26 ноября 2009 года Кировский районный суд Казани признал виновным блогера Ирека Муртазина по двум статьям Уголовного кодекса РФ – ч. 2 ст. 129 УК РФ («Клевета») и ч. 1 ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). Социальная группа, разжигание ненависти к которой вменяется в вину блогеру – «представители власти». Приговор – 1 год 9 месяцев лишения свободы с отбыванием срока в колонии-поселении. Гособвинитель, старший прокурор Марат Нуриев изначально требовал приговорить обвиняемого к 3,5 годам лишения свободы и обязательно изолировать его от общества: «Иное наказание, не связанное с лишением свободы, не выполнит своей цели в связи с тем, что Муртазин может продолжить заниматься преступной деятельностью». Подсудимый был взят под стражу прямо в зале суда.
Ирек Муртазин – журналист, бывший пресс-секретарь президента Татарстана Минтимера Шаймиева.Поводом для возбуждения уголовного дела послужила выпущенная им книга «Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана», а также большая группа постов в блоге журналиста. В ходе процесса Минтимер Шаймиев лично давал показания в суде.
Подсудимый свою вину в инкриминируемых ему деяниях так и не признал и заявил, что будет добиваться пересмотра приговора суда.
Дело Муртазина вызвало определенный резонанс в обществе. В частности, через день после оглашения приговора журналисту, в центре Казани местные блогеры провели концерт в поддержку осужденного.
Ирек Мутазин, кроме того – сотрудник Института гуманитарно-политических исследований. Директор ИГПИ Вячеслав Игрунов, сам в советское время осужденный за критику тогдашнего правящего режима, так прокомментировал приговор: «Арест и постановление суда будят в памяти еще не остывшую память о недалеком прошлом. Те же абсурдные обвинения в клевете на безупречную реальность и счастливую жизнь наших современников, та же звериная жестокость. Конечно, есть нюансы. В судебных процессах диссидентов советской эпохи не принимали участие государственные чиновники столь высокого ранга. Залы судов в те времена, как правило, оставались закрытыми для прессы и граждан. Ныне в Казани нелепость торжествует открыто – тем больнее сознание бессилия.
В современной России журналистика остается опасной профессией. Потеря работы, шельмование, избиения и даже смерть – дело достаточно обычное. Но людей увольняют чаще, как-то стыдливо, по-домашнему, убивают – из-за угла. И не поймешь, кто же виновен. В Татарстане предложен публичный спектакль. Постыдный спектакль, где журналист, осмелившийся противостоять власти, обвиняется в разжигании ненависти к социальной группе под названием “власть”.
Что ж, быть может чиновники, освоившие властные кресла, и воспринимают себя, как корпорацию, как социальную группу с пожизненным или наследуемым статусом, вроде феодалов. Но должно же быть хоть немного стыда, немного ума для сохранения лица – ведь даже в советское время, обильное неправосудными приговорами, не было демонстрации такого откровенного корпоративизма, такого средневекового сознания!
Разумеется, приговор будет обжалован. Почти убежден, что он будет отменен. Вот только на каком уровне? Какой суд менее угодлив, менее послушен современным баронам?»