В народе верно говорят: «Нет худа без добра, а добра без худа». Вот и нынешний кризис показал свою противоречивую сущность. Он не только лишил работы миллионы людей, безмерно увеличил число нищих и голодных, но и основательно подчистил авгиевы конюшни банковского капитала, сдул пузыри, образовавшиеся в результате спекулятивных, мошеннических махинаций
Когда я читал репортажи с Копенгагенской конференции по климату, мне нет-нет, да и вспоминалась басня Крылова «Лебедь, щука и рак».
Читая Алена Бадью, я обнаружила в его рассуждении об этике критику самой идеи правозащитного движения. Возможна ли такая критика сегодня в России?
На фоне мирового экономического спада двадцатилетие реставрации рыночных отношений в условной Восточной Европе прошло почти незаметно.
Многие тысячелетия человечество мучил вопрос: почему людей, «живущих по правилам», преследуют неудачи, а нарушающие эти установленные общественные нормы, напротив, чувствуют себя лучше некуда.
Со школьной скамьи и по историческим кинофильмам все мы знаем, что деспотизм – это когда простолюдинов, зазевавшихся на пути паланкина какой-нибудь знатной особы, больно бьют бамбуковыми палками или плетью из бегемотовой кожи, а торжественный выезд какого-нибудь раджи или фараона непременно сопровождается всеобщим падением ниц.
Недавно, после утреннего кофе я по обыкновению зашел в интернет ознакомиться с новостями и обнаружил на городском сайте Тольятти вот такую бодренькую заметку.
Показательно, что про модернизацию отечественные лидеры заговорили в связи с кризисом. Вернее, не совсем так. Говорили у нас про модернизацию давно и много.
Характерная черта нашей с вами современности – не просто идеализация «мифа» (в ту или иную сторону – неважно: миф как нечто замечательное или как нечто ужасное и опасное), но и громадное его преувеличение, сопоставимое разве что с преувеличением роли «разума» в предшествующую культурную эпоху.
Когда в августе 2008 года Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, многие были уверены, что Москва получит широкую международную поддержку. Мне приходилось высказывать более осторожный прогноз. Вряд ли в ближайшем будущем о признании независимости двух кавказских республик заявит много государств, писал я. Об этом свидетельствует исторический опыт, а факты, как известно, упрямая вещь.
Ориентация на конфликт почему-то стала в общественном сознании отличительным признаком «свободных профсоюзов». Если профсоюз не традиционный (не ФНПРовский) – значит, обязательно последуют громкий скандал, угроза забастовки, увольнение лидера, судебные разбирательства, а параллельно пикеты и кампания в СМИ.
Перечисляю в ассоциативном беспорядке: популярный фильм «Ворон» и элитарное кино Ходоровского, фотоколлажи Виткина, проза Мамлеева и стихи Витухновской, черные ритуалы шоумена Епифанцева, Пи Орридж, «Троббинг гристл», «Сайк тиви» и «Койл» с их оккультной электроникой, «Митин журнал» Дмитрия Волчека плюс издательства «Тау» и «Колонна», взрастившие и распиарившие интереснейшее «дарк сайд» направление в современной русской литературе (Гарик Осипов, Масодов, Александр Уваров…)
Уходящий год по праву можно назвать годом несбывшихся надежд и прогнозов оппозиции. Как многих экономистов в начале 2008 года подвела «эпоха стабильности», так еще в большей степени многих политиков и экспертов накануне 2009 года подвел кризис.
«Ничто так не навевает пессимистические настроения, как путешествия украинскими железными дорогами в плацкартном вагоне. И наблюдения за обслуживающим персоналом и пассажирами этих вагонов. Какое-то ощущение «вечных 90-х», сетовал на днях правый киевский блогер Олесь Маслак. Я прочитал это, сойдя с севастопольского поезда, и подивился, как далеки от народа представители нашей несостоявшейся «элиты нации».
Российская академия наук недавно организовала Первый российский экономический конгресс. Он собрал более 2,5 тысяч экономистов: представителей академических институтов, аналитических центров и образовательных учреждений.