Франция: На грани социального взрыва исторических масштабов
Международные медиа могут хранить молчание, но это вовсе не значит, что прямо сейчас Францию не сотрясает мощнейший за последние десятилетия социальный взрыв! В частности, прошедшая во вторник, 31 января, демонстрация против пенсионной реформы Макрона была крупнейшей из французских демонстраций последних 30 лет (по подсчётам профсоюзов, всего в ней поучаствовали 2.5 миллиона человек) — больше даже той исторической, триумфальной и длительной мобилизации 1995 года, что ускорила падение Ширака! И это так не по уверениям профсоюзов или левых, а по оценкам количества демонстрантов, обнародованным правительством самого президента Макрона и полицией.
Итак, если осознать тот всем очевидный факт, что мы переживаем самое начало социального взрыва, «обречённого» на радикализацию и продолжение, то, возможно, станут яснее исторические масштабы событий, которые происходят и будут происходить во Франции. В той самой Франции — не будем об этом забывать, — которая на протяжении нескольких столетий постоянно оставалась социальным и революционным «барометром» всей Европы.
Но что делает происходящий сейчас во Франции социальный взрыв таким особенным и многообещающим? Прежде всего, его неслыханные, небывалые характеристики: в частности, солидарность всех профсоюзов — подобного мы не видели по меньшей мере 20 лет. И дело не только в том, что конфедерации классовой борьбы трудящихся, например, имеющая историческое значение Всеобщая конфедерация труда (Confédération générale du travail) и гораздо более современные и радикальные профсоюзы группы SUD, выступающие под лозунгом Solidaires, unitaires, démocratiques («Солидарные, единые, демократические»), принимают решения вместе с традиционно гораздо более умеренной Французской демократической федерацией труда (Confédération française démocratique du travail). Дело также в том, что профсоюзы белых воротничков и других служащих также начали согласовывать с ними свои действия и, разумеется, участвовать в массовых забастовках и демонстрациях. Кроме того, постоянно растёт впечатляющая вовлечённость людей, занятых в частном секторе. Параллельно с этим множество других профсоюзов и профессиональных ассоциаций активно участвуют в акциях и поддерживают протестующих — начиная с фермеров Крестьянской конфедерации и заканчивая владельцами и работниками пекарен, которым грозит банкротство, поскольку они пострадали из-за беспрецедентного кризиса и половина из них, вероятно, вынуждена будет закрыться в грядущем марте или апреле! И, разумеется, дело ещё и в том, что французское общество поддерживает протесты и солидарно (около 70-80 % населения) выступает против реформы Макрона, из-за чего его и так низкий рейтинг падает неделя за неделей.
Дело также в том, что мы стали свидетелями явления, о котором 20-30 лет назад нельзя было и подумать — грандиозных демонстраций, проходящих в провинции, в небольших городах и, более того, в городках с населением в 10-20 тысяч жителей, которые традиционно голосовали за правых! И во время первых демонстраций 19 января, и сейчас, 11 дней спустя, появляется информация о множестве провинциальных городов, где проживает от 10 до 30 тысяч человек, и где в демонстрациях поучаствовала четверть или даже треть населения. И так по всей Франции.
И, наконец, дело ещё и в том, что помимо более или менее хорошо известных активистов и членов профсоюзов, демонстрации посетили люди всевозможных возрастов, профессий и занятий, а также очень много тех, кто участвовал в демонстрациях впервые в жизни — так называемых «новичков». Но что показывают эти беспрецедентные события, и как можно их объяснить? Прежде всего, свидетельствуют они о том, что вовсе не секрет во Франции Макрона: о колоссальной ненависти, питаемой подавляющим большинством населения к президенту страны и его клике. Здесь мы имеем дело не с какой-то антипатией или нашей дежурной оппозиционной яростью. Мы имеем дело с бездонной ненавистью, постоянно подпитываемой высокомерием тщеславного и эгоистичного неолиберального президента-монарха, привыкшего унижать своих «подданных» — и у этой ненависти появилась теперь прекрасная возможность проявиться централизованно, в социальном взрыве негодования. Более того, весьма высока вероятность, что протест распространится и победит: ведь он касается экзистенциального вопроса — подъёма пенсионного возраста до 64 лет. Отсюда оригинальный, но мрачный лозунг нынешних демонстрантов: metro-boulot-tombeau («В метро — на работу — в могилу!»). Но у этого лозунга есть также воинственное и весьма красноречивое продолжение, ещё более изощрённый каламбур: Tu nous mets 64 — on te mai 68 («Ты нам пенсию в 64 года, мы тебе — май 68 года»)…
Но что заставляет всех комментаторов и «аналитиков» (даже правых) считать, что мы находимся лишь в самом начале социальной мобилизации, и что она эскалирует и радикализируется? Прежде всего, все те особенные черты, которые мы весьма кратко перечислили — её беспрецедентность. Не следует забывать также о специфических особенностях самого Макрона и правительства его премьер-министра, Элизабет Борн, из-за которых те не хотят и не могут сделать хоть малейшую существенную уступку. В частности, Макрон прекрасно понимает, что любое отступление станет для него концом, и именно поэтому даёт понять, что твёрдо намерен не отзывать свою реформу, и что вопрос о подъёме возраста выхода на пенсию до 64 лет «не подлежит обсуждению».
Помимо прочего, панике начинают поддаваться представители правого французского истеблишмента, и, по всей видимости, всё больше и больше его агентов (медиа, разнообразных элит, политиков и т. д.), и даже французских работодателей начинают серьёзно волноваться по поводу «безответственного президента», который «ведёт страну к катастрофе» с весьма неопределёнными последствиями. Непосредственным результатом этих настроений стало то, что даже члены президентской партии, осаждаемые раздражёнными избирателями, начинают сомневаться и угрожать, что могут и не проголосовать за злосчастный билль во французском Парламенте, где — не будем об этом забывать, — Макрон и его партия находятся в меньшинстве и отчаянно нуждаются в поддержке традиционно правых Республиканцев (Les Républicains, партия Саркози), которые кажутся не очень надёжными союзниками.
Вывод таков: условия почти идеальны для эскалации и радикализации имеющего историческое значение порыва французского общества, могущего также похвастаться ещё одним немаловажным политическим успехом: поразительной изоляцией госпожи Ле Пен и её правой партии, подозрительным образом отсутствующей на демонстрациях. Очевидно, однако, что дальнейшее развитие событий, распространение и радикализация протеста будут в значительной степени зависеть от того, чего сам Макрон боится больше всего: усиления массового движения молодёжи из высшей школы и университетов; студенты уже делают свои первые шаги, намереваясь захватывать школы, оккупировать университетские факультеты и организовывать всеобщие собрания, демократически решающие вопрос о продолжении борьбы.
Итак, мы внимательно наблюдаем за Францией, которая начинает выглядеть как вулкан перед извержением. Уже в следующие несколько дней начнутся забастовки и блокада нефтеперерабатывающих предприятий, транспорта и других общественных служб, что может окончиться всеобщей забастовкой. Следующие забастовки и уличные демонстрации по всей стране были совместным решением профсоюзов назначены на 7 и 11 февраля. Без сомнения, на социальном горизонте Франции уже начинает виднеться нечто весьма значительное…
Йоргос Митралиас, журналист,
один из основателей и лидеров Греческого Комитета
по отмене долгов, член международной сети CADTM
(Committee for the Abolition of Illegitimate Debt, Комитет по отмене незаконных долгов).
Перевод Марии Семиколенных
