Большое количество сайтов, «живых журналов», региональных и общероссийских организаций, периодические упоминания в газетах, журналах, интернет-СМИ – все это бросается в глаза каждому, кто пытается ознакомиться с анархистским движением в России. Анархисты – социально активная сила. Они давно уже заметны в левой среде, принимают активное участие в социальных движениях (экологическом, антифашистском, жилищном), и даже собирают сотни человек на митинги и в свои колонны на демонстрациях. Что же собой представляет анархистское движение в современной России?
Для начала попробуем прояснить, какие анархистские организации существуют на сегодняшний день. Большинство анархистов – сторонники левых, антикапиталистических взглядов. Значительная часть участников анархистских организаций считает себя анархо-коммунистами (либертарными коммунистами) – сторонниками идей Петра Алексеевича Кропоткина и близких ему теоретиков. Маловлиятельны в современной России такие течения, как анархо-индивидуализм и особенно анархо-капитализм, предполагающие сочетание безгосударственного общества с рыночной экономикой и частной собственностью. Влияние антикапиталистических настроений среди российской анархистской молодежи сказалось и на идеологии этого течения. Показательно, что группы, в которых преобладают анархо-капиталисты и индивидуалисты, уже с конца 1990-х годов выступают с позиций «плюрализма» моделей общества будущего, где капиталистический сектор будет лишь одним из многих. К тому же на словах они часто выступают против капиталистических отношений, фактически оставаясь их сторонниками. Помимо классических для анархизма течений, в последние два года в России появились и ранее не представленные.Среди них – анархо-примитивизм, сторонники которого призывают бороться не только против государства и капитализма, но и выступают за отказ от городской цивилизации и возвращение к обществу собирателей и охотников.
Вообще, для современных российских анархистов характерно сочетание идей различных течений, порой – достаточно гармоничное. Так, некоторые анархо-коммунисты одновременно являются анархо-синдикалистами (считают, что синдикаты – массовые радикальные профсоюзы – должны стать ведущим инструментом преобразования общества) и экоанархистами (последователями Мюррея Букчина и Андре Горца). При этом анархист может быть верующим человеком и разделять частично идеи христианского анархизма в духе Льва Толстого. Анархо-примитивист может быть одновременно анархо-коммунистом и т.д. Отдельные анархисты могут к тому же оказаться еще и сторонниками националистических идей.
При этом молодые анархисты, отождествляющие себя, например, с анархо-коммунизмом, и другими течениями, в основном ищут ответа на вопрос «Что делать?» и мало задумываются над устройством будущего общества. Такая ситуация характерна как для независимых анархистов, так и для тех, кто состоит в крупных организациях.
К таким организациям, в первую очередь, относится либертарно-коммунистическая организация «Автономное действие» (АД), которая существует с января 2002 года. Это одно из наиболее раскрученных в России анархистских объединений, многие заинтересовавшиеся анархизмом лица в первую очередь вступают в контакт именно с ним. На территории России АД имеет более 10 региональных отделений и большое число индивидуальных участников. При этом бывают случаи, когда отдельные группы или люди объявляют себя членами АД без согласия последней. Всего в организации состоит 100-200 человек, максимальная численность регионального отделения – 20 человек, хотя преобладают группы из 3-5 членов, вокруг которых вращается небольшая тусовка из сочувствующих. АД издает газету «Ситуация» и журнал «Автоном». Известна также газета петербургской группы АД «Черный Петроградец».
Другая организация, также ориентированная на общероссийский масштаб – Ассоциация движений анархистов (АДА), существующая с 1990 года. Официальная идеология АДА – анархо-плюрализм, допускающий в ее состав представителей всех анархистских течений, при этом большинство участников АДА – анархо-индивидуалисты и анархо-капиталисты. Отдельные группы АДА, например, в Красноярске, состоят полностью из анархо-коммунистов, другие – принимают их в свой состав. В настоящее время в АДА входят 5 коллективных и большое число индивидуальных участников. Органом АДА является газета «Винтовка». Расширение этой организации во многом стимулирует отсутствие четкой идеологии, что открывает широкие возможности для вступления.
На роль общероссийской организации претендует и Конфедерация революционных анархо-синдикалистов (КРАС), основанная в 1995 году. Ранее эта организация располагала группами и участниками в различных регионах. В настоящее время в ее состав входят две группы в Москве и Московской области. КРАС издает журнал «Прямое действие – Интернационал», ранее издавалась газета «Черная звезда». В отличие от АД и АДА, КРАС располагает устойчивыми международными связями, входит в Международную ассоциацию трудящихся (МАТ), объединение синдикалистских профсоюзов. В последние годы в деятельности КРАС нередко преобладали настроения изоляции, которые стали следствием ориентации на конфликт с другими либертарными организациями, культивировавшейся частью активистов во главе М. Магидом. После исключения «группы Магида» в сентябре 2008 года КРАС объявила о желании наладить рабочие отношения со своими «соседями» по анархистскому движению, прежде всего с анархо-коммунистами и анархо-синдикалистами.
Движение «Хранители Радуги» формально существует с 1989 года. После нескольких лет бездействия в 2008 году оно возродилось. «Хранители Радуги» не имеют четко выраженной структуры, фиксированного членства и идеологии. Членом этой организации официально считается любой, кто участвовал хотя бы в одной их акции, поэтому трудно говорить об их численности.
Общероссийскую структуру имеет и контркультурное Сообщество анархо-панков «Панк-возрождение» (ПВ). Сообщество представлено примерно в семи городах, его группы построены на неформальной основе. В основном участники ПВ разделяют идеи анархо-комунизма и анархо-индивидуализма, а также интерпретируют панк как анархистское и антифашистское контркультурное движение.
Существует большое число региональных групп, не примыкающих к общероссийским организациям. Это Анархо-экологическое сопротивление (АЭС) в Перми, Федерация анархистов Иркутска (ФАИ), Воронежский революционный союз анархистов (ВРСА), Федерация анархо-коммунистов (ФАК) и др.
Подавляющее большинство людей, называющих себя анархистами, вообще не входят в какие-либо организации. Среди них достаточно широко распространена идея о ненужности организаций для анархистов. Организации воспринимаются как ограничивающие инициативу отдельного человека, источник конфликтов, расколов, лидерских амбиций. В основном эти люди предпочитают неформальные объединения, дружеские компании, участие в широких социальных инициативах. Выразителем таких настроений многие анархисты считают В. Тупикина и коллектив газеты «Воля». Многие предпочитают неформальные объединения в форме интернет-сообществ. Таким образом, например, контактируют анархо-примитивисты.
Часть анархистов использует в качестве площадки для объединения более широкие и неполитизированные структуры. Так, сибирские анархо-синдикалисты в Омске, Иркутске и других городах предпочитают малым идеологическим организациям межрегиональное объединение профсоюзов Сибирская конфедерация труда (СКТ). Часть анархистов объединяется вокруг групп «Еда вместо бомб», которые проводят акции по раздаче бесплатной еды бездомным.
Практически все анархисты ориентируются на тактику прямого действия – непосредственную борьбу граждан в защиту своих социальных интересов независимо от органов власти и политических партий. В 2008 году наибольшую известность среди практикуемых анархистами акций прямого действия получили несанкционированные демонстрации в знак протеста против убийств антифашистов, экологические лагеря протеста, деятельность в составе инициативы «Еда вместо бомб», и наконец, агитация во время забастовки на заводе «Форд» (осень 2007 года) и среди бастовавших в Москве и Московской области железнодорожников (весна 2008 года). Достаточно успешными акциями прямого действия можно считать организованную анархистами в апреле 2008 года кампанию против злоупотреблений служебным положением со стороны сотрудников МВД. Проведенные в ее рамках митинги и шествия собрали до 200-300 участников и получили резонанс в СМИ.
Часть анархистов (КРАС, некоторые участники АД) отрицает ряд легальных методов борьбы, в частности, регистрацию профсоюзов, использование судов и вообще апелляцию к государственному законодательству. При этом ни одна организация не отрицает возможность проведения легальных уличных акций. Анархисты, работающие в профсоюзах (например, в Сибирской конфедерации труда), Институте «Коллективное действие» (ИКД), антифашистском движении, не отказываются и от апелляции к судебным органам. Члены АД всегда пользовались поддержкой правозащитных и других общественных организаций, получали юридическую помощь, помещения для собраний и т.д. Отметим, однако, что благодаря анархистам, признающим необходимость легальных акций (в том числе отдельным активистам АД), среди анархистов и антифашистов сложилась традиция проведения несанкционированных шествий.
Неоднозначно и отношение современных анархистов к средствам массовой информации. Здесь распространены две точки зрения. Сторонники первой (участники КРАС и ряд других анархистов) признают контакты со СМИ, но отрицают стремление организовывать акции, ориентированные на освещение их в средствах массовой информации. Таковые признаются «голосом хозяина», цель которого – представить леворадикальные силы в виде опасных карикатурных бунтарей. Для «Автономного действия», наоборот, характерен курс на работу со СМИ и попытки использовать их в качестве инструмента раскрутки анархистского движения: последние 7-8 лет почти на все уличные демонстрации, организованные при участии АД, «Хранителей Радуги» и независимых анархистов, приглашали журналистов.
Можно ли говорить о росте анархистского движения? Следует отметить, что левые организации находятся в состоянии подъема тогда, когда социальные движения переживают состояние бурного роста, когда проявляется общественная потребность в их радикализации. Так, в России конца XIX – начала XX века социал-демократические, эсеровские и анархистские группы стали массовыми в результате подъема рабочего и студенческого движений.
Но что собой представляют социальные движения в современной России? В наше время большим считается митинг или демонстрация жилищной инициативы в количестве 100 участников, притом что половина из них, как правило – активисты политических партий. Митинг или демонстрация в тысячу участников – это вообще чуть ли не предел возможного. Нормальный состав активистов местной жилищной или экологической инициативы в наше время – 5-20 человек. Можно, конечно, упомянуть еще и профсоюзы. Но и здесь мы должны констатировать, что численность их участников и радикализм и массовость действий пока далеки от желаемого. Профсоюзные митинги и пикеты (если не считать официозных ФНПРовских, куда людей сгоняют по разнарядке) малочисленны, от десятка до нескольких сотен человек. Забастовки отличаются достаточно мирным характером, основную деятельность ведут профкомы, лишь в отдельных случаях (как это было во время последней забастовки на заводе «Форд» во Всеволожске) частично контролируются общим собранием. Неудивительно, что политическое влияние анархистского движения в этой ситуации нельзя назвать серьезным. Конечно, анархистам время от времени удается наложить свой отпечаток на существующие социальные инициативы. Но это влияние, как правило, временно и непрочно. Анархо-синдикалисты из КРАС пытаются работать с бастующими рабочими коллективами (наиболее известны агитация во время забастовки на заводе «Форд» во Всеволожске, во время забастовки железнодорожников весной 2008 года, на заводе «Рено» в Москве и др.), участвовать в акциях против уплотнительной застройки (Москва, лето 2007 – апрель 2008).
Однако работа анархо-синдикалистов среди бастующих обычно затруднена тем, что забастовки в современной России организуются в основном профсоюзами, ориентированными на социальное партнерство. Поэтому пропаганда анархистов, ориентированная на прямое действие и радикальные формы борьбы за права рабочих, противоречит линии профсоюза.
Сибирским анархо-синдикалистам, напротив, удалось инициировать создание профсоюза СКТ, насчитывающего несколько тысяч человек, и добиться в нем серьезных успехов. В Омске СКТ стала инициатором массовых выступлений населения против монетизации и роста цен. Однако за расширение профсоюзных рядов нередко приходится платить отказом от анархо-синдикалистского радикализма. Так, в типовом уставе первички СКТ, вывешенном на профсоюзном сайте, закреплен принцип «социального партнерства»
В экологических движениях анархисты в течение нескольких лет были единственной силой, организовывавшей радикальные акции в форме лагерей протеста против строительства и работы экологически вредных промышленных объектов. Сложилась целая традиция проведения таких лагерей. Каждое лето их организуют АД и «Хранители Радуги». Последний лагерь протеста был организован ими в июне-июле 2008 года совместно с общественным движением «За экологическую безопасность Сасовского района», при поддержке местных жителей под городом Сасово (Рязанская область). Итогом лагеря протеста был отказ губернатора Рязанской области от открытия в селе Нижнее Мальцево цеха по производству фенолформальдегидных смол. На митинги протеста, проводимые экологами и местными активистами, собиралось до 900 участников.
Это немного. Однако в течение последних 10 лет достаточно большое количество людей идет в анархистское движение, признает анархистские идеи соответствующими своим политическим взглядам.
По оценкам самих участников движения, в России сейчас насчитывается около 800-1000 анархистов. Основную массу участников движения составляет молодежь в возрасте от 16 до 30 лет. «Старых», «олдовых» анархистов, участвующих в движении с момента его возрождения в СССР (1987-1991), мало. Таких едва ли наберется 20 человек. Основная масса анархистов выросла уже в условиях ельцинской и путинской России. Преимущественно это студенты, учащиеся, представители интеллектуальных профессий (работники науки, образования, культуры, издательского дела, программисты), трудящиеся сферы услуг (офисные работники). Большую часть молодых анархистов составляют выходцы из "среднего класса" (в том числе из менеджерской среды), из семей служащих, интеллигенции. В провинции, как и в Москве, можно обнаружить немало анархистов из семей промышленных рабочих. Можно точно сказать, что в движении отсутствуют представители высших слоев общества.
Современные молодые анархисты – это люди, хорошо знакомые с условиями капиталистической системы в ее периферийном варианте. Отсюда – антикапиталистические настроения, характерные для большинства. Негативный настрой по отношению к капитализму часто пересекается с желанием противодействовать порожденной капиталистическими отношениями «скуке жизни» и «обществу потребления». Среди современных анархистов многие являются представителями субкультур, особенно скинхед-антифашистской. Есть бывшие наци-скины и панки. Достаточно много хардкорщиков. Как протест против культивируемой капиталистическим обществом потребительской психологии можно рассматривать сильное влияние среди анархистов веганства, вегетарианства и стрейтэйджа. Книги ситуационистских теоретиков (Ги Дебора, Рауля Ванейгема, М. Хайати) и Хаким-Бея, разоблачающие основанное на манипуляции сознанием «общество спектакля» и «нищету жизни» человека в условиях общества рынка, где он превращается в товар, среди российских анархистов достаточно популярны. Их можно обнаружить на многих анархистских сайтах.
Серьезное влияние на взгляды анархистов оказал рост имперских, националистических настроений в обществе и связанный с ними «веймарский синдром», ожидание вероятного прихода к власти ультраправых сил, распространенный в России с 1990-х годов. Отсюда – большое внимание к антифашистской деятельности, уже с конца 1990-х вышедшей в планах анархистов на первое место. Именно анархисты из групп, впоследствии инициировавших создание «Автономного действия», были во многом инициаторами и первыми пропагандистами субкультур S.H.A.R.P. (скинхеды против расовых предрассудков) и R.A.S.H. (красные скинхедов и анархо-скинхеды) в России.
Другим следствием синдрома «Веймарской России», присущим части активистов АДА и некоторым независимым анархистам, можно считать антиимперские и даже «антироссийские» настроения. Политика России на Кавказе, в Закавказье, в Восточной Европе рассматривается как «колониальная», продолжающая линию Российской империи и СССР. В этом контексте распад России на отдельные государства оценивают с позиции «так нам и надо, колонизаторам поганым». Проявляется это не только в резолюциях «Антиимперского движения», АДА, но и в частных публикациях. Так, в газете «Винтовка», например, несколько лет назад была опубликована очень характерная игра под названием «Развали Россию». Читателю предлагалось раскрасить карту страны разными цветами и обозначить границы будущих государств. Члены АДА даже проводили демонстративные акции под чеченскими и украинскими флагами. У отдельных российских анархистов такие настроения вырастают в элитаристское презрение к русским как таковым. Эта позиция зачастую препятствует восприятию анархистских идей далекими от политики людьми.
Подъем анархистского движения был бы более прочным и долговременным явлением, если бы политический выбор большинства новых анархистов был осознанным, сопровождался изучением анархистской теории, распространением исторически укоренившихся традиций анархизма. Проблема заключается в том, что рост движения произошел во многом за счет размывания ядра анархистской идеологии. Большая часть молодых анархистов плохо разбирается в теории анархизма. Дело не только в падении образовательного, интеллектуального уровня населения, характерном для современного общества в целом. Отсутствие в России массовых социальных движений (рабочего, жилищного, экологического) не позволяет молодым анархистам поверить, что профсоюзное или какое-то еще социальное движение является главным инструментом преобразования общества. В итоге информацию об анархизме его потенциальные сторонники получают через темы второстепенные, а то и просто не имеющие к нему никакого отношения – такие как веганство, феминизм, антигомофобия, благотворительность, антипризывные кампании, концерты панк-оi!-хардкор- и других групп, антифашизм. Анархистская теория воспринимается как блок подобных тем, механически соединенных в единое целое и воспринимаемых как одинаково значимые для изменения существующей общественной системы. Ярким примером такого восприятия является программный «Манифест» «Автономного действия», где анархистская идеология представлена как совокупность «идейных принципов» и «направлений деятельности» (антикапитализм, антифашизм и антинационализм, антиавторитаризм, антибольшевизм, самоуправление, антимилитаризм, экологизм, феминизм, новая гуманистическая культура, антиклерикализм): «Автономное Действие – это общий фронт, подразделения которого, каждое на своем направлении, принимая участие в различных социальных движениях, осуществляет атаку на репрессивные отношения во всех сферах общественной и частной жизни, тут же выстраивая новые – лишенные господства и подчинения» (http://www.avtonom.org/index.php?nid=1002). Показательно, что раздел документа, призванный детально обозначить идеологию АД, так и озаглавлен «Идейные принципы и направления деятельности» – эти понятия для современного анархиста часто слиты воедино.
При этом сохраняются группы и организации (КРАС, а также анархисты, работающие в СКТ), которые ориентированы на рабочее движение и рассматривают его в качестве ведущего направления деятельности, связанного с изменением существующей системы общественных отношений.
Периодически можно наблюдать и попытки совместить анархистское мировоззрение с вещами, совершенно ему не присущими. Например, с националистическими идеями, защитой «национальных» ценностей против космополитизма. Свойственный молодости максимализм чаще всего подхлестывает желание «менять» и «обновлять» анархизм, хотя многие элементарно не знакомы с работами классиков течения и плохо разбираются в самих его основах.
Субкультурные корни ориентируют анархистов на темы, далекие от экономики, но связанные со сферой досуга, нерабочего времени. Анархизм часто превращается в способ проведения свободного времени (хотя по-своему интересный, рискованный, связанный с убеждениями и духовными поисками человека), тусовок, будь то музыкальные группы или антифашистские мобы. Не зря анархизм большинства участников движения не имеет связи с профсоюзной (синдикалистской) деятельностью на собственном рабочем месте. Даже многие синдикалисты, призывающие к созданию анархистских профсоюзов, занимаются преимущественно раздачей листовок лишь у чужих предприятий и фирм, расклейкой стикеров и расписыванием стен. Деятельность в рамках досуга для многих завершается при вступлении во «взрослую» жизнь. Постоянная работа, заботы о семье перечеркивают многие увлечения анархистов. Свободное время сокращается, их деятельность утрачивает связь с повседневной жизнью. Кстати, подобную же ситуацию мы можем наблюдать в ряде европейских стран, в том числе в Греции, известной своими массовыми студенческими бунтами. Будучи студентом, человек участвует в анархистском движении, имеет для этого досуг, участвует в студенческом движении. Выйдя из стен университета, он неожиданно для себя обнаруживает, что в новых условиях анархизм уже ничего ему не дает, превращаясь в обузу. Заметим, что несмотря на многочисленность участников (порядка 5-7 тысяч), анархистское движение в Греции не имеет роста, стабильно оставаясь на этом уровне уже более 20 лет.
Дмитрий Рублев
