В последние десятилетия XX века перенос производств из стран центра мировой экономики в страны «третьего мира» породил большой интерес к экономическим процессам в развивающихся странах. Очевидное изменение укладов в странах, принявших производственные мощности у себя, вызвало жаркие споры о природе зависимости и развития.
Множество копий было сломано в попытках понять – благо или зло для каждого государства поток инвестиций, захлестывающий рынки стран с дешевой рабочей силой и слабым трудовым законодательством? При этом в поле анализа, как это обычно бывает, попало не современное состояние системы (индуцированная индустриализация), а предыдущее (поставки сырья на мировой рынок). Качественное различие двух положений стало ясно позже.
Первой пала стандартная теория стадиального развития. Двести лет политической независимости Латинской Америки и развития капиталистических отношений не привели к тем же результатам, что были достигнуты за аналогичный период европейскими странами. Латиноамериканские экономики не копировали экономического уклада европейских стран определенной давности, а развивались в строгой зависимости от мирового рынка, созданного как раз потребностями европейских стран и страны идеального капитализма – США.
Наличие зависимости от рынка драгоценных металлов, кофе, сахара, нефти и газа подтолкнуло многих исследователей к попыткам создания теорий зависимости. Эти теории говорили о том, что зависимые экономики деформированы мировым рынком и развиваются в имеющихся условиях по иным законам, нежели страны центра.
В этих теориях был один логический изъян – страны периферии зависимы, поэтому они развиваются не сами, центр принятия решения и причины изменения конъюнктуры на мировых рынках находится вне границ национальных государств «третьего мира». Именно поэтому все девелопменталистские программы XX века не добивались поставленных целей – они были направлены на попытки изменить положение изнутри, тогда как рычаги управления, по сути, находились снаружи.
Однако диалектика развития капитализма через прогресс средств коммуникации и управления привели к тому, что в зависимые страны стали переносить производства. Наличие промышленных объектов в развивающихся странах привело к развитию сопутствующих отраслей и в целом к складыванию с помощью иностранного капитала промышленного комплекса, который был недостижимой мечтой нескольких поколений девелопменталистов.
Несколько упрощая, можно сказать, что люди, принимающие решения в мировой экономике, все еще сидят с пультами в руках в странах центра, но те самые заветные рычаги управления (так и представляются металлические стержни с черными пластмассовыми рукоятками) уже находятся внутри национальных границ развивающихся стран. Они еще не под контролем местной буржуазии, родившейся вместе с сопутствующими производствами, но теперь они гораздо ближе и доступнее. И национальные правительства так или иначе через механизмы государственного контроля могут влиять на производство, даже если оно принадлежит транснациональному капиталу.
И это рождает интригу современного мира. Достаточно посмотреть на экономические войны внутри ВТО, на противостояние ЕС+США и двадцатки развивающихся стран, чтобы почувствовать нерв эпохи. Кризис неолиберальной модели мировой экономики придает происходящему противостоянию дополнительную остроту.
