Изменения в политическом климате российского общества в последние полгода не могут не вызывать опасений у всякого человека, не зараженного анти-иммигрантскими предрассудками и ксенофобскими настроениями. Облавы на мигрантов и усилившееся нагнетание националистической истерии идут полным ходом, вызывая невольные ассоциации с еврейскими погромами в царской России или «хрустальной ночью» в нацистской Германии. Раздувание мифов об «этнической преступности», усиление позиций ультраправых, массовые зачистки трудящихся иммигрантов покрывают реалии классового антагонизма иллюзией этнического противостояния, приправленной страхами перед «исламским терроризмом». Это вносит раскол в ряды пролетариата и заставляет снова и снова возвращаться к вопросу о национализме и интернационализме. Тем более, что выявление причин нынешней шовинистической истерии и ее весьма вероятных мрачных последствий необходимо для выработки эффективной линии современного марксистского движения в России.
Эксплуататоры делали ставку на разделение трудящихся по национальному/расовому признаку еще со времен древнеримского лозунга «Divide et impera”. В новейшую историческую эпоху попытки разложения классовой солидарности национализмом и расизмом особенно активизировались в такие периоды, когда буржуазия ощущала рост опасности для своего господства. Так происходит и сейчас.
Динамика протестного движения трудящихся в 2011–2012 гг. и связанный с ней рост популярности социалистических идей показали, что дальнейший ход событий может оказаться неблагоприятным для лагеря капитала. В этих условиях российская буржуазия и решила разыграть карту национализма, тем паче, что растущее год от года число трудовых мигрантов, казалось бы, давало в ее руки «неопровержимые доказательства» роста этнической «угрозы». Используя СМИ и аппарат полиции, привлекая членов ультраправых организаций, власти России стали всеми силами нагнетать националистическую истерию в обществе.
В июне этого года в Москве была проведена операция «Заслон-1», в ходе которой осуществлялись облавы полицейских (иногда — с привлечением ОМОНа) совместно с националистами на рынки, строительные площадки и места жительства трудовых мигрантов. В августе на территории Москвы для мигрантов был создан фильтрационный лагерь; появились сведения о правительственных проектах по постройке еще 83 подобных лагерей по всей территории России. В сентябре около 200 националистов штурмовали общежитие в московском районе Капотня. Причиной штурма стало проживание в данном общежитии трудовых мигрантов из Средней Азии. Несмотря на то, что ультраправые «штурмовики» не имели совершенно никаких прав врываться в общежитие и производить «задержания» мигрантов, московские правоохранительные органы не увидели ничего противоправного в их действиях, тогда как гражданам Средней Азии повезло гораздо меньше: все они были арестованы и доставлены в отделения полиции.
Октябрь этого года оказался отмечен массовыми беспорядками в Бирюлево, в ходе которых был разгромлен торговый центр «Бирюза» и овощебаза, на которой работали трудовые мигранты. Из 380 задержанных погромщиков-националистов были отпущены все, за исключением двух, обвиненных в «хулиганстве». А вот иммигранты (1200 человек) вновь были арестованы. Через неделю после бирюлевского инцидента была проведена «зачистка» бывшего Черкизовского рынка, в которой совместно участвовали полицейские и члены националистических организаций Москвы.
Приведенные выше примеры касаются только событий из столичной жизни, однако даже они дают яркое представление о происходящих в обществе изменениях. Очевидно, что полиция и члены ультраправых движений действуют заодно, что, несомненно, является карт-бланшем для последних. В последнее время националисты организуют некие подобия патрулей на московских улицах, проверяя документы у лиц «подозрительной» национальности. Разумеется, тот факт, что на подобного рода проверки они не имеют никаких прав, не волнует ни их самих, ни полицию.
Разжиганию националистических настроений в российском обществе способствуют и СМИ, смакуя любые факты, способные выставить трудовых мигрантов в негативном свете. Подобная деятельность не может проходить без заказа со стороны нынешней власти, а, следовательно, в ней прямо заинтересована российская буржуазия. В то же время, что мешает ей прямо выступить с последовательной националистической программой? Почему ее политические представители, с одной стороны, дают «зеленый свет» действиям правых радикалов, а с другой — вынуждены публично дистанцироваться от ультраправой идеологии?
Частично ответ был уже дан выше. Разыгрывание националистической карты (в совокупности с навязыванием религиозного обскурантизма) является в настоящее время для российской буржуазии наиболее эффективным, если не единственным, средством отвлечения классового сознания пролетариата. На фоне мер по «оптимизации» расходов на образование, науку и здравоохранение разжигание националистических предрассудков оказалось хоть каким-то выходом из затруднительного положения, в который поставлен господствующий класс. Однако констатация данного факта дает только частичный ответ на вопрос. Для полного ответа необходимо рассмотреть структуру современной российской буржуазии.
Нынешний класс капиталистов в России состоит из трех основных фракций, которые мы можем условно назвать «сырьевой», «банковско-финансовой» и «промышленной». Сырьевая фракция буржуазии является в настоящее время фракцией правящей, и в ее руках находятся все основные рычаги государственной власти. Это, в первую очередь, фракция нефтегазовых корпораций, заинтересованных в сохранении периферийного положения России в капиталистической миросистеме. Этим же обусловлено проведение данной фракцией, с одной стороны, неолиберальных социально-экономических преобразований, с другой стороны, «государственнической» политики, преследующей цель укрепления «вертикали власти», роста патриотических настроений и т.п. Периферийный капитализм, как правило, нуждается в сочетании массы наемных работников, обладающих минимумом прав и подвергающихся усиленной эксплуатации, с жесткой государственной властью, способной подавлять проявления классовой борьбы. Однако в современных условиях сочетание неолиберализма и «державничества» может привести к оттеснению сырьевой фракции буржуазии от кормила власти.
Дело в том, что экономика стран, относящихся к «периферии» мировой капиталистической системы, ориентирована на удовлетворение тех или иных потребностей «центра». В этом плане Россия, занимающая в системе международного разделения труда место поставщика энергоносителей, кардинально не отличается от любой другой периферийно-капиталистической страны. Ее отличие состоит в другом, а именно: в особом историческом пути, пройденном ею в XX столетии. В результате Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. произошло временное «отключение» от капиталистической миросистемы. Вследствие этого Россия превратилась в одну из двух сверхдержав (правда, не стоит при этом забывать, что это происходило на фоне бюрократического перерождения пролетарского государства и последующего укрепления господства государственной буржуазии). В дальнейшем в СССР нарастали противоречия, внутренне присущие государственно-капиталистической системе. В результате произошел распад Советского Союза, и всех ранее входившие в него республики вернулись на «периферию» мирового капитализма.
Несмотря на грандиозный спад промышленного и сельскохозяйственного производства в 1990-х гг., Россия унаследовала сохранившуюся с советских времен часть фабрично-заводского комплекса. Российские капиталисты, владеющие в настоящее время — полностью, либо совместно с иностранными компаниями — промышленными предприятиями, которые не заняты добычей нефти и газа и напрямую не связаны с экспортом энергоносителей, составляют промышленную фракцию класса капиталистов. Выразителями именно их интересов на политической арене российского общества и являются националисты.
Промышленная фракция буржуазии до недавнего времени соглашалась на признание гегемонистской роли сырьевой группировки. Однако вхождение России в ВТО, еще больше закрепляющее периферийный характер ее экономики и больно ударяющее по промышленному и сельскохозяйственному производству, поставило под вопрос прежний компромисс. В этом и заключается основная причина нынешнего правительственного разлада между «либералами» и «силовиками». Именно поэтому неолиберальная и державническая линии политики, проводимой Кремлем, все чаще входят в противоречие друг с другом, хотя при других условиях их взаимное сочетание было бы не только возможно, но и необходимо правящему классу. Иными словами, промышленная фракция российской буржуазии начинает видеть свой интерес в оттеснении с правящих позиций фракции сырьевой. Вследствие этого «силовики», еще вчера готовые мириться с гегемонией нефтегазовых корпораций, завтра могут потребовать пересмотра условий внутриклассового межфракционного компромисса.
Сырьевая фракция российской буржуазии оказалась, таким образом, в крайне затруднительном положении. С одной стороны, ей приходится прибегать к национализму, с другой стороны, это играет лишь на руку промышленной фракции и ведет к укреплению позиций последней. Выступить с собственной последовательно националистической программой политические представители нефтегазовых корпораций не могут. Ведь такая программа потребует, по меньшей мере, поддержки промышленности и сельского хозяйства России, осуществления протекционистских мер, увеличения расходов на развитие производственного сектора, отказа от уродливого сырьевого перекоса экономики и т.д. Очевидно, что проведение в жизнь последовательной националистической программы означало бы добровольную капитуляцию сырьевой фракции. Загнанная в угол собственной политикой, фракция нефтегазовых корпораций в обозримом будущем может быть поставлена перед фактом потери своего гегемонистского положения.
Однако для пролетариата и других трудящихся классов российского общества такая перспектива не сулит ничего хорошего. Установление националистического режима в более или менее жесткой форме (а именно это и будет следствием возвышения промышленной фракции буржуазии до положения гегемона) может привести только к усилению репрессий против пролетарского движения, к возрастанию политического гнета. Поддержка промышленного и сельскохозяйственного производства позволит добиться экономического роста, но это отнюдь не предполагает повышения жизненного уровня для масс трудящихся. Не стоит питать иллюзий и касательно будущего места России в структуре мирового капитализма: осуществить рывка из «периферии» в «центр» миросистемы националистический режим не сможет при всем своем желании.
У мрачной перспективы прихода националистов к власти есть альтернатива — социалистическая. Капиталистический способ производства, доводя отчуждение человека до крайнего состояния, создает этим социально-психологическую основу для разного рода иллюзорных обретений общности. Мнимая общность дает человеку кажущееся спасение от страхов его существования, оборотной стороной чего оказывается сохранение этих страхов и психологической неудовлетворенности, но на более глубоком уровне. «Национально-патриотическое единство» в этом плане ничем не лучше конфессиональной идентичности или конформистской «морали». Реальное преодоление отчуждения достигается классовой солидарностью и коллективным пролетарским действием, открывающими дорогу к подлинно гуманистическому обществу. Переход к нему невозможен без социальной революции пролетариата, а сама революция не сможет победить без марксистской партии. Поэтому создание такой партии в России является настоятельной потребностью.
Условия для создания марксистской партии в России за последние месяцы стали менее благоприятными. Некоторое влияние, которым недавно пользовались революционные левые, сегодня ослабевает. В.И. Ленин в своей классической работе «Что делать?» заметил, что всякое ослабление влияния пролетарской теории означает усиление влияния буржуазных идеологий. Получившие широкое распространение на волне подъема протестного движения социалистические идеи уступают место националистическим идеологемам. В этом плане показателен пример бирюлевского инцидента, о котором мы упоминали выше: изначально собравшиеся жители Бирюлево требовали честного и открытого расследования убийства, ставшего поводом для последующих беспорядков. Ультраправые смогли воспользоваться ситуацией, обвинив во всем мигрантов и спровоцировав местных жителей на погром торгового центра и овощебазы, тогда как революционные левые упустили свой очередной шанс.
Большинство трудящихся, зараженных антииммигрантскими предрассудками, все-таки относятся к числу «стихийных националистов» и готовы лишь на одномоментные вспышки агрессии к мигрантам, но не к постоянным акциям насилия в отношении них и не к воплощению ультраправой идеологии. Это значит, что, при всех трудностях, с которыми придется столкнуться марксистам в борьбе с национализмом, революционно-марксистская партия сможет добиться успехов на пути формирования классовой солидарности пролетариев разной этнической принадлежности. А реальная общая борьба против господства капитала будет способствовать укреплению пролетарского интернационализма лучше, нежели самая хорошо поставленная пропаганда. Следовательно, конституирование марксистской партии в современных условиях российского общества возможно.
В то же время социалистическая революция сможет обеспечить и «отключение» России от мировой капиталистической системы. Это позволит перераспределить общественные богатства, взятые под планомерный контроль, в пользу трудящихся. Это позволит также провести демократизацию политической сферы путем утверждения прямой пролетарской демократии. Только она окажется способной к подлинному разрешению национального и миграционного вопросов.
Укрепление позиций ультраправых и нагнетание антииммигрантской истерии в последние полгода проявилось также и в проникновении националистических настроений в левую среду. Сам факт выступления ряда «левых» с позиций буржуазного национализма, который они упорно пытаются замаскировать социалистическими фразами, глубоко симптоматичен. Как мы помним из истории, и итальянские фашисты первоначально пытались сочетать требования кардинальных социальных преобразований с призывами к национальному возрождению, и германские нацисты рьяно твердили о своих социалистических убеждениях, соединяя это с агрессивными националистическими выпадами. Однако очень быстро выяснилось, что под маской разговоров о социализме скрывались крайне реакционные интересы монополистического капитала, установившего свою террористическую диктатуру и устроившего кровавый этнический геноцид на территории всей Европы. Конечно, как говорит немецкая пословица, всякое сравнение хромает, однако в сравнениях есть и своя доля истины. Нынешние антииммигрантски настроенные «левые» своими призывами бороться с трудовыми мигрантами из Средней Азии объективно способствуют ослаблению классовой борьбы пролетариата, возводят дополнительные препятствия на пути революционного левого движения в России, способствуют укреплению позиций ультраправых и промышленной фракции российской буржуазии, т.е. активно играют на руку интересам капитала. И их субъективные намерения, какими бы они ни были, в этом случае не так важны.
Известный французский философ Жак Деррида однажды отметил, что, перечитав «Манифест коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, он был поражен тем, насколько высказанные там мысли актуальны сегодня. В известном смысле можно даже сказать, что «Коммунистический манифест» во многих своих пунктах в наши дни стал более актуален, нежели в 1848 г., когда он был впервые опубликован. И для современного российского революционного левого движения особенно важно не забывать бессмертный лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», который станет боевым принципом будущей марксистской партии России.
