Трансформации ленинизма: от политической теории к эстетике высказывания
Крупнейшей теоретической традиции среди левых в России до сих пор является ленинская. Часть её представителей называет себя ленинистами напрямую, часть относит себя к его производным, часть – пытается преодолеть Ленина, однако в любом случае именно его тень лежит почти на всём, что делают постсоветские левые. Однако любая идея трансформируется и искажается спустя время. Автор попытается определить, чем является ленинизм сегодня, попытавшись предложить оригинальный взгляд на него. Данная статья является лишь вводной в проблематику сегодняшнего ленинизма, и, несмотря на свой отвлечённый от конъюнктуры характер, может оказаться крайне актуальной, ведь проблема необходимости позитивной программы в наше неспокойное время только нарастает.
Ленинские взгляды формировались в острой полемике с самыми разными группами, а также вырабатывались, как ответ на тяжёлые политические вызовы. Они менялись на протяжении всей политической деятельности Ленина, а поэтому невозможно зафиксировать их в какой-то одной точке. Однако ленинизм, как течение, начал формироваться после Ленина и одновременно в двух ипостасях: как политическая теория коммунистической партии – в рамках Коминтерна и как государственная идеология СССР – в рамках ВКП(б). С тех пор коммунистическое движение разделилось на множество течений, однако большинство из них объединяет то, что они ориентируется на ленинизм, как на своеобразный источник легитимности. Все они имеют различный круг допустимых легитимизирующих фигур, “героев”, включённых в их версию революционного мифа, однако Ленин является для них общим, подобно главному богу языческого пантеона. Эпоха конца XIX – начала XX века выступает как “героический эпос”, источник сравнений, выражений, языка и во многом – легитимности (поэтому борьба с антисоветскими мифами играет важную роль в повестке левых).
Обозревая любую полемическую литературу постсоветской левой (для удобства присутствующих мы будем ориентироваться главным образом на Россию), мы практически всегда будем видеть ссылку на Ленина, оправдывающую ту или иную политическую позицию: за участие в выборах или против участия в выборах, за раскол или за объединение, за поддержку той или иной страны в международном конфликте или против неё. Нет так важно, насколько добросовестной и аутентичной является эта ссылка. Благодаря тому, что подобный аргумент ad Lenin является, де-факто, универсальным, то фактически мы имеем дело с содержательным опустошением ленинизма. Естественно, это замечают и регулярно осуществляются попытки вернуться к корням ленинизма, отказавшись от перегибов или наслоений, либо преодолев несущественные различия. В России подобная точка зрения представлена была Виктором Шапиновым и “шапинистами”, предлагавшими преодолеть раскол между сталинистами и троцкистами, как неактуальный. При этом, однако, Шапинов лишь предлагал откатить актуальную линию раскола, говоря о “неоменьшевиках” и “необольшевиках”. Выведенная в начале его статьи и красочно расписанная логика “заклинаний из прошлого”, описанная Марксом в «18 брюмера Луи Бонапарта», не была им преодолена.
Это тем более заметно, когда, глядя на политический ландшафт сегодняшней российской левой, можно увидеть, что фактические союзы и коалиции сломали рамки войн памяти. Коалиция вокруг КПРФ, включавшая в себя группы от “левых патриотов” до демократических социалистов. Профсоюзный активизм также включил в себя деятелей из различных исторически сформировавшихся течений. Наконец, можно вспомнить регулярный электоральный союз ОКП и Коммунистов России. Да и в медийном поле произошёл серьёзный сдвиг, и известный вопрос “Сталин или Троцкий” уже гораздо меньше будоражит массового зрителя. Тем не менее, организационного объединения на условно-ленинистской почве не произошло, хотя к этому предпринимались многочисленные попытки: Левый Фронт, ОКП, Союз Марксистов – все они не сумели объединить значительную часть ленинистов, и вскоре сами пережили раскол. Почему? На наш взгляд, самые главные противоречия для левых ленинской традиции сегодня носят эстетический характер.
Не стоит понимать эстетику, как и этику, как нечто несущественное. В нашем случае мы говорим об эстетике высказывания, образах, к которым отсылаются осознанно или неосознанно. И здесь влияние ленинизма велико, как нигде. Сам язык, на котором говорят сегодняшние левые, во многом до сих пор является языком статей и брошюр Ленина. Благодаря специфичности как “ленинского” языка в целом, использование определённого набора цитат, терминов и выражений-отсылок из него использование является маркером, позволяющим определить последователя своей группы. Это касается как ленинской традиции в целом (в этом случае они создают проблемы для общения в целом), так и более узких её ветвей (сталинисты могут использовать цитаты вроде “головокружения от успехов”, троцкисты – использовать названия вроде “лиги” или “комитета” – как только в разговоре всплывают такие слова, начинается страшное). Использование альтернативного языка вызывает подозрение и недоверие.
Условно-ленинистский текст должен отвечать следующим критериям:
- Быть нацелен на главную политическую цель ленинизма – взятие власти коммунистической партией;
- Быть выдержан в духе централизации, мобилизации, напряжения сил для следующего рывка вне зависимости от реальной ситуации;
- Если он написан от имени организации или для неё, то выставлять для организаций требование авангардности;
- Чётко определять различные враждебные позиции и размежёвываться с ними (опять же, в любой ситуации);
- Воспринимать любое политическое столкновение как эпизод глобальной войны (классов вовне среды левых, и борьбу с оппортунистами и “агентами буржуазии в рабочем движении), как эпизод внутренней);
- Соблюдать логику отождествления политической истины и власти.
Последнее заключается в том, что лишь одна политическая позиция может отражать в достаточной мере политическую истину, и другие позиции в конечном итоге должны быть быть подчинены или поглощены ей, подобно тому, как “ленинизм” в советском историческом нарративе последовательно победил “экономизм”, “богостроительство”, “ликвидаторство”, “меньшевизм” и прочие ереси. С последним связано явление, которое можно назвать “синдромом Союза борьбы за освобождение рабочего класса”. Это представление о какой-то группе, как о зерне будущей партии, которое за счёт своей сознательности и авангардности поглотит и притянет к себе все оставшиеся организации и создаст “ту самую” партию и также берёт начало в советском историческом нарративе.
Проблемой является то, что этот синдром в большей или меньшей степени проявляется во всех партиях и организациях, именующих себя ленинистскими или связанных с его производными. В результате мы получаем соревнование, в котором должна выжить одна организация, подобно тому, как исторически выжила только партия большевиков.
Мы настаиваем, что это явления носят эстетический характер. Это своеобразная эстетизация современной левой политики в беньяминовском духе через подражание тем или иным внешним элементам даже не самого ленинизма, а его репрезентации в советской культуре, как политического мифа. Ведь тот же “Союз борьбы” был хоть и выдающейся, но лишь одной из многих социал-демократических групп в Российской империи, а представление о полной легитимности и даже естественности однопартийности (как выражения единственной политической истины) принято ленинистами в 20-х годах постфактум. В качестве актуальных используются термины времён “героического эпоса” коммунистического движения в России, поскольку выражения вроде “социал-шовинисты” или “неоотзовисты” придают оценкам больший вес, они соотносятся с эпохой, когда политическая борьба была ярко выраженной классовой, “настоящей”. Исторические и эстетические отсылки ко временам “героического эпоса” самым заполняет недостаток легитимности, который возникает при неизбежном сравнении себя с революционерами начала ХХ века.
Подобное положение дел воспроизводится уже 30 лет. Каким может быть выход из этой ситуации? Прямой разрыв с ленинской традицией означает утерю целой части вообще-то дельной критики. Многие социал-демократы или анархисты упорно повторяют ошибки, за которые их критиковал Ленин (перечитайте “Крах Второго Интернционала” и удивитесь). К тому же, что далеко не всегда конкурирующие традиции могут предложить взамен что-то лучше, ни содержательно, ни в вопросе памяти. Необходимо преодоление эстетической ловушки ленинизма. Среди людей, так или иначе называющих себя неоленинистами, да и не только у них существует формула “Применение ленинского метода к новым вопросам”, это нормальное инерционное развитие политической доктрины.
Однако мы, напротив, предлагаем перевернуть её с ног на голову. Необходимо поднимать старые ленинские вопросы о власти, о политическом субъекте, политике переходного периода, но находить новые ответы, от опыта мирового социалистического движения и достижений современных социальных наук. Ленин ценен именно тем, что вытаскивает ключевые политические вопросы наружу и требует на них твёрдого ответа, однако мы совершенно не обязаны давать на них те же ответы, что и Ленин. Пересмотр его позиций должен проводиться с той же радикальной интеллектуальной честностью, какую мы видим в ленинских критических работах, но применительно уже к нему самому. В конце концов, Владимир Ильич оценил бы такой подход.
