Окончание. Начало — здесь.
Мы выяснили, что подавляющее большинство населения России, а именно, трудящиеся классы, объективно заинтересовано в создании революционно-марксистской партии, и что социально-экономические реалии российского общества требуют развития классовой борьбы пролетариата против лагеря капитала, в чем пролетарской партии будет принадлежать авангардная роль. Однако на пути конституирования данной партии на политической арене России существует ряд препятствий и трудностей, о которых нам стоит упомянуть.
В первую очередь, среди таких препятствий стоит назвать национализм. Причем главная проблема заключается даже не в том, что националистические предрассудки и стереотипы распространены в широких слоях трудящихся классов, а в том, что данные предрассудки и стереотипы все глубже проникают в ряды самого левого движения, которое призвано отстаивать интернационалистские идеи. Прекрасный образчик того, как некоторые левые становятся националистами, прикрывая избитые догматы националистической пропаганды социалистической и классовой риторикой, дает еще одна статья, опубликованная на Рабкоре. Написана она ангарским рабочим Сергеем Копыловым и носит крайне говорящее название «Чокнутый интернационализм».
Статья эта прямо-таки наполнена националистическими пассажами, которые автор, дабы выглядеть в глазах читателя левым, пытается замаскировать ссылками на классовую борьбу и необходимость противостояния буржуазии. Чтобы в голову к читателю не закралось крамольных мыслей, он несколько раз оговаривается, что не поддерживает буржуазный национализм, а протестует только против «чокнутого» интернационализма, однако всякому последовательному интернационалисту-марксисту по прочтении текста становится ясно, что антикапиталистическая и пролетарская фразеология, которая активно употребляется Копыловым, прикрывает (причем достаточно плохо) именно буржуазно-националистическое содержание. Чего стоят, к примеру, такие высказывания: «Где сталкиваются интересы русских рабочих и трудовых мигрантов, надо решительно вставать на сторону русских рабочих. Надо не то что не помогать таким мигрантам, а даже бороться против них, иначе их победа усилит русскую буржуазию». Или еще один опус: «Если они» (т.е. трудовые мигранты) «в силу своей неразвитости стали орудием нападения в руках российской буржуазии на права русских рабочих» (а нерусских рабочих, не являющихся мигрантами, в России нет?), «то с ними надо жестко драться. Если они стали штрейкбрехерами, с ними надо драться. Если они уже занимают те места, где и русские рабочие желают трудиться, но при этом сбивают зарплату и так далее — с ними надо драться».
Мы можем понять (но никак не принять), когда ультраправые радикалы призывают «драться с приезжими», на то они и ультраправые. Но когда подобные призывы исходят от человека, являющегося, судя по информации о Копылове, размещенной под статьей, «активистом ряда местных левых организаций», в мыслях возникают невольные опасения за будущее пролетарского и левого революционного движения в России. Впрочем, разберем обвинения, предъявляемые Копыловым к трудовым мигрантам, по порядку.
Во-первых, Копылова не устраивает тот факт, что трудовые мигранты, согласные выполнять работу за значительно более низкую заработную плату, снижают, тем самым, и зарплаты местных рабочих, в связи с чем приезжие работники зачисляются им в разряд «штрейкбрехеров» и «помощников буржуазии». Во-вторых, трудовые мигранты, пишет Копылов, совершенно бескультурны, являются порождением диких полуфеодальных порядков, царящих в странах Средней Азии, и, вследствие этого, реальность капиталистической России является для них чуть ли ни «раем». В-третьих, поскольку условия жизни трудовых мигрантов в России кажутся им, по мнению Копылова, великолепными, то российские буржуазные порядки вызывают у них скрытое восхищение, а потому они полностью невосприимчивы к социалистической пропаганде. Всякому критически мыслящему марксисту такие рассуждения и аргументы покажутся (вполне справедливо) полнейшим бредом, но из-за распространенности националистических настроений в трудящихся массах вообще и проникновения их в левую политическую среду в частности нам придется перейти к критике основных положений статьи Копылова.
Действительно, трудовые мигранты, приезжающие в Россию на заработки из стран Средней Азии, соглашаются на такие условия вознаграждения, на такую зарплату, которая на порядок или на несколько порядков ниже, нежели зарплата, на которую согласится местный пролетарий, обладающий всеми правами российского гражданства. Это факт, не подлежащий сомнению. Далее, действительно, российская буржуазия использует низкие зарплаты трудовых мигрантов для того, чтобы оказывать давление и снижать заработные платы для российских пролетариев. Но возникает вполне закономерный вопрос: а виновны ли в этом сами мигранты, приезжающие в Россию на заработки? Они приезжают в Россию из стран Средней Азии, где им либо совершенно невозможно найти хоть какую-то работу, либо предлагаемая заработная плата настолько низка, что ее катастрофически не хватает для минимального обеспечения самого себя и своей семьи. Не они виновны в отсутствии работы в среднеазиатских республиках, поскольку развалившийся фабрично-заводской индустриальный комплекс и сельскохозяйственное производство находились не под их контролем; они не были собственниками средств производства и распределения и не могли принимать решений по поводу изменений, происходивших в хозяйственно-экономической жизни. Не трудовые мигранты устанавливают для себя здесь, в России, нищенскую заработную плату. Не они устанавливают и заниженную зарплату для российских пролетариев. В таком случае, в чем их вина? Только в том, что они не хотят умирать голодной смертью и пытаются прокормить свои семьи. Полагаю, сами трудовые мигранты не будут отрицать, что повинны в столь страшном преступлении.
Вообще, еще Карл Маркс в своем фундаментальном исследовании основных законов капиталистического способа производства, в «Капитале», показал и доказал, что масса нуждающихся в работе пролетариев, предлагающих единственный имеющийся у них товар — свою рабочую силу — на рынке труда, непроизвольно оказывает отрицательное влияние на заработную плату имеющих работу пролетариев. Кстати говоря, подобное снижающее зарплату давление оказывают и пролетарии русской национальности, лишенные работы и ищущие средств к существованию. Такое давление особенно возрастает в связи с кризисами перепроизводства, во времена массовой безработицы, в результате замещения живой рабочей силы производительной мощью машин и т.д. Но я сильно сомневаюсь, чтобы уважаемый г-н Копылов предлагал «драться» с русскими рабочими, в массовом порядке уволенными в связи с кризисом или вытесненными внедрением нового оборудования, обвиняя их в «пособничестве буржуазии». Однако очевидно абсурдная, как мы видим, логика, тем не менее, с готовностью пускается Копыловым в ход, как только речь заходит о трудовых мигрантах. Что это, как не самый настоящий буржуазный национализм, плохо прикрытый марксистской терминологией? Разве это не буржуазный национализм: призывать «драться» с мигрантами из Средней Азии, пытающимися хоть как-то заработать на пропитание для себя и своей семьи, но обойти глухим молчанием буржуазию среднеазиатских стран, виновную в ужасающей социально-экономической ситуации в регионе, и буржуазию стран капиталистического «центра», нуждающуюся в подобной нищенской «периферии»? Разве это не буржуазный национализм: призывать «драться» с трудовыми мигрантами, но при этом совершенно проигнорировать тот факт, что и самим мигрантам, и российским пролетариям заработную плату устанавливают капиталисты России? Разве это не буржуазный национализм: призывать «драться» с мигрантами, гонимыми в Россию нуждой, но при этом благополучно «забыть», что экономическое давление, оказываемое нуждающимися в работе трудящимися на заработную плату занятых в экономике пролетариев, является внутренне присущим капиталистическому способу производству законом, действующим вне зависимости от национальной идентичности?
Рассмотрим второе обвинение, предъявляемое Копыловым в адрес трудовых мигрантов. Действительно, культурный уровень громадных масс выходцев из республик Средней Азии низок или крайне низок, что может быть источником для определенного недопонимания и трений с представителями российского пролетариата. Однако обусловлен ли этот низкий культурный уровень «феодальными» порядками среднеазиатских стран? Он порожден отнюдь не «пережитками феодализма», а мрачными реалиями периферийного капитализма, который в республиках Средней Азии представлен в еще более жесткой и гнетущей форме, нежели в России. И не показывает ли, кстати, степень культурности трудовых мигрантов наше возможное будущее, к которому мы приближаемся в результате реформирования системы образования и проведения антисоциальных проектов российской буржуазии?
Если следовать логике г-на Копылова, то российские социал-демократы начала XX века должны были выступать за то, чтобы пролетарии «дрались» с трудящимися крестьянами. Но может ли уважаемый читатель представить себе, чтобы кто-нибудь из членов РСДРП писал о том, что российский крестьянин — враг пролетария, поскольку он плохо восприимчив к социал-демократической пропаганде, потому что уровень культуры крестьян крайне низок, среди них безраздельно господствуют православно-патриархальные настроения и монархические иллюзии; что трудящееся крестьянство враждебно пролетариату, потому что приходя в город на заработки, крестьяне «сбивают» заработную плату рабочим, а, следовательно, они являются «штрейкбрехерами» и «союзниками буржуазии»? Думаю, такого не может представить даже Копылов, но в отношении трудовых мигрантов подобная логика применяется им в полной мере.
Совершенно дикими кажутся и утверждения, что реальность капиталистической России и условия жизни здесь кажутся для мигрантов прямо-таки «райскими». Выше мы упоминали про созданный на территории Москвы лагерь для приехавших на заработки выходцев ближнего и дальнего зарубежья. Любой желающий может найти в Интернете видеорепортаж, сделанный в этом трудовом лагере, в котором мигранты описывают те ужасные условия существования, в которых им приходится жить (о том, что это за условия, можно судить по самим кадрам лагерных бараков, набитых спальными нарами). Но и помимо московского трудового лагеря мигранты, как правило, вынуждены ютиться в таких условиях и терпеть такие лишения, которые лишь с большим трудом можно совместить с человеческим существованием и которые явно далеки от тех «эдемских садов», образ которых рисует в своей статье Копылов. Что это такое, как не вопиющий буржуазный национализм? Разве это не буржуазный национализм: перекладывать ответственность за некультурность и темноту на трудящихся, вынужденных продавать свою рабочую силу за гроши и поставленных российской и среднеазиатской буржуазией в чудовищные и унижающие человеческое достоинство условия существования? Разве это не буржуазный национализм: вопреки всяким фактам и элементарному здравому смыслу заявлять о том, что трудовые мигранты живут в «райских», с их точки зрения, условиях, оправдывая тем самым проводимую капиталом политику?
Наконец, последнее обвинение, адресуемое Копыловым в адрес мигрантов, касается того, что они якобы внутренне восхищаются современными буржуазными порядками в российском обществе. В своей статье он пишет следующее: «русский капиталистический хозяин для него» (для трудового мигранта) «вполне свой человек <…> И даже не просто свой человек, а отец и благодетель. Он и сам в глубине души таким мечтает быть. Это для него голубая мечта. И он будет русского буржуя поддерживать и защищать. И защищать даже от русских рабочих». Воистину, рассуждения, достойные националиста, пытающегося сойти за «левого» и «социалиста»! Возникает невольный вопрос: откуда Копылов может знать, какие мечты прячет «в глубине души» трудовой мигрант? Может, у него есть статические данные, результаты социологических опросов или хотя бы свидетельства, полученные во время разговоров с выходцами из среднеазиатских стран? Позволю себе очень сильно в этом усомниться. По крайней мере, никаких, хотя бы простейших доказательств своих заявлений Копылов не приводит, но ведь именно на этих утверждениях основывается один из основных выводов его статьи — вывод о том, что трудовые мигранты мечтают «встроиться» в общественную реальность капиталистической России и являются «пособниками класса капиталистов», а потому почти полностью невосприимчивы к пропаганде социалистических идей. Такие выводы требуют обоснований, а не простых ссылок на «глубинные стороны души»; в противном случае, это обычное разжигание межнациональной ненависти и раздувание националистических стереотипов, прикрываемое классовой и антибуржуазной риторикой, но в реальности играющее на руку как раз укреплению классового господства буржуазии. Конечно, идеи марксизма могут достаточно проблематично пробивать себе дорогу в среде трудовых мигрантов, но это обусловлено отнюдь не тем, что они находятся в таком восторге от капиталистических реалий в российском обществе, а забитостью, культурной непросвещенностью, полнейшим бесправием и вызванным им страхом и т.п. Что совершенно не значит, будто усилия по марксистской пропаганде среди трудовых мигрантов в принципе не могут принести своих плодов.
Несколько затянувшийся разбор взглядов Копылова, характерных, как это ни прискорбно, для определенной части представителей нынешнего левого движения в России, хотелось бы закончить цитатой из статьи кандидата исторических наук Станислава Кувалдина «От имени чокнутых»: «приезд трудовых мигрантов в Россию — действительно проблема, причем не только для местных рабочих. То, что из-за наличия мигрантов усиливается эксплуатация и ухудшается положение части местных жителей, не отменяет того, что сами мигранты часто влачат ужасное существование в недостойных человека условиях. И это побочный продукт той экономической системы, которая сложилась в нашей стране. Требовать от левых организаций закрыть на это глаза, возложить всю вину в положении мигрантов на их человеческие и культурные особенности? Это будет мало отличаться от следования подходам, согласно которому каждый рабочий должен жить, как договорится с работодателем, и сам виноват в своем бедственном положении. Оперирование термином “враг”, хотя бы и “классовый”, в данном случае — игра пустыми словами. Здесь нет классовых интересов».
Среди других препятствий на пути создания в России революционно-марксистской партии необходимо отметить проблему левого сектантства. На политическом пространстве российского общества существует огромное количество сект, рьяно убежденных в том, что только они одни являются носителями последовательно революционного мировоззрения, тогда как все остальные левые секты и организации, которые им противостоят, насквозь пропитаны оппортунизмом и ревизионизмом. Никто не спорит с тем, что оппортунизм также является серьезной проблемой и крупным препятствием на пути конституирования в России пролетарской партии, однако серьезная марксистская критика оппортунистических воззрений принципиально отличается от той вызывающей лишь горькую усмешку войны, которую ведут друг против друга крошечные сектантские группки. Подобная ситуация закономерно связана с нынешним отрывом (не абсолютным, разумеется, но очень остро ощущаемым) марксистской теории от практики пролетарского движения, обусловленного кризисом революционных левых как в мире, так и в нашей стране. Данный кризис, вызванный структурной динамикой мирового капитализма, накладывается в России на негативные ассоциации с опытом СССР, вызываемые упоминанием о революционных идеях и необходимости социалистического переустройства общества. Впрочем, тот факт, что и международный пролетариат в целом оформился после трансформаций своей структуры, и настроения российских трудящихся полевели после опыта протестного движения в 2011–2012 гг., вселяет определенную надежду на возможность преодоления левосектантских настроений в России.
Однако тот же опыт протестного движения трудящихся диалектическим образом привел к появлению новых иллюзий в левой среде. Широкое хождение приобрело мнение, что якобы левым необходимо объединиться с либералами или националистами для более эффективной борьбы с путинским режимом. Данные идеи объективно будут выгодны лишь современной российской буржуазии. Конечно, реформистские левые, разного рода оппортунисты, приверженцы «имперско-социалистических» идеологий в духе КПРФ (которую и левой партией назвать язык не поворачивается) вполне могут согласиться на сотрудничество и единство действий с либеральным или националистическим лагерем. Если же мы говорим о революционно-марксистском движении в России, то ни о каком «совместном» противостоянии путинской власти с либералами или националистами быть не может. И либеральное, и националистическое политические течения выражают интересы тех фракций буржуазии, которые в настоящий момент не обладают достаточным, с их точки зрения, влиянием на аппарат государственной власти, но которые стремятся заполучить такое влияние. И если левые, хоть даже и революционные, объединятся с российскими либералами или националистами для «единства действий» против Путина и «Единой России», то они, вместе с поддерживающими их представителями трудящихся классов, просто будут использованы в борьбе одной фракции класса капиталистов против другой его фракции. Марксистам России следует идти по пути создания идейно, организационно и политически независимой от движений и фракций буржуазии партии, по пути создания самостоятельной партии пролетариата.
Еще одна проблема, о которой мы вскользь упомянули чуть выше, — это проблема оппортунизма и ревизионизма. Отрыв марксистской теории от пролетарского движения, породивший, с одной стороны, сектантов, готовых всю жизнь спорить по поводу трактовки той или иной цитаты из работ Маркса, Ленина или Троцкого, породил, с другой стороны, активистов, искренне желающих участвовать в классовой борьбе на стороне пролетариата, однако плохо представляющих и конечные цели борьбы, и суть той теории, от имени которой они выступают и которую защищают. В книге директора Института глобализации и социальных движений Бориса Юльевича Кагарлицкого «Марксизм: Введение в социальную и политическую теорию» есть замечательные слова, рельефно высвечивающие суть вопроса: «Мысль, не связанная с действием, мертва, даже если она красива. Но и действие должно быть пронизано мыслью» (М.: URSS, 2012, с. 298). Венгерский философ-марксист Георг Лукач писал о необходимости диалектического единства теории и практики, которое предполагается марксизмом. Однако многие левые активисты не слишком любят теоретическое самообразование, в связи с чем достаточно легко попадают под влияние оппортунистических идеологем. Но без работы по повышению своего уровня теоретических познаний как мы сможем создать партию, являющуюся авангардом пролетариата, как мы сможем успешно участвовать в классовой борьбе, как мы сможем добиться эффективного и глубокого соединения марксистской теории с пролетарским движением? Очевидно, что никак.
Оппортунистические идеологи всех мастей постоянно пытаются «осовременить» марксизм, вытравив, выражаясь словами Ленина, его революционную душу, выхолащивая его содержание. Под влиянием господствующих ныне в российском (и распространенных в мировом) обществе антимарксистских и антисоциалистических стереотипов «левые» теоретики стали отказываться от идей социалистической революции, классовой борьбы пролетариата и т.д. Но отказ от установки на социалистическую революцию не отменил объективной потребности в социалистическом переустройстве общества и не создал условия для реформистского перехода к социализму, точно так же как отказ от принципов классовой борьбы пролетариата не ликвидировал современный класс пролетариев и не устранил его фундаментальных антагонизмов с буржуазией. И марксисты не обязаны и не будут отказываться от собственной теории, которая говорит о необходимости антикапиталистической революционной борьбы, о классовой диктатуре пролетариата, о пролетарской демократии, о планомерном управлении экономической жизнью общества, об отмирании классов и потребности в ликвидации отношений эксплуатации и отчуждения.
Носителем данной теории в современном российском обществе, живым воплощением устойчивого соединения марксизма с пролетарским движением должна стать революционно-марксистская партия. Она объективно будет выражать интересы, как минимум, трех четвертей населения России; она станет авангардом пролетариата в его борьбе против буржуазного государства и капиталистического общества; она позволит преодолеть (не автоматически, а идя по пути проб и ошибок) трудящимся националистические стереотипы и мелкобуржуазные предрассудки, а самим революционным левым — оппортунистические догмы и сектантские настроения. В конце концов, именно марксистская партия России будет носителем идей, принципов и ценностей пролетарского движения, классовой солидарности и революционной борьбы.