технических моментах. Так, форумы в Афинах и Мальме критиковали в основном за организационные огрехи. А вот слова «срыв» по отношению к форуму в целом я впервые услышала все-таки в Стамбуле.
Как ни странно, пятидесятилетие со дня его смерти, пришедшееся на предпоследний день нынешнего мая, прошло почти незамеченным.
В нынешнем учебном году мне выпала довольно редкая возможность: преподавать философию школьникам. Речь, впрочем, не идет о каком-то эксперименте министерства образования (хотя, кажется, в отдельных частных школах философия все-таки существует). Занятия шли в университетских аудиториях Высшей школы экономики, а моими слушателями стали московские лицеисты из девятых классов.
На днях ему исполнилось сто пять. Прошло уже пять лет из его нового, второго столетия. И очень может быть, что это - только начало.
У меня было аттестационное занятие на первом курсе, семинар по политологии.
Скажу сразу - я не был среди непосредственных участников и свидетелей случившегося в понедельник на книжном фестивале в ЦДХ.
Скажу сразу - я не был среди непосредственных участников и свидетелей случившегося в понедельник на книжном фестивале в ЦДХ. И у меня нет никакого желания продолжать увлекательный спор о деталях всей этой истории - тем более что они были исчерпывающе описаны в заявлении ВПЕРЕД, опубликованном на нашем сайте.
Это в любви не страшны расстояния, а уж тем более размеры. Ведь, как правило, истинное чувство не очень требовательно к сантиметрам. В политике же все обстоит несколько иначе - там мужчины должны постоянно меряться рейтингами, этими лукавыми замерами народной любви.
Убийства милиционеров в Приморье вызвали паническую реакцию властей и волну массовых симпатий к «неуловимым мстителям». Пока «вся королевская рать» с танками и авиацией безуспешно прочесывала тайгу в поисках новоявленных робин гудов, Интернет бурлил слухами и злорадством.
Мне искренне жаль, что о книжном фестивале в ЦДХ я пишу не для того, чтобы рассказать о том, как там обсуждают политику чтения или эпоху создания советской еды. И поводом становится даже не дискуссия о запрещенных книгах. И не наблюдение за ярмаркой. Просто на фестивале возник, как принято говорить, медийный повод. Не громкая, но звучная драка. На том самом круглом столе о запрещенных книгах. О ней и пишу.
«Турция, "Хамас" и "Хизбалла" могут атаковать Израиль. Части ЦАХАЛ на границах Ливана и Газы приведены в состояние повышенной боеготовности», - сообщали днем некоторые израильские информагентства.
Мы зашли во французский ресторан на Андреевском спуске. Заказали луковый суп. Вежливая, как только в Киеве бывают вежливые, официантка вдумчиво положила длинные благородные приборы. В ресторан вошел худой тип в черном пиджаке и джинсах. Он курил сигарету. Пошатался без видимого дела, осмотрелся, затем подошел к нашему столику и приподнял жалюзи. «Un peux de lumiere», - объяснил он. И тут мы поняли, что это должно быть владелец ресторана. Француз.