Ванейгем Р. Революция повседневной жизни. Трактат об умении жить для молодых поколений. М.: Гилея, 2005.
«Серьезные левые» часто относятся к ситуационизму негативно. С их точки зрения, Ситуационистский Интернационал – горстка анархиствующих философов-сюрреалистов, не стремившихся к созданию сплоченной организации, сомнительными методами распространявшая свои идеи, погрязшая в склоках и бесплодных дискуссиях. Так оно и было, более того, возникший в 1957 году Ситуинтерн (Ситуационистский Интернационал) не выдержал проверки Маем 68-го, разделился на группы, которые подискутировали еще лет пять, потом отлучили друг друга от ситуационизма и распались окончательно. Ситуационизм стоит у истоков современной контркультуры, зачастую не просто убогой, но и полностью включенной в капиталистическую «экономику развлечений». Несмотря на это, «Революция повседневной жизни» Рауля Ванейгема (наравне с «Обществом зрелища» Ги Дебора) остается принципиально важным текстом для современных антикапиталистов.
Во второй половине ХХ века многие левые изменили оптику: основное внимание в критических текстах все чаще уделялось не «базису», а «надстройке». Характернейшее для них понятие «Система», на данный момент уже почти окончательно затертое, не предполагало строгого различения между экономическими и производственными отношениями и культурой. Капитализм претерпел необратимые изменения: если в XIX веке рабочих эксплуатировали в определенные промежутки времени и в специально отведенных для этого местах, то теперь консюмеризм, пронизывающий все сферы человеческой жизни, включил в процесс эксплуатации практически все время сознательного существования человека (за исключением сна: это блестяще обыграно в рассказе американского фантаста Роберта Шекли «Реклама на канале снов»). С другой стороны, именно эта тотальность капитала и его повсеместность позволяла ситуационистам изобретать новые формы автономии и сопротивления, никак не связанные с производством. «Люди должны менять автомобили, моду, идеи и т.д., – говорит Ванейгем. – Они должны это делать, чтобы не произошли радикальные перемены, которые положат конец власти, не имеющей иной цели, кроме обеспечения предложения для потребителей, кроме самопотребления в потреблении каждого». Поэтому с точки зрения Ванейгема и других ситуационистов, сама по себе критика капитала и несправедливого социального устройства мало что дает: подлинная революция должна быть революцией сознания и всей обыденной жизни.
Общество спектакля находит роли для любых элементов – неважно, принимающих систему или сопротивляющихся ей. Значит, теория и практика должны стать настолько радикальными, чтобы у системы не оставалось ни малейшего шанса переприсвоить их. Как известно, такое переприсвоение (ситуационисты придумали для него специальный термин – «рекуперация») случается довольно часто: практически из любого революционного события можно сделать товар. Хрестоматийный пример – образ Че Гевары. Но и самих ситуационистов сия чаша миновала не вполне: посвященные Ситуинтерну выставки, на которых были представлены ситуационистские коллажи, плакаты, журналы, архитектурные утопии и «рулонная живопись», спонсировали капиталисты. Английский арт-предприниматель и журналист Тони Уилсон затеял торговлю ситуационистской атрибутикой, оформил в эстетике Ситуинтерна знаменитый манчестерский клуб «Гасиенда» и свою музыкальную студию «Фэктори Рекордз».
Ванейгем если и не предвидел такой поворот дел, то уж во всяком случае предчувствовал, и именно поэтому настаивал на разработке особой техники революционного сопротивления. Если Система присваивает любой опасный сигнал, встраивая его в рынок, то ситуационист наоборот, может похитить у Системы любой, самый безобидный образ, будь то Микки-Маус или неолитический пещерный рисунок, и наполнить его самым опасным подрывным и партизанским содержанием, «переприсвоить» в интересах революции, изобрести новый медиа-вирус. Лобовое противостояние обречено на провал – в качестве альтернативы «Революция повседневной жизни» предлагает концепцию «третьей силы»: «Третья сила с индивидуальной точки зрения будет тем же, чем является и сила снижения давления с точки зрения власти. Благодаря этой спонтанной общей точке в каждой борьбе радикализируются восстания, выходят на свет ложные проблемы, что угрожает власти в самой ее структуре». В качестве иллюстрации «третьей силы» приводится фрагмент из Брехта: «На вопрос, заданный пролетарию, вызванному в суд, хочет ли он поклясться в религиозной или светской форме, тот ответил: “Я не работаю”». «Третья сила» – сила обнаружения ложного сознания и неистинных противопоставлений – для Ванейгейма не только самое надежное оружие в борьбе с Системой, но и мощный потенциал для художественных и интеллектуальных практик. Кстати, сходную концепцию предложил главный редактор издательства «Гилея» Сергей Кудрявцев, выпустивший под псевдонимом «Павел Горгулов» книгу «Коммуникационная теория безвластия».
Опыт ситуационизма ценен не только выработкой нетривиальных теоретических и практических решений, оказавших значительное влияние как на левое движение 60–70-х, так и на последующие поколения (в частности, легендарный продюсер Sex Pistols Малькольм Макларен во многом опирался на идеи Ситуинтерна и входил в его британскую ветвь; не менее зависимы от ситуационизма и более современные «звезды» контркультуры – Стюарт Хоум, Боб Блэк, Хаким-Бей). Важен сам стиль Ванейгема и Дебора, яркий, провокационный, со словесной эквилибристикой, страстью к парадоксам, умением комбинировать образы и персонажей (Маркс у Ванейгема соседствует с Кольриджем, Руссо, Розановым, де Кирико и т.д.). Много экстравагантных текстов писалось в то время, однако подавляющее большинство из них оказались однодневками и канули в «музее бунта», а «Общество спектакля» и «Революция повседневной жизни» сохранились надолго. Это настоящее «искусство уклонения, переприсвоения и асимметричных ответов», которому стоит учиться.
Иван Аксенов
