24 сентября 2011 года случился громкий бракоразводный скандал. Правящая в России олигархия развелась с собственной социальной базой. Хотя кандидатура Медведева выглядела значительно более приемлемой и компромиссной, камарилья в своем выборе руководствовалась не интересами «правящего класса» в целом, но своими групповыми задачами. Путина заранее провозгласили президентом, не посовещавшись даже с функционерами «Единой России», которым отвели роль статистов в плохо отрепетированном шоу.
Выбор в пользу Путина означал, что плюрализма не допустят даже для элиты. Логика конфликта состояла в том, что экономическое могущество «ближнего круга» путинских чиновников и олигархов – Тимченко, Роттенбергов, Ковальчуков и т.п. – опиралось на коррупционные схемы, возможные только в условиях режима личной власти. А сам этот режим был оставался стабилен исключительно в условиях широкой популярности «национального лидера», который мог через голову элиты обращаться к народу за поддержкой. Но поддержание рейтинга «национального лидера» это вопрос не только пропаганды. Ценой стабильности была политика социального популизма, когда одновременно с неолиберальными структурными реформами увеличивалось финансирование социальных расходов. В «тучные годы» элита нехотя терпела этот «левый уклон» путинской администрации. С началом экономического кризиса такая тактика стала непосильной обузой для крупного бизнеса. Как и в западных странах, корпорации и банки подталкивают правительство к решительным шагам по сокращению социальных статей бюджета, но выполнение этого заказа автоматически ставит крест на популярности Путина.
Конечно, капитаны бизнеса не стремятся к свержению Путина. Известный олигарх Александр Мамут, сформулировал цель просто и ясно: .
Один из безусловных лидеров финансового истеблишмента России, о котором с почти одинаковым почтением говорят и в Кремле, и в среде «непримиримой» либеральной оппозиции, Алексей Кудрин, вежливо, но твердо определил содержательную часть того, к чему должен прислушаться «новый Путин»:
. Если кто не понял, речь идет о комплексе мер бюджетной экономии. Т.е. примерно о таких экономических шагах, которые вызвали социальный взрыв даже в благополучных Греции, Испании, Великобритании и США.
Устами Кудрина с Путиным разговаривает та часть правящего класса, которая оказалась разочарована выбором 24 сентября. Ссылаясь на акции протеста как на свой главный козырь, истеблишмент ставит Путину ультиматум. Либо продолжение внутриэлитной войны со всеми вытекающими последствиями (вплоть до смены правящей группировки), либо курс на форсированные антисоциальные реформы: увеличение пенсионного возраста, сокращение социальных расходов, окончательная коммерциализация образования, медицины, государственных услуг, перекладывание издержек кризиса на плечи трудящихся во имя спасения бизнеса. Тот факт, что значительная часть людей, вышедшая протестовать на Болотную площадь и проспект Сахарова возмущена была именно этой политикой, в расчет демонстративно не принимается.
Для контроля за выполнением этих условий нужна политическая реформа, но не демократия, а какая-то форма плюралистической олигархии, способной ограничить самодеятельность «ближнего круга» правителя. Лицом такой оппозиции может стать, к примеру, миллиардер Михаил Прохоров, создающий правую партию и баллотирующийся в президенты страны. Его программа, включающая реформу трудового кодекса, изменение пенсионного возраста (в форме привязки возраста выхода на пенсию к ее размеру) и преобразование налогообложения, которое сделает конечным «плательщиками налогов граждан, а не предприятия», вполне устроила бы и бывшего министра финансов. Прохоров и Кудрин сообщают об идущих между ними консультациях в области партстроительства. Но партии партиями, а контроль за тем, как власть будет прислушиваться, может осуществляться не только через парламентские механизмы. Так, г-н Кудрин не исключил, что он согласится стать премьером страны, .
«Повысить градус либерализма» требуют не только фрондеры, но и те, кто оказался в начавшемся конфликте на стороне Путина. Так, Борис Титов, председатель «Деловой России», который добился того, что возглавляемая им ассоциация бизнесменов вступила в путинский Народный фронт, заявил, что только премьер сегодня способен .
Когда критики начавшегося в декабре 2011 г. движения говорят, что оно представляет собой бунт истеблишмента, они наполовину правы. Но вторая половина правды состоит в том, что на Болотную площадь, проспект Сахарова, на другие площади российских городов вышли сотни тысяч людей, которые не являются куклами в руках оппозиционных либералов – Михаила Касьянова, Алексея Кудрина, или Бориса Немцова. Это живые люди, которые устали быть пылью под ногами обалдевшей от вседозволенности и зажравшейся власти. Люди, которых возмутили фальсификации на выборах, но которые пришли бороться не за подделанные бюллетени, а за свои украденные судьбы.
Многие (хотя и далеко не все) из этих людей находятся под политическим или идейным влиянием либеральных вождей, еще чаще – под влиянием либеральных медиа. Но это не превращает их в простые орудия в чужих руках. Они сохраняют или даже обретают способность к коллективному действию, к политической эволюции, к гражданскому выбору. Уже сегодня зазор между целями политических лидеров и огромной массы «сердитых горожан» заметен невооруженным глазом. Так же, как и для элиты, для простых москвичей, вышедших на улицы, вопрос выборов стал лишь формальным поводом, точкой, в которой сфокусировалось возмущение курсом развития страны. Недовольство митинговой толпы выступлениями со сцены то и дело прорывается не только в свисте и шиканье, но и в публичных и сетевых дебатах, в ходе которых активисты резко критикуют публичных политиков.
Утопия «честных выборов», которая объединила декабрьских протестующих, является лишь самой первой попыткой сформулировать программу движения. Ведь честные выборы – это не просто пересчет голосов, украденных «партией жуликов и воров» у своих заведомо лояльных оппонентов. Это и требование радикальной политической реформы. Почти никто не понимает, как эта реформа должна выглядеть, если не считать регистрации всех партий, изменения порядка формирования избирательных комиссий, разрешения избирательных блоков и т.д. Но протестующие стремятся к тому, чтобы вернуть большинству народа механизм контроля за национальной политикой. Именно большинству народа, а не тем либеральным лидерам и фрондирующим группировкам элиты, которые сегодня пытаются спекулировать на народном возмущении.
Сотни тысяч людей, очнувшихся от политической апатии, сегодня приобрели бесценный опыт солидарной борьбы за гражданские права. Если либеральные вожди движения пойдут на компромисс и примирение с властью, большинство из этих людей будет готово пойти дальше своих лидеров и даже мимо них.
Цель Кудрина, Касьянова и Прохорова – форсирование неолиберального курса. Интерес большинства народа состоит в его преодолении. Антидемократические реформы Путина были лишь средством для реализации социально-экономической политики Касьянова и Кудрина. Теперь последние двое пытаются эксплуатировать демократический порыв большинства, чтобы продолжить начатое с новой энергией. Но без авторитарных инструментов, которые сегодняшнее движение ломает, это невозможно. На честном референдуме ни одна из крупных правительственных реформ последнего десятилетия ни за что бы не прошла. Раскол между движением и либеральной фрондой неизбежен.
Другое дело, что такой раскол может дезориентировать людей. Он может стоить движению победы. «Успешные переговоры с властью» могут окончиться массовым разочарованием. И это на время собьет протестную волну. Поэтому «переговорный зуд» либеральной оппозиции сегодня – одна из основных угроз начавшемуся движению.
По-настоящему лишь статусные либералы заинтересованы в том, чтобы удержать движение в пределах сложившейся легитимности. Это соответствует лозунгу проведения новых выборов, что означает сохранение путинского режима с поправкой на его согласие «прислушиваться» к фрондирующим фракциям истеблишмента. Но для абсолютного большинства ясно, что честные выборы при существующей власти невозможны. Поэтому, преодолевая навязанную им умеренность, люди требуют: «Путин, уходи». Только удаление путинской клики и полный демонтаж выстроенной Путиным антисоциальной и антидемократической системы откроет возможность действительно свободного волеизъявления.
Но последовательная реализация такой программы натолкнется на фундаментальные ограничения, заданные уже в Конституции 1993 года. Этот документ, принятый после государственного переворота на фоне руин расстрелянного парламента, провозглашает Россию не просто президентской, а суперпрезидентской республикой. Корни путинского авторитаризма уходят в ельцинскую Конституцию. Народовластие невозможно в без разрыва с Конституцией 1993 года. Отсюда следует лозунг созыва Учредительного собрания.
Точно также неизбежно и расширение требований протестующих. Социально-экономические вопросы выходят на передний план. Это будет происходить параллельно с расширением самого движения, с вовлечением в него большинства граждан. Очевидно, что чем больше движение будет обсуждать социальную проблематику, тем меньше в нем будет влияние либеральных лидеров, групп и партий. Совершить «правый поворот в левой стране» можно лишь втайне от народа.
Как любое низовое революционное – в широком смысле – движение в истории, протест будет радикализироваться, обретая все большую автономии по отношению к традиционной элите, все меньшей завися от собственных первоначальных лидеров. Главная преграда на этом пути – внутренняя рыхлость движения, отсутствие внятной структуры, процедур принятия решений и развитой политической культуры.
Фундаментальная задача движения – объединеие граждан через самостоятельно создаваемые ими структуры. Только организованный народ способен противостоять репрессивной машинерии путинского режима.
Чтобы вырабатывать курс самостоятельно, а не тупо следовать за медийно раскрученными вождями, нужны как минимум координационные органы. Причем органы, открывающие возможность представительства для всех участников движения, а не только для профессиональных политиков и знаменитых шоуменов. Необходимо создание коллегиальных органов, комитетов, в руках которых будет принятие всех важных решений и участие в которых будет открыто для всех. Такие комитеты должны создаваться не только на уровне городов, но и на уровне районов и даже кварталов. Их функционирование должно быть основано на понятной процедуре принятия решений. Любая организованная группа, политические организации, социальные движения, гражданские инициативы должны иметь возможность представительства в таких органах.
Поэтому ключевым вопросом сегодня становится создание структуры движения – Гражданских комитетов. Только это позволит гарантировать независимость движения, его способность к самостоятельной политической эволюции и внутренней демократии и обеспечит возможность успеха в противостоянии с нелегитимной властью.
