18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЛОБАНОВЫМ МИХАИЛОМ СЕРГЕЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЛОБАНОВА МИХАИЛА СЕРГЕЕВИЧА
Михаила Лобанова уволили.
Это конституционно?
10 июля стало известно, что экс-кандидата в Госдуму и первого заявителя против ДЭГ в Конституционном Суде Михаила Лобанова (сейчас включён в реестр иноагентов) уволили из МГУ. Хоть де-юре формулировка об иноагенстве и не фигурирует в указе, де-факто Михаил был уволен из-за включения в реестр иноагентов. Новый закон “об иностранном влиянии” (далее – закон об иноагентах) содержит ряд ограничений, среди которых – полный запрет иноагентам заниматься преподавательской деятельностью.
Наверное, вопрос о конституционности звучит немного странно, ведь обычно говорят сначала о законности и нарушении Трудового кодекса. Отчасти, это так. Но вопрос с законностью не совсем корректен: несмотря на то, что при увольнении был действительно нарушен Трудовой кодекс (в том числе та самая норма ТК, на которую ссылается МГУ), её дефект носит конституционный характер. Это значит следующее. Во-первых, при разрешении дела суды, вероятно, будут руководствоваться формальным подходом и действовать “в рамках закона”: но не Трудового кодекса, а закона об иноагентах. Во-вторых, “источником” нарушения прав является не конкретное решение вуза, а непосредственно закон. Суды, как известно, нормы закона отменять не могут. Иными словами, восстановить права в полной мере в судах общей юрисдикции едва ли получится. В-третьих, нарушаются те права и свободы Михаила Лобанова, которые в соответствии с Конституцией в принципе не могут быть ограничены и тем более “отменены”.
Потенциальная возможность – это обращение в Конституционный Суд. Несмотря на общий скепсис к этому органу, КС достаточно часто встаёт на сторону заявителей в трудовых спорах или по социальным вопросам. Более того, именно “социалка” – одна из основных тем обращений в КС. И у этого дела есть хорошие перспективы. Давайте разберёмся.
Труд наш, есть дело чести, есть дело доблести и подвиг славы: какие права были нарушены?
Ответ кажется очевидным: труд свободен, каждый может распоряжаться своими способностями, выбирать профессию, это закрепляет статья 37 Конституции. Говоря простым языком – нарушено “право на труд”. На это характеристика была бы неполной без ряда позиций Конституционного Суда, на которые стоит обратить внимание.
Так, КС указывал, что для большинства людей труд является единственным источником средств для существования, а отсутствие работы, нуждаемость в таких средствах, состояние рынка труда зачастую вынуждают гражданина соглашаться на заведомо невыгодные условия в пользу работодателя. Более того, как говорил Суд, работник – это экономически более слабая сторона трудовых отношений и законодатель не должен ограничиваться формальным признанием равенства сторон. Наоборот, он должен предоставить экономически более слабой и зависимой стороне определённые преимущества. Третье – в основе трудовых отношений лежит их договорный характер, то есть добровольное и согласованное волеизъявление сторон. Этот принцип распространяется как на заключение, так и на расторжение трудовых отношений. Иными словами, работодатель не может произвольно и внезапно принимать решения об увольнении, а его широкое усмотрение должно быть максимально ограниченным. В-четвёртых, из статьи 37 вытекает ещё один важный аспект – конституционный интерес работника в стабильной занятости и его правомерные ожидания. Иными словами, если работник прошёл все процедуры отбора для назначения на должность, в том числе конкурс, работодатель не может произвольно лишать его права на труд. Но об этом пункте чуть позже.
Таким образом, КС исходит из презумпции работника как слабой стороны, которой нужна особая защита, и даже формальное равенство работника и работодателя ещё не говорит о том, что с трудовыми правами всё хорошо.
Но особенность трудовых прав педагогических работников ещё и в том, что они неизбежно связаны с его академическими свободами: нарушение одного, неизбежно влечёт нарушение другого. Хотя формально понятие “академических свобод” в Конституции отсутствует, оно следует из статьи 44 (часть 1), которая гарантирует свободу научного творчества и свободу преподавания. Академические свободы, конечно, включают и более широкий круг свобод и гарантий, в том числе свободу учёных проводить научные исследования, преподавать в соответствии со своими убеждениями, а также свободно распространять знания, научные взгляды и убеждения. В том числе по вопросам общественной жизни, даже если они не соответствуют убеждениям работодателя. Академические свободы – это естественное и необходимое условие существования университетской образовательной и научной среды. Нарушение трудовых прав педагогического работника приводит к нарушению его академической свободы, а нарушение академической свободы нарушает и конституционное право каждого на образование (статья 43, части 1 и 3, Конституции).
Если мы исходим из того, как говорил КС, что работник – это экономически слабая сторона трудовых отношений, то педагогический работник – это самая уязвимая и незащищённая категория всех работников. Ни трудовой кодекс, ни другие законы не дают никаких действенных инструментов (да и вообще инструментов) для защиты академических свобод и де-факто позволяют работодателю инициировать увольнение по любой формальной причине. В том числе, за несоответствие “генеральной линии”. Мы уже наблюдали этот процесс на примере массового увольнения преподавателей Вышки в 2020-м году. Несмотря на формальные гарантии академической свободы даже на конституционном уровне, фактически их нельзя защитить ни в университете, ни в судах.
Что не так с нормой Трудового кодекса, на основании которой уволили Михаила Лобанова?
Согласно статье 1 Конституции, Россия – это ещё и правовое государство. Конституционная норма о правовом государстве в определённых случаях вовсе не пустая теоретическая конструкция. Именно из этой нормы следует обязанность российского законодателя принимать такие законы, которые отвечают характеристикам правового государства – то есть правовые законы. Стандарты правовых законов уже давно выведены Конституционным Судом. Это значит, что норма закона должны быть ясной, чёткой, формально определённой, предсказуемой и стабильной, недвусмысленной и не допускать расширительного толкования. Если же норма содержит какие-либо ограничения прав или расширяет полномочия органов власти, то законодатель должно очень чётко определить пределы такой власти. Кстати, в этом заключается основная идея конституционализма – сдерживание любого носителя власти. Так вот, правовая неопределённость нормы порождает возможность её непредсказуемого применения, а значит – произвола и нарушения прав.
Если мы посмотрим на пункт 13 статьи 83 Трудового кодекса, на основании которого уволили Михаила Лобанова, то увидим что эта норма таким стандартам не отвечает: она сформулирована так, что фактически позволяет уволить работника на любом основании, которое может установить вообще любой закон, при том даже тот, который вовсе не регулирует трудовые отношения. Норма устанавливает максимально широкий и неограниченный перечень оснований для увольнения. Говоря простым языком, эта лазейка позволяет миновать процедуру увольнения с гарантиями работнику, который установил Трудовой кодекс. То есть не отвечает характеристикам правовой определённости. Конституционный Суд ранее уже говорил, что одного лишь нарушения требования правовой определенности достаточно для признания нормы не соответствующей Конституции.
Итак, проблема в норме Трудового кодекса. Но кроме неё есть ещё и другая, которая не упоминается в приказе об увольнении – часть 9 статьи 11 закона об иноагентах. В соответствии с ней иноагент не может преподавать и осуществлять “просветительскую деятельность”. Соответствует ли она стандартам правового закона? Вопрос риторический. Но проблема этой нормы кроется ещё и в другом. Разберёмся далее.
Академическая свобода и право на труд: почему их нельзя ограничивать?
Уже на этом этапе мне могут возразить: право на труд, как и любые другие права, могут быть ограничены. Это допускает Конституция, а часть 3 статьи 55 устанавливает основания для таких ограничений: защита основ конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, а также оборона и безопасность. Если толковать эти основания очень широко, то, конечно, можно что-то придумать: КС ранее уже обосновывал, ссылаясь на эту норму, конституционность конструкции иноагентов.
Юристы или адвокаты, которые работают с Конституционным Судом, часто забывают о том, что в статье 55 есть ещё часть 2, которая устанавливает запрет отмены или умаления прав. Говоря простым языком, ограничивать права можно, но такое ограничение ни в коем случае не должно умалять права, то есть лишить их самого содержания (ядра). Если ограничение лишает право своей сути, это значит, что такое право умаляется. Умалять или отменять права нельзя ни на каком основании, даже из соображений безопасности или обороны.
Итак, в нашем деле право на труд связано с академической свободой. Но особенность в том, что в данном случае труд преподавателя служит единственным источником средств для его существования: Михаил Лобанов не просто работник, а педагогический работник. То есть его труд – это преимущественно педагогическая деятельность. Закон же полностью запрещает преподавание “иноагентам” в любом виде и независимо от вуза. Иными словами, содержание права на труд – то есть преподавание как основная деятельность, а также возможность беспрепятственно зарабатывать преподаванием, – полностью исключается. Соответственно, мы идем дело не с проблемой несоразмерного ограничения права, а с проблемой его умаления. В таком случае КС не может оценивать такие ограничения на предмет нравственности, безопасности и тд.
Не стоит забывать, что эти кейс академических свобод неразрывно связан и с основами конституционного строя: во-первых, гарантиях идеологического многообразия и запрета устанавливать обязательную системы взглядов (части 1 и 2 статьи 13 Конституции), во-вторых, запрещая преподавать иноагентам государство де-факто вмешивается в свободное перемещение товаров и услуг, то есть в рынок (часть 1 статьи 8 Конституции). Никакие положения самой Конституции (и тем более законов!) не могут противоречить основам конституционного строя (часть 2 статьи 16).
Почему это дело перспективное для КС?
Сперва важно обозначить один момент: в текущей ситуации КС вряд ли пойдёт на отмену нормы закона об иноагентах. Но это не значит, что проблему умаления прав не стоит перед КС поднимать. Наоборот, именно проблема умаления будет иметь больше перспектив, чем повторение аргументов старых жалоб по иноагентским кейсам, которые уже рассматривались в КС. Не будем забывать и о норме Трудового кодекса. Как минимум, КС может скорректировать и её, например, признав неконституционной или придав ей надлежащее толкование в пользу заявителя.
Летом 2022 года КС вынес решение по “кейсу Подакова”. Если говорить кратко, там поднималась проблема заключения трудовых договоров между педагогическим работником и образовательной организацией, а также исполнения результатов конкурсного отбора. Тогда КС встал на сторону заявителя. Нас интересует следующая позиция, которая касается избрания преподавателя на должность. КС тогда указал, что если преподаватель был избран по демократической конкурсной процедуре, то вуз ни при каких условиях не может обесценивать или преодолевать её своим произвольным решением, отказывая преподавателю в трудоустройстве или самостоятельно меняя условия трудовых отношений. С похожей проблемой в КС обращались и уволенные ранее преподаватели Вышки: тогда Суд, пусть и не прямо, но встал на их сторону и фактически указал на возможность пересмотра их дел, конечно, с учётом “кейса Подакова”. Сейчас к рассмотрению в КС принята жалоба ещё одной преподавательницы ВШЭ – эта стадия говорит о возможном позитивном исходе.
Позиция КС “кейсу Подакова” очень важна для кейса Лобанова: хотя вопрос и не касается непосредственно заключения краткосрочных трудовых договоров, но касается проблемы исполнения результатов конкурса. Говоря простым языком, конкурсная процедура позволяет убедиться в том, что преподаватель соответствует всем требованиям и его квалификация подтверждается. Норма о запрете преподавания иноагентам позволяет как раз нивелировать результаты этого конкурса, обойти его и не исполнить, а значит – игнорировать конституционную потребность в стабильной занятости, лишить заработка, “отменить” право на труд. Такую практику КС назвал не соответствующей Конституции. Впрочем, это не единственные проблемы, которые могут быть поставлены в этом деле, но практически основные.
Что нужно делать для этого Михаилу Лобанову?
В первую очередь, оспаривать в судах общей юрисдикции уже с прицелом на КС. Чтобы дойти до КС, нужно грамотно пройти все судебные инстанции и ставить конституционную проблему уже на таком этапе. КС оценивает конституционность только тех норм, которые послужили основанием для разрешения дела. Для этого недостаточно просто их упомянуть в судебных решениях или жалобах. Нужно уже на уровне судов подчёркивать, что именно положения ТК и закона об иноагентах нарушают трудовые права и академические свободы. Это позволит в будущем избежать “недоразумений” со стороны КС, например, когда Суд отказывает заявителю по формальным основаниям.
Более того, не будет лишним судам напомнить ещё раз об их конституционных полномочиях. Например, о праве судов непосредственно обращаться в КС, если возникли сомнения в конституционности нормативного акта. Это прямо следует из Конституции. Эту практику следует оживлять и инициировать. Это поможет уже на этапе “исчерпания” подготовиться к будущему обращению в КС.
