В конце сентября первый вице-премьер Игорь Шувалов сделал очень смелое заявление. Он сообщил, что в 2012 году Россия выйдет на докризисный объем ВВП. Это высокое обещание не противоречит пропагандисткой линии государства. Но оно плохо согласуется со сложившейся за весну и лето ситуацией. Не только российская экономика по-прежнему больна кризисом. В его тисках остается все мировое хозяйство. Еще важнее то, что в кризисной клетке бьется сама властная вертикаль России. В верхах страны поселился разлад. Начался новый этап кризиса – социально-политическая рецессия.
2008 год сильно напугал российскую бюрократию и бизнес. В 2009 году они позволили себе успокоиться и закрыть глаза на замедлившиеся деструктивные процессы в экономике. Казалось, что меры финансовой накачки бизнеса помогут мировому рынку вернуться к росту. За полтора года правительства планеты потратили на борьбу за стабильность 15 триллионов долларов. В 2009-2010 годах деньги колоссальным потоком текли из национальных казначейств в частные банки. С лета 2009 года государственные деятели уверяли мир: поворот от всемирной рецессии к новому росту совершился. Но наступила лишь хрупкая стабилизация.
Очень быстро голоса реалистов потонули в потоке успокоительных заявлений чиновников. Еще до осени 2009 года мир узнал об окончании кризиса. Экономическая статистика начала выправляться, а рост ВВП во многих странах был провозглашен фактом. В России для улучшения хозяйственных показателей пришлось даже сменить главу Росстата. Государственные субсидии вернули рынкам повышательную динамику: в минувшем году росла стоимость ценных бумаг, вновь повышались цены на сырье, особенно подорожала нефть. «Черное золото» поднялось с 41,5 доллара за баррель в феврале до 78 долларов в декабре 2009 года. Золото, напротив, многие месяцы почти не дорожало.Лишь осенью оно совершило ценовой скачок вверх. Затем последовало падение. Рост стоимости золота возобновился только весной 2010 года.
Конец «восстановительного» 2009 года обернулся для России повышением безработицы.
Она официально увеличилась до 11%. Увольнения констатировались во всех отраслях, за исключение лесной и пищевой промышленности. Момент тревог не оказался чисто российским. Но волнения быстро улеглись. 2010 год открылся прежним потоком оптимизма. На официальном уровне покончить с ним оказались не в силах ни падение рынков весной, ни засушливое лето.
В глобальной экономике рост цен на бумаги и сырье в апреле сменился их падением, а потом и застоем. Нефть опустилась с 87 до 79 долларов за баррель. Ситуация с газом оказалась не лучше. Боссы «Газпрома», как и прежде, озвучивали планы наращивания европейского экспорта и грозили повышением цен. Но компании-покупатели Германии и Франции поставили вопрос об уменьшении платы за российский природный газ. Снижение рыночной стоимости акций газового гиганта также указывало на неадекватность его амбиций.
В Западной Европе отмечалось снижение спроса не только на энергоносители, но также на потребительские товары. Официально безработица в ЕС сохранялась на уровне 10%. На деле она постепенно увеличивалась. В «богатой Европе» получала распространение практика многомесячных задержек заработной платы. Странным образом власти Соединенных Штатов отмечали летом рост числа безработных (до 9,6% за август) и некоторое повышение розничных продаж. Оставаясь без денег, население как будто бросалось в магазины. Публикуемые российскими властями и международными либеральными структурами данные также выглядели недостаточно убедительно.
В России власти с гордостью констатировали к осени сокращение армии безработных. Министерство экономического развития РФ заверяло, что рост ВВП продолжается, признавая лишь снижение его темпов. ВТО декларировала рост международной торговли. Однако в ходе 2009 года товарообмен продолжал сокращаться на фоне «выздоравливающих рынков». В продолжающемся в ходе 2010 года «восстановлении мировой торговли» различалось инерционное явление. Поставщики не могли реагировать на изменение ситуации с быстротой рынков. Новое накопление товарных излишков ничего к лучшему не меняло. Напротив, за торговые и производственные ошибки многочисленным компаниям еще предстоит расплатиться убытками.
Повышение производства и увеличение товарообмена наверху не могло восстановить спроса в основании экономики планеты.
Не могло быть и речи о приближении показателей розничных продаж к уровню 2007 года. Мир, как и в 2008-2009 годах, оставался пленником кризиса перепроизводства при отсутствии основания для повышения низового спроса. Не было ни удешевления кредитов, ни резкого сокращения себестоимости товаров, ни роста доходов. Красивые данные фондов и министерств не вязались с дурным состоянием потребителей. Большие игроки уже ждали новых субсидий от правительств, а те в отчаянии искали деньги. Спекуляции снова оказались перед перспективой краха. В таком состоянии глобальный капитализм встретил осень.
Важным показателем снова оказалось золото. Оно с 1134 долларов за унцию в начале 2010 года взлетело до 1291 долларов на 20 сентября. Рост стоимости золота (до исторического максимума) продемонстрировал скептицизм капиталов. Они предпочитали снова прятаться, уходить в надежный драгоценный металл, а не инвестироваться в реальный сектор. Даже спекуляции, процветавшие благодаря государственной поддержке банков весь 2009 год, стали в апреле-сентябре более рискованными.
Вопреки всем победным реляциям правительств и международных финансовых учреждений сложилась новая, гораздо более сложная, чем прежде, ситуация. И пока в экономике тянется опасная пауза, в российском социально-политическом пространстве наступает разлад. Риски осознаны властями, но им нужны только деньги, чтобы сохранить все как есть. Легко ли их получить, когда нужно все больше тратить, а доходы казны не повышаются?
Правительство РФ дважды упустило шанс экономической модернизации. Накануне кризиса оно проигнорировало предупреждения. Не поверили первые лица страны также в плохие перспективы сырьевого экспорта. В 2009-2010 годах разговоры о модернизации заменили любые даже в самые робкие попытки что-то сделать на практике. Наступившая в результате накопленных проблем пауза правильно понимается в верхах как угроза «второй волны» кризиса.
Колоссальный неурожай, сохранение высокого уровня безработицы, падение достатка масс, последствия пожаров, падение экспорта газа и экспорта вообще – всем этим усиливается социальный кризис в стране. Еще острее угрожают сделать его меры государственной экономии на социальных статьях и повышение косвенных налогов. Пассивность масс более не кажется верхам страны беспредельной. Усиление полицейских структур (реформа милиции) становится для правительства необычайно важной задачей. Заодно ему необходимо сохранить поддержку крупного бизнеса. И на все нужны деньги.
Смещение Ю.М.Лужкова с поста мэра Москвы – естественный результат этой ситуации. Вместо того, чтобы начать устойчиво восстанавливаться, как этого хочется либеральным аналитикам, мировая экономика готовит новый отравленный сюрприз. В таких условиях колоссальные вольные деньги в руках московских властей становятся недопустимой роскошью.
Центр ради спасения системы стремится сосредоточить все ресурсы и сохранить за собой их распределение.
Рушится сложная система хрупких компромиссов единой капиталистической России. Желание сырьевых монополий поскорее присоединить страну к ВТО грозит в условиях сохраняющегося кризиса катастрофой для многих компаний. Единство класса буржуазии и тут оказывается под ударом. Налицо опасные противоречия, разрешить которые власти не в силах. Если добавить сюда тихо зреющее возмущение масс, то картина станет более полной. Нарушение равновесия в экономике способно сделать явным разлад в политической системе.
Судьба сырьевой России по-прежнему в руках США. В огромной мере стабилизация в мире держится на американских субсидиях бизнесу. Вашингтон не намерен отказываться от накачки корпораций дешевыми деньгами. Падение доллара будет, вероятно, и далее компенсироваться ослаблением других валют. Но США будет сложно вновь резко нарастить помощь «экономике». Не в лучшем положении и другие правительства. Они не могут столь же вольно использовать печатный станок, поскольку никто не станет извне поддерживать курс их валют. И поэтому главный вопрос осени в том, удастся ли финансовыми средствами отсрочить «вторую волну», новую острую фазу кризиса?
Вероятнее всего, хорошие экономические показатели первой половины 2010 года будут серьезно подпорчены итогами второй. Однако устойчивость рынков сохранится еще на 3-6 месяцев, после чего возросший масштаб проблем в реальной экономике потребует еще больше денег для консервации положения.
В ходе борьбы за новые «тихие месяцы» российские власти в 2010-2011 годах вынуждены будут наблюдать неуспокоительный разлад. Он усилится в сфере государственных финансов, на продовольственном рынке сохранятся высокие (если не скачущие ввысь) цены, безработица медленно продолжит ползти вверх, а экспорт сырья – вниз. Печальное значение приобретут фразы чиновников о том, что это и есть жизнь после кризиса. Рассуждения первых лиц страны о модернизации могут стать не просто нудным раздражителем, но поводом для самых ядовитых политических насмешек в широких слоях общества.
Расширение полномочий милиции и узаконивание ее произвола в ходе специальной реформы не отменит роста напряженности в обществе.
Место консолидирующей гордости за успехи антикризисной политики правительства займет разочарование. Раскол в классе капиталистов углубится и, возможно, станет в начале 2011 года более явным. Противоречия бизнеса породят новые конфликты в рамках бюрократии. Разлад в верхах все больше будет выливаться на публику. Борьба за поддержку масс станет более актуальной. Сложной для трудящихся окажется зима, но весна может оказаться еще более острой. И конечно, ВВП России продолжит расти на бумаге. Это не будет иметь значения, но еще меньшее влияние на будущее страны окажут выборы. «Единая Россия» не может проиграть там, где все известно заранее. Положение таково, что перемены не могут прийти в России ни сверху, ни от избирательных урн. Стране предстоит побороть проблемы экономики, но прежде чем это произойдет, они еще неоднократно усилятся.
Власти бессильны отменить запущенные мировым кризисом процессы внутри страны. Они пытаются их сдержать и продолжают политику чередования пряника и кнута. Беда в том, что кнут придется применять чаще, а от пряника вскоре останутся крохи. И эти крохи материальных ресурсов посеют еще больше разногласий в верхах. В такой стране нам предстоит жить в ближайшие годы. И меньше всего эта Россия будет похожа на «единую».