Теракты, произошедшие в московском метро 29 марта этого года, вызвали множество дискуссий в прессе и блогах. Кто все-таки организовал теракты? Почему они случились именно сейчас? Что служит первопричиной, и как можно искоренить основы террористической активности?
Своим мнением об этом с корреспондентом Рабкор.ру Олегом Никитиным поделился Вячеслав Игрунов – директор Международного института гуманитарно-политических исследований. Вячеслав Игрунов длительное время занимается изучением проблем Северного Кавказа, в том числе, будучи начальником Информационно-аналитического центра Государственного комитета РФ по национальной политике в годы, предшествовавшие «Первой Чеченской войне»
Вячеслав Владимирович, сейчас некоторыми журналистами ставится под сомнение основная официальная версия о том, что взрывы в метро были организованы представителями террористического подполья, действующими на Северном Кавказе. Какая версия по этому поводу кажется Вам наиболее правдоподобной?
Версия – это всегда только мнение, поэтому нет ничего странного, если она окажется неправдоподобной. И все же сегодня версия о том, что взрывы в метро связаны с боевиками из северокавказского террористического подполья кажется наиболее естественной. Если мы говорим о теракте как о политическом действии, примеры терактов с Северного Кавказа многочисленны и разноплановы. Они неоднократно происходили с участием террористов-смертников и были направлены против гражданского населения.
Что касается версии о причастности к преступлениям кого-то близкого к действующей власти, то она, на мой взгляд, бредовая. Я думаю, это версию надо с самого начала отвергнуть и не говорить о ней, так как в ней нельзя рассматривать разумных мотивов. В 1999 году власть обвиняли в причастности к взрывам домов. Хотя я никогда этой версии не придерживался, у нее могли быть хотя бы какие-то логические объяснения. Однако сегодня ситуация складывается принципиально иная. Общественное мнение консолидировано, около 80% выражают доверие президенту и премьеру – этого с лихвой хватит для поддержки любых действий власти. Подобные же теракты будут иметь обратный эффект.
Выдвигались версии и о том, что некие группировки внутри действующей власти заинтересованы в теракте, чтобы подорвать положение президента Медведева. Однако Дмитрий Медведев пока слишком несамостоятельная фигура, чтобы имело смысл действовать против него таким образом. Силовики во власти сегодня чрезвычайно влиятельны и без этого.
Иногда люди высказывают сомнение – в Москве ведь не было крупных терактов с 2004 года, почему же они вдруг возобновились почти шесть лет спустя?
Теракты происходят регулярно. Какая разница – в Дагестане, Карачаево-Черкессии или Ингушетии? Происходят они не только в России – на самом деле весь мир погружается в волну терактов. Каждый день убивают людей в Ираке, Пакистане, Афганистане. Что касается террористической активности, то вовсе не обязательно, чтобы она продолжала оставаться одинаково интенсивной в течение многих лет. Ведь для этого необходимы значительные, в том числе людские ресурсы. Можно привести в качестве примера ту же организацию ЭТА в Испании, чья активность неоднократно то увеличивалась, то затихала. Поэтому считать, что теракты могут быть только регулярными – просто абсурдно.
В чем, на Ваш взгляд, заключается первопричина террористической активности?
Вообще рост количества террористических актов по всему миру связан с тем, что люди лишились сильных моральных сдерживающих факторов при одновременном росте технологических возможностей для проведения таких акций. Это как с транспортом – когда люди пересели на автомобили, жертв на дорогах стало больше, чем когда они ездили на лошадях.
В системе традиционного общества, где есть серьезный контроль коллектива над своими членами, подобные акты должны быть достаточно редкими. Там они практически исключены. Но когда мы сталкиваемся с разложением традиционного общества, и люди вырываются за его пределы, мы получаем катастрофическую ситуацию. К тому же это накладывается на политические процессы, а в политике участвуют люди со сниженными моральными барьерами.
Сегодня в русском языке, например, используют слово «сволочь». Это крайне резкое выражение изначально обозначало соединение людей сволоченных из разных частей в округе для выполнения общих дел. Эти люди вырываются из-под контроля своей среды, и здесь разрушаются всякие моральные устои.
Что и происходит ныне на Северном Кавказе – ломаются старые представления, начинается процесс перемен. Если недавно старейшины были главными авторитетами в этих обществах, то сегодня вооруженная молодежь с ними не считается. На Кавказе уровень моральных, нравственных ограничителей был очень высок, но в последние десятилетия пал напрочь. Там кругом совершается насилие, идет борьба политических группировок.
Кроме того, нельзя забывать, что плотность населения на Северном Кавказе куда выше, чем в Центральной России, и она продолжает расти. Это ведет к росту агрессивности.
Опять же, чем больше доля молодежи среди населения, тем выше динамичность, тем выше агрессивность в данной общности. Ведь и в террористических действиях участвуют молодые люди.
Во второй половине 90-х годов сопротивление федеральным властям на северо-восточном Кавказе стало все больше приобретать не столько национальный, сколько религиозный окрас. На Ваш взгляд – это просто объективная закономерность или результат просчетов в политике Москвы?
Причина здесь совершенно очевидна, и не стоит винить власти. Рост религиозности происходит повсеместно. Даже, когда я вчера слышал выступление Президента, он сказал, что «Господь нам поможет». И это говорит представитель секуляризированных российских верхов. Что же можно сказать о Чечне, где религиозный окрас идеологии становился с каждым годом все более явным. Рост религиозности часто ведет к нетерпимости – неофит, подчас, считает себя «святее Папы Римского».
Уже много лет представители властей говорят о необходимости экономических мер для искоренения террористического подполья – создании новых предприятий и развитии социальной сферы региона. Даже если данные меры будут осуществляться чрезвычайно активно. На Ваш взгляд, можно ли решить проблему терроризма только с их помощью?
Нет. Эти меры важны, но совершенно не могут предотвратит роста терроризма. Давайте обратим взор за пределы нашей страны. Если мы возьмем теракты в Великобритании, то увидим, что их участники были вполне материально благополучными людьми. Поэтому нужно не столько вкладывать деньги в строительство экономических объектов в республиках Северного Кавказа, сколько в воспитание в этом регионе новой элиты. Более эффективных механизмов, на мой взгляд, не существует.
Как Вы оцениваете весьма распространенное среди радикальных либералов мнение о том, что отказ России от территорий Северного Кавказа мог бы стать спасением от дальнейших терактов?
В этом есть своя логика. Вполне возможно, тогда бы сократился масштаб террористической активности групп с Северного Кавказа в других регионах России. Но это значит, что Россия должна была бы помочь тем, кто захочет покинуть оставляемые территории. Причем, не только русским, но и представителям других народов этого региона. И таковых окажутся даже не десятки, а как минимум сотни тысяч. Тех же, кто не смогут покинуть республики, ждет одна сплошная бойня. Начнутся убийства тех, кто служил России и советской власти. Их защита должна была бы стать нашей обязанностью. Мы получил бы в этом регионе очаги распространения насилия, как в Афганистане, куда были приглашены Аль-Каида и другие группы радикальных исламистов. Это стало бы ужасной катастрофой для новых сотен тысяч людей. Поэтому решать проблему таким образом совершенно недопустимо
Можно вспомнить оставление федеральными властями Чечни в середине 1990-х…
Да, и появление вновь подобного плацдарма преступности и действующих извне сил стало бы катастрофой не только для России, но и для соседних Грузии или Азербайджана.
