Вас эксплуатируют большим количеством способов, чем вам известно. Британский конгресс тред-юнионов сообщает (не в первый и, конечно, не в последний раз) о форме эксплуатации, которая редко привлекает внимание СМИ. Работники каждый год приносят британским работодателям доход в 29 миллиардов фунтов стерлингов, просто работая в неоплаченное сверхурочное время. Эта прибавка выжимается из рабочих посредством рыночной дисциплины – под угрозой безработицы или уменьшения карьерных перспектив.
От работников ожидают, что они продемонстрируют «гибкость», работая сверхурочно. Это требование выдвигается на первый план в собеседованиях и укрепляется на повседневном уровне. Термин «гибкость» подразумевает, что этот неоплаченный труд – черта индивидуальности, а не структурный аспект современного рынка труда. Часто от работников ожидают, что они подпишут заявление о продлении рабочей недели, которое лишает их защиты закона в случае, если они работают больше 48 часов в неделю. В результате 4 миллиона работников постоянно выходят за предел 48 часов, в то время как прошлое правительственное исследование показало, что один из шести работников в действительности работает больше 60 часов в неделю. Более того, средний человек тратит на дорогу до работы 139 часов ежегодно – приблизительно четыре рабочих недели.
Огромное бремя неоплаченного труда – это плод долгосрочной тенденции. В 1988 году четверть сотрудников мужского пола работали в неоплаченное сверхурочное время. К 1998 году это число достигло 41%. Среди работников женского пола рост был еще более значительным – с 25% до 58%. Эта разница отчасти является следствием того, что мужчины и женщины заняты в разных профессиях. БКТ указывает на то, что работники общественного сектора, среди которых непропорционально много женщин, чаще соглашаются работать в неоплаченное сверхурочное время.
Таков один из аспектов общего удлинения рабочей недели, которое происходило на протяжении последнего поколения. Официальные статистические данные показывают резкое уменьшение числа людей, работающих сверхурочно с 1998 года. Такая статистика использовалась правительством, чтобы оправдать директивы о продлении рабочей недели, так как она подтверждает, что на практике цель сокращения рабочего времени все же достигается. На самом деле эта статистика показывает увеличение числа внештатных работников, то есть огромный рост неполной занятости.
Средняя рабочая неделя для штатных сотрудников в Великобритании составляет приблизительно 42 часа, что выше среднего числа по ЕС и, конечно, выше, чем в странах, которые сохраняют сравнительно сильные системы благосостояния, таких как Франция или Дания. Великобритания ближе к крайне неолиберальным экономическим системам, созданным на востоке Европы после распада СССР, чем к относительно социал-демократическим экономическим системам запада Европы.
Ирония заключается в том, что, работая дольше, чем предыдущее поколение, и работая в неоплаченное время, мы получаем за наши труды меньшую долю национального дохода. Доля заработной платы в ВВП упала с верхней отметки в 64% в 1974 году до приблизительно 54% в 2010. И это несмотря на то, что производительность нашего труда выросла. 23-часовая рабочая неделя в 2003 году была равна по производительности 40-часовой рабочей неделе в 1975. Разрыв между производительностью и заработной платой растет, и самые богатые снимают сливки со всего нового роста. И ситуация собирается меняться к лучшему. Мервин Кинг недавно признал, что в 2011 году уровень средней заработной платы, вероятно, не превысит показателей 2005 года. Частично это можно объяснить тем фактом, что в период с середины 2009 по начало 2010 года 89% всего нового дохода ушли в прибыль. В действительности 29 миллиардов фунтов стерлингов (в этом году) – это только часть полного излишка, который выжимается из работников.
Сейчас, когда в некоторых кругах идеи Маркса вновь стали модными, можно назвать это своим именем: абсолютное увеличение нормы эксплуатации. Это прямое завершение тэтчеровской классовой войны, призванной подавить переговорную силу трудящихся, чтобы восстановить доходы пораженного кризисом британского капитализма. Сегодня кризис капитализма становится все глубже, и поэтому официальные меры по выходу из него ведут только к большей катастрофе. Опыт прошлого говорит нам, что если развязанная правительством тори война против общественного сектора и последнего главного оплота профсоюзов будет успешной, то вероятным результатом станет усиление дисциплинарной хватки рынка, заставляющей меньше людей работать больше за меньшие деньги.
При этом рабочие, заинтересованные в том, чтобы вернуть себе часть украденного у них, могли бы взять пример с рабочих в Mахале и Суэце, которые показали, что боевой настрой может противостоять как военной диктатуре, так и армейскому диктату. Британские рабочие находятся в намного более сильной позиции, и их противник намного слабее.
25 февраля
Опубликовано в Guardian
Перевод с английского Дмитрия Райдера
