Письмо из Мурино
Пекла сегодня пряники, слушая на Рабкоре беседу Бориса Кагарлицкого с Ильей Гращенковым, и меня зацепил фрагмент о Мурино. Дело в том, что я тут живу, и мои наблюдения (с 2015 года) идут во многом вразрез со стандартными теориями о происходящем в “человейниках”.
Поделюсь местной историей: застройка западной части Мурино началась при полном отсутствии живых людей. Местный совет депутатов, практически полностью состоявший из единороссов, раздавал земли застройщикам направо и налево – отсюда наша чудовищная чересполосица и проблемы с управлением муниципальной собственностью. Сейчас в Западном Мурино живёт около 200 тысяч человек, будет больше. Ни больницы, ни родильного дома, ни поликлиники, ни пожарной части тут нет. Полицейское отделение достраивают, почта заработала в прошлом году, с зелёными зонами большие проблемы. В общем, всё очень плохо, тут не поспоришь. На этом фоне в сентябре 2019 года в совет депутатов (при, разумеется, очень низкой явке, но при активном наблюдении) выбрали самовыдвиженцев из местных жителей. Единороссов в совете осталось пятеро, за них проголосовали в Восточном Мурино, при очевидных фальсификациях и прямом подкупе избирателей. На слуху только две фамилии из этого списка, все остальные, по-моему, на заседания почти не ходят. И ещё один — от “Родины” (вроде бы, порядочный человек). С тех пор у нас на западе не фальсифицировали выборы, и ситуация в восточных районах тоже постепенно исправляется: мы провалили голосование по поправкам, провалили Дрозденко на губернаторских выборах, в прошлом году (вместе с прирезанными к нам, по-видимому, для разбавления протестных настроений, Буграми, отношения с которыми — отдельная и весьма занимательная история междоусобиц и политических союзов) голосовали за оппозиционные партии, выбрали коммунистов.
Но голосование — это не главное на самом-то деле. На следующий день после выборов 2019 года у нас попытались застроить часть центрального бульвара торговыми павильонами (до этого, в 2015-2016 годах, застроили первые 200 метров — тогда в городе практически не было жителей) — и следующие два года это была наша горячая точка. Туда пригоняли строительную технику, тут же прибегали люди (в рабочие дни — молодые мамы с колясками и старушки, выгуливавшие внуков) и становились грудью на защиту двух чахлых газонов; стояли до глубокой ночи, сменяя друг друга, потом приезжал какой-нибудь чин из областной администрации, обещал, что всё закончится, технику отзывали, и всё затихало на пару месяцев.
У нас была внезапная ночь на 24-е декабря, когда в городских чатах списывались и договаривались, кто когда выходит, и кто приносит стояльцам пледы и термосы с чаем. Были суды. Много всего было — закончилось прошлым летом очередным пригоном строительной техники, установкой строительных заборов и разбором брусчатки на бульваре. В итоге люди заборы отодвинули, снова встали перед тракторами, а когда всё закончилось — голыми руками эту брусчатку обратно уложили. Интересно, что с этого момента местные жители (частично — молодые петербуржцы, уехавшие от родителей, частично, как и я, “понаехавшие” из северных регионов и Сибири), до этого настаивавшие, что Мурино — это просто спальный район Петербурга, стали подчёркивать, что Мурино — это вам не Питер, здесь люди добрые, внимательные и солидарные. Это, конечно, попытка выдать желаемое за действительное, но здесь и правда очень легко образуются сети взаимосвязей и взаимопомощи.
Я с 2000-го года живу в Петербурге — в общежитиях СПбГУ, в коммунальных квартирах в старых районах, — и у меня никогда не появлялось знакомых и друзей среди соседей. В Мурино они появляются, причём чем дальше, тем больше. Есть заведения и занятия, активно производящие эту связность: помощь приюту для домашних животных, сортировка мусора и вызов экотакси, совместные закупки, утренние зарядки во дворах, уборка дворов и немногочисленных скверов, озеленение (стихийный друидизм у нас процветает, любому благоустройству жители предпочитают деревья, местные энтузиасты высаживают невероятной красоты цветы в палисадниках, устраивают альпийские горки, на свои деньги приобретают саженцы, а в следующем году инициативная группа планирует разбить огород на одной из крыш). Есть какая-то бурная жизнь у молодых матерей — но от них я по объективным причинам далека. Есть местный “женский клуб” в магазинчике с фарфоровыми безделушками, куда ходят выпить чаю и поболтать (а я завтра понесу рождественский кекс полугодовой выдержки).
Не знаю, что с этим будет дальше, но вообще-то картина очень далека от предельно атомизированного гетто a la Варламов. И, думается, это так не только в Мурино; просто Мурино с его несчастным бульваром, с похороненным усилиями местных жителей проектом строительства шестиполосной магистрали, которая должна была отрезать нас от метро, с любительским киноклубом и отчаянными попытками отбить у застройщиков землю под парк — это реальность, данная мне в ощущениях.
Короче, такая вот святочная история.
P.S. Мы прощаемся со страшным 2022 годом. И может быть напоследок вас порадуют мои соседи, укладывающие брусчатку на отвоёванной улице:
https://www.fontanka.ru/2021/08/11/70073996/
Мария Семиколенных
