В теории литературы есть понятие типичности. Типично не то, что обыденно – но то, что исключительно и экстраординарно. Только в «ненормальных», нарушающих обычный ход вещей ситуациях проявляется истинная типичность, необходимая закономерность действительности, ее сущностное своеобразие. Типичное – это единичное, через которое становится видна всеобщая, свойственная далеко не только одному единичному, тенденция развития. Оговоримся сразу: не любое единичное обладает столь ценным качеством – отражать в себе реальность, но именно исключительное, «из ряда вон выходящее» единичное, заключающее в себе всю сложность объективных противоречий действительности.
Для Маркса таким типичным примером, абстракцией, несущей в себе в свёрнутом виде всё богатство последующих конкретных форм, был товар – «клеточка» тела буржуазного общества. Да и наблюдательный пункт для изучения капиталистического мира Маркс выбрал типичнейший – Великобританию, успевшую к середине XIX века накопить противоречия развития капитализма, причём – в «исключительной», не-типичной для континентальных европейских стран степени.
Это своё понимание типичности Маркс проиллюстрировал в предисловии к «Капиталу» следующим образом: «Cтрана, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину её собственного будущего».
Эта фраза за прошедшие со дня её написания полтора столетия множество раз служила и служит до сих пор мишенью для критики: мол, Маркс выступает тут как проповедник фаталистического детерминизма, как утопист, мечтающий о нивелировании различий между странами. Разумеется, ничего подобного Маркс не имел в виду, напротив – неравномерность, дисгармоничность развития капитализма были для него (и являются таковыми объективно) аксиомой.Смысл фразы в другом – «нетипичное», непохожее на окружающее, нарушающее порядок вещей, в историческом результате является типичнейшим явлением, первым (и поэтому кажущимся необычным) ростком всемирной тенденции.
Слабое звено?
Ситуация, сложившаяся в Греции весной этого года – пример как раз такой типичности.
Разумеется, для глаза обывателя (как европейского, так и любого другого – обывательская точка зрения на мир вообще интернациональна) массовые демонстрации под красными флагами, захват протестующими административных зданий как раз не-нормальны, предельно не-типичны.
Правительства ведущих европейских стран, конечно же, пытаются представить греческую весну, пропахшую слезоточивым газом, как случайность, как локальное недоразумение, вызванное коррумпированностью местных бюрократов, загнавших страну в долговую яму.
Отрицание бонзами Евросоюза закономерности ситуации предсказуемо и неудивительно: признание типичности греческого кризиса означало бы, во-первых, признание и их собственной, далеко не второстепенной роли в его развертывании, а во-вторых, согласие с тем, что нынешняя «анархия» – лишь неотъемлемый элемент капиталистического «порядка». А это уже было бы похоже на идеологическую капитуляцию власть предержащих.
Однако вечно отворачиваться от действительности невозможно – приходится делать ей уступки: из лагеря европейских правительств начинают доноситься пока ещё робкие, но отчётливые опасения, что «греческая болезнь», с одной стороны – имеет негреческое происхождение, а с другой – заразна и может поразить всю Европу. Весьма ценным в этой связи является заявление греческого премьера Георгиоса Папандреу о том, что проблема не исчерпывается только коррупцией предшествующего правительства, скрывавшего истинные размеры национального долга. Национальное руководство не один год строило, по сути, финансовую пирамиду, получая на этом неплохой личный гешефт – но играть в эту игру греческие бюрократы могли лишь постольку, поскольку это им дозволяли «взрослые» Евросоюза (Германия, Франция, Великобритания). Величина государственного долга Греции – 300 миллиардов евро – уже сама по себе служит красноречивым свидетельством того, что мыльный пузырь таких размеров надуть греческим чиновникам в одиночку, без помощи европейских коллег было бы просто не под силу.
Поэтому Греция и являет собой единичное, в котором проявляется всеобщая тенденция: финансовые спекуляции, поставившие страну «на край бездны» (именно так охарактеризовал положение греческий президент) – не случайность, но истинная движущая сила современного капитализма, его сущностная черта. И поэтому «на краю бездны» стоит на самом деле не только Греция, но и вся общественная система. Греция оказалась лишь «слабым звеном» европейского капитализма, звеном, дефект которого -дефект всей цепи.
Антагонизмы, нашедшие себе выход на улицах греческих городов – это не кульминация драмы мирового кризиса, но всего лишь конец его первого акта. Развернуться в полную силу противоречиям капиталистического общества ещё только предстоит, но уже очевидно, что само единство буржуазного мира – противоречиво и чревато расколом. И здесь вновь блестящей иллюстрацией служит ситуация вокруг Греции. Как известно, планы руководства Евросоюза выделить этой стране 110 миллиардов евро на борьбу с кризисом, столкнулись с мощным сопротивлением. Бизнес-элиты, прежде ратовавшие за европейское единство (но сводившие его к открытости иностранных рынков) за один день превратились в евроскептиков, в очередной раз показав, что капитал способен только к присвоению прибыли, но не последующих убытков.
Показательно поведение в этой ситуации парламентских представителей немецких деловых кругов, цинично предложивших греческому правительству продать несколько островов в Ионическом море в обмен на списание части государственного долга. Похоже, что лозунги о «единой европейской семье» насаждавшиеся бюрократией Евросоюза теперь неубедительны даже для своих авторов. На смену этим сказкам приходит прагматичное вымогательство.
Кстати, не случайно, что в вопросе о финансовой «поддержке» Греции больше всего недовольных возгласов слышится именно со стороны Германии: по достигнутому соглашению, правительство Ангелы Меркель больше других должно «вложиться» в спасение средиземноморской страны: из общего 110-миллиардного пакета «гуманитарной помощи» 22 миллиарда евро должны быть вынуты из кармана немецких налогоплательщиков.
Кто заплатит по счетам?
Политические обозреватели считают, что такая приверженность (пусть и вынужденная) догматам Евросоюза может стоить Меркель поста канцлера. И первый звонок уже прозвенел: по результатам прошедших 10 мая выборов правящая коалиция правого блока утратила большинство в верхней палате немецкого парламента. Население не хочет из собственного кошелька расплачиваться за финансовые афёры европейских правительств. Однако по счетам платить придётся…
Это тем более верно, что в прошедшее воскресенье, 9 мая, представители европейских правительств договорились о создании беспрецедентного по величине «стабилизационного фонда» размером в 750 миллиардов евро. Можно представить, что это известие вызвало саркастическую усмешку у некоторых высших чиновников Российской Федерации: их коллеги из Евросоюза только решили создавать антикризисную «кубышку», которую наше правительство копило чуть не десятилетие, и которую уже успело истратить за два кризисных года.
Европейский «стабфонд» призван, в первую очередь, служить своего рода огнетушителем – на тот случай, если искры греческого пожара разлетятся по континенту. Вероятность сценария «из искры разгорится пламя», кстати, весьма высока: экономические проблемы сопровождаются политическим кризисом отнюдь не в одной только Элладе – тлеющая конфронтация затрагивает весь «оливковый пояс» Европы, да и не только его.
Схожие с Грецией проблемы испытывают Португалия, Ирландия и Испания. Их совокупный государственный долг составляет около 1 триллиона евро. Очевидно, что поэтому европейские экономические аналитики и дали этим странам унизительную общую кличку-аббревиатуру PIGS – «свиньи». К слову: вот она, европейская солидарность!
Если учесть, что экономика Испании – четвёртая по величине в Евросоюзе, и что общий долг этих стран – больше, чем весь новоиспечённый «антикризисный фонд», то становится ясным, что ситуация для европейских правительств складывается весьма щекотливая. Одну маленькую Грецию можно объявить банкротом – но что делать с остальными? Тут недалеко и до банкротства всего Евросоюза.
Собственно, в предотвращении экономического краха единой европейской валюты, стремительно дешевеющей в последнее время, состоит вторая главная задача «антикризисного фонда». Интересно, что сами бонзы Евросоюза больше надеются не на материальный, а на психологический эффект, который произвела новость о создании «стабфонда» на финансовых спекулянтов: якобы последние должны прекратить игры на понижение. Другими словами, «стабфонд» Евросоюза – это своего рода пугало для биржевых стервятников.
Если резюмировать, то, по сути, антикризисная кубышка – это не что иное, как… забастовочный фонд капиталистов.
Раньше рабочие на случай забастовки создавали общую кассу, которая позволяла им не умереть с голоду и довести-таки осаду предпринимателя-капиталиста до конца (не всегда победного, конечно). Теперь же европейские капиталисты создают свой забастовочный фонд, в надежде на то, что он поможет им не потерять жировых запасов на то время, пока они держат в осаде всё общество.
И платить за «кассу взаимопомощи» капиталистов придётся опять же простому народу, в первую очередь – рабочим. Левацкий лозунг: «Пусть за кризис платят те, кто его устроил!», – повисает в воздухе, никого при этом не «мобилизуя»: европейский трудящийся прекрасно знает, что платить придётся именно ему. Вопрос не в том, чью шкуру будут опять дубить, а в том, как этому воспротивиться.
Действительное и возможное
Каково возможное развитие событий? Есть ли надежды на эффективность уже имеющегося сопротивления, и каковы перспективы превращения сугубо оборонительной инициативы в наступательное движение?
Пример греческой борьбы вновь показателен. Страна не испытывает недостатка в радикальных организациях: коммунистическая партия (в постсоветское время не только выжившая, но и сохранившая численность и влияние на трудящихся) пользуется массовой поддержкой, подконтрольные ей профсоюзы устраивают массовые манифестации. Кроме того, есть и альтернативные левые, объединившиеся в коалицию «Сириза». Не малое влияние – особенно на улицах – имеют анархисты.
Единственное, чего не хватает греческим левым – это готовности к настоящим переменам. Конечно, руководство КПГ бряцает идеологическим оружием, говоря о необходимости «свергнуть существующее соотношение сил», но что реально стоит за этим лозунгом, который сам по себе вполне укладывается в рамки борьбы за парламентские места? Готовы ли греческие коммунисты «взять» власть в стране, если она упадёт к их ногам? Вопрос открытый.
Вариантов развития событий в Греции не так уж много. Даже если левые получат доступ к власти (неважно каким конкретно путём – парламентским или же силовым), они столкнутся с колоссальными трудностями. Греция – не Советская Россия, чтобы отказаться от выплаты госдолга, и, отгородившись от остальной Европы, начать «строить социализм». Остаётся рассчитывать только на пресловутую евросолидарность – только между трудящимися. Однако возмущение тех же немцев по поводу помощи Греции показывает, что разделение Европы на богатых и бедных есть не только феномен буржуазного сознания, но и в головах трудящихся сидит довольно прочно, поэтому опрометчиво будет рассчитывать на романтический интернационализм.
Разумеется, неомальтузианские рецепты МВФ ещё приведут к более или менее радикальным вспышкам протеста в тех же странах европейского Юга, но станут ли эти эпизоды борьбы действительным движением, способным «свергнуть существующее соотношение сил», как эвфемистично выражается глава греческих коммунистов – большой вопрос. По крайней мере, сейчас в «оливковом поясе» нет организованных сил, готовых к серьёзным действиям.
Если же левые окажутся не способны вести за собой народные массы в момент решающего подъёма, то инициативу, скорее всего, возьмут ультраправые. Не самый невероятный сценарий для Греции, имеющей в парламенте православных ультраправых.
Наконец, последний (но не по вероятности) вариант развития событий – Молох неолиберализма остановить не получится. В таком случае, одержанная буржуазией победа окажется пирровой: по мере того, как капиталистическое рабство будет принимать вид снижения зарплат и пособий, увеличения пенсионного возраста, сворачивания социальных гарантий – оно из привычного лозунга марксистской пропаганды станет актуальной, слишком актуальной реальностью для сознания рабочих. Кто знает, не будет ли временная победа капитала над трудящимися началом нового этапа борьбы, возможно более успешной, нежели современная?..
Трагедия греческой ситуации и ее типичность в том, что единственным эффективным средством от неолиберального варварства может быть только коренное изменение, выражаясь словами Маркса, «способа общественного производства», но, кажется, даже сами радикалы не знают, как это изменение осуществить. Более того, даже кейнсианские меры воздействия на экономику, не посягающие в принципе на суверенитет золотого тельца, в сложившейся обстановке могут быть осуществлены только через «непарламентские» методы борьбы. Принудить правящие элиты к смене курса иными способами невозможно. И – здесь вновь типичность ситуации и её главный урок – это верно не для одной только Греции…
