Лев Толстой в романе «Анна Каренина» писал: «Для того, чтобы предпринять что-нибудь в семейной жизни, необходимы или совершенный раздор между супругами, или любовное согласие. Когда же отношения супругов неопределенны и нет ни того, ни другого, никакое дело не может быть предпринято».
Еще незадолго до выборов наше общество очень напоминало семью, уже перешедшую по эмоциональному настрою и взаимным оценкам грань развода, но сохраняющуюся как семья юридически и в повседневном быту. Все знают, что совместная жизнь безрадостна и в целом бесперспективна, знают настолько твердо, что взаимные обязательства, взаимные эмоциональные отношения значения не имеют, все перенесено в плоскость обыденно-привычного и непрерывного функционирования. Обе стороны боятся даже не столько отсутствия альтернативы и неизвестности, сколько самой необходимости прервать привычное движение, сделать резкий разворот. Даже решение приостановить кое-как налаженный круговорот повседневности, переосмыслить ситуацию, предположить ее конечность кажется актом, который вскроет что-то ужасное, заставит отречься от всего, что казалось непреложным и значимым, на что положены силы и годы. И это перечеркивание всей предыдущей жизни страшнее ее безнадежного и безрадостного течения, в котором все пытаются все же выловить дивиденды вложений прошлых лет, отдачу прежних усилий.
Похожая ситуация сложилась в обществе и на сей раз. Люди не успели заскучать, устать от стабильности, очень уж эта «стабильность» оказалась неустойчивой. Но верить в нее, ой, как хотелось. Все-таки девяностые пережиты, жить пока как-то удается.Крах образования и здравоохранения, новые витки кризиса, падение цен на нефть и прочее – это что-то из новостей и интернета, это только вероятное будущее, а настоящее – вот оно: с трудом найденная приличная работа, пристроенные в вузы дети, и квартира – безнадежно неликвидная «хрущебка» на первом этаже сдана под офис очень удачно. А то и мебельный (строительный, продуктовый, рекламный) бизнес пошел, и можно летом съездить в Турцию, может даже в Испанию. В Египет сейчас ехать не стоит.
Большинству россиян, как бы ни было им трудно, как бы ни давили их обстоятельства и не пугали реформаторские рывки власти, все же хотелось посмотреть с некоторым удовлетворением на то, что отвоёвано у судьбы за последние двадцать лет и немного погордиться – не страной, так хоть собой. Не замечать, как рушится социальная инфраструктура, без которой не только , но и личное благосостояние невозможно, а пожинать плоды трудов. Мысль о том, что нечего пожинать, нет плодов, а нужно еще много других, может быть, невозможных и невыносимых усилий с неизвестным и не гарантированным ничем результатом, так ужасна, что возникает абсурдное желание воскликнуть: «Остановись, мгновение!». И не потому, что движение непременно приведет к катастрофе. Статус-кво тоже не гарантирует сохранения даже сегодняшнего состояния. Многие подозревали, что скоро будет хуже. Но мне кажется, что, как это ни абсурдно и ни глупо, многие именно мечтают (подсознательно, хотя бы), о том, чтобы все именно рухнуло. Но только рухнуло . Тяжесть ответственности за радикальное решение слишком велика, столько всего плохого и неправильного наворочено, столько может еще вскрыться, если начать все менять, что пассивность кажется спасением: «не буди лихо, пока тихо!» И в то же время многие заклинают про себя: «Лихо, проснись, но так, чтобы мы были ни при чем, а там решим по ситуации, когда у нас не будет другого выхода». Мы хотим, чтобы все изменилось радикально, но мы не можем начать и сами перечеркнуть всю свою прежнюю жизнь, на которую было возложено столько надежд и положено столько усилий. Мы не хотим быть неудачниками, банкротами, а хотим быть героями, выстоявшими в катастрофе, спровоцированной не нами, а внешними силами и врагами.
Вот примерно таким было психологическое состояние российского общества перед выборами. Психология сегодня для развития нашего общества – фактор не менее, если не более важный, чем экономика или политика. У нас вообще, по-моему, политика ушла в область подсознательного и там затаилась. Правда, как оказалось, на время. Но неожиданный приступ гражданского самосознания, толкнувший людей к выборам – это тоже одна из попыток удержать ситуацию, выполнить еще необходимый ритуал все той же опостылевшей повседневности. Как и в разрушающемся браке стороны ничего хорошего друг от друга не ждали, но также бурно возмутились, когда их предположения по поводу другой стороны полностью оправдались. Власть кинулась подправлять (как-то уж очень неумело и топорно) результаты выборов, люди вышли на улицу.
Победившие партии, в том числе и «оппозиционные», продолжают играть в ту же игру, не замечая, что партнер уже бросил карты и ушел. Они произносят речи, говорят о президентских выборах, ругаются на фальсификацию. Но ругаются в основном тихонечко, только чтобы не выглядеть совсем бледно на фоне уличных послевыборных протестов. Геннадий Зюганов ругается громче, гордясь результатами КПРФ, которые, действительно, впечатляют. Но протестами избирателей КПРФ не очень довольна, Геннадий Андреевич предупреждает об опасностях «оранжевой революции» и уверяет, что все можно и нужно поправлять в рамках той же системы, которую он так страстно обличает. Нет, КПРФ не против уличных акций, но возможная стихийность и неуправляемость улицы коммунистов очень пугает. Зюганов обещает, что все будет хорошо, только нужно слушаться КПРФ.
У нас в Пензе митинг организовывала КПРФ совместно с Левым Фронтом, пришло около тысячи человек, что не так уж мало для моих степенных и домовитых земляков. Были на митинги и представители «Правого дела», один из которых заявил, что на прошедших выборах победила КПРФ, и именно ее кандидат должен быть единым кандидатом от оппозиции на предстоящих выборах Президента. Выступление было встречено с большим одобрением, выступающему долго аплодировали. Но вообще собственно митинговых надрывных речей, напичканных лозунгами, на нашем митинге не было. Все выступали коротко и по делу. Молодой человек, беспартийный наблюдатель от КПРФ, подробно и увлекательно рассказывал о голосовании на его участке. Зацепил меня, как, впрочем, и всех присутствующих, рассказ о бабушке, которая голосовала на дому и жаловалась, что пенсия маленькая, 3 000 ушло на лекарства, 3000 – на квартплату, «на покушать» осталось совсем ничего. Старательно выводя галочку в графе «Единой России» старушка выразила надежду, что ей прибавят пенсию, «за галочку-то».
Наблюдатель рассказал, что после закрытия его участка, на котором во время голосования никаких нарушений не было, у ЕР было 41%. Каково же было его удивление. Когда на следующий день на сайте ЦИК он обнаружил цифру в 61%. Голоса КПРФ и ЛДПР почти не пострадали, «Яблоко» лишилось всех голосов, СР из 189 оставили… 9.
Звучала на митинге в основном социальная тема. Зарплаты врачей и учителей, положение мелких предпринимателей, тарифы ЖКХ и цены на продукты волновали присутствующих ничуть не меньше, если не больше, чем результаты выборов. И в выступлениях, и в разговорах звучала мысль, что требование честных выборов – только первый шаг, необходимый для начала долгой и трудной работы по решению социальных проблем. Проблем общества, которые, похоже, люди наконец-то почувствовали как свои собственные, кровные. Я с удивлением увидела много хорошо одетых молодых людей, а также вполне респектабельных своих ровесников, которые, как я знаю, неплохо устроились именно в этом времени, использовали его с высоким КПД. Но вот пришли и говорили, что не могли не прийти, потому что вранье достало, и потому, что, сколько ни бейся сам, в одиночку разрушениям противостоять невозможно. Но даже пришедшие на митинг люди еще не верили, что эти волнения что-нибудь значат, что они, они могут что-то изменить или хотя бы стронуть с места. Убеждение в том, что не прийти было нельзя, соседствовало с полным непониманием того, а что же делать дальше, и нужно ли, возможно ли что-то сделать.
«Суха теория, мой друг, но древо жизни вечно зеленеет». Это, конечно, так, жизнь может вовсе опрокидывать теоретические схемы, может подкидывать детали, которые в схемы никак не укладываются, может ставить в тупик самых опытных аналитиков и прогнозистов. Но есть такие моменты в истории, когда теоритические парадоксы вдруг становятся неоспоримым фактом обыденной жизни. Вот и сейчас очевидно, что, чем более становится недовольство и желание перемен, тем большее значение приобретает выбор и действие. Если множество сознательных индивидуальных оценок не будет сделано, множество сознательных решений не будет принято, людям так и не удастся стать субъектами политического процесса. И любые события, любые перемены, как бы они объективно не назрели, будут буксовать, приводить к неожиданным и ужасающим результатам, будут принимать форму стихийного бедствия.
И еще один урок Истории нам придется пройти не по учебникам. Политикам, и официальным, и оппозиционным, Эпоха досталась явно не по росту, великовата. И придется или срочно расти, пытаясь соответствовать масштабам задач, или им суждено запутаться в Эпохе, как первоклашке в костюме брата-старшеклассника. То, что впоследствии примет форму целостного исторического события, будет на наших глазах складываться из отдельных решений отдельных людей. И те катастрофы, которые нас еще, скорее всего, ждут, произойдут не только потому, что экономика слаба, а политическая система несовершенна, но и потому, что у кого-то не хватило мужества, честности, мудрости. Это не значит, что решения будут приниматься только немногими, ни в коем случае. Решения тех, кто у руля, сильнее и заметнее влияют на жизнь общества, но когда происходит Большое событие, индивидуальная воля не равна нулю.
Если сегодняшний всплеск социального недовольства и активности сойдет на нет, не инициировав никаких позитивных сдвигов, как пророчат многие, это будет означать не только политическое поражение системных и внесистемных оппозиционных сил. Это будет означать не только сохранение антисоциального экономического курса. Это будет моральным поражением общества, еще более сильным, чем в годы Перестройки. Опять вспоминается «Анна Каренина». Алексей Вронский, говоря о том, как женщина ранит самолюбие мужчины, отвергая брачное предложение, сделал любопытное замечание. «Да, это тяжелое положение! От этого-то большинство и предпочитает знаться с Кларами. Там неудача доказывает только, что у тебя недостало денег, а здесь – твое достоинство на весах». Сегодня и российский политический режим, и российское общество проходят испытание на достоинство, ни больше, ни меньше.
И очень интересно посмотреть, какую роль в текущих событиях сыграет приближающийся Новый год. Закрутит ли всех предновогодняя карусель покупок и приготовлений или, напротив, политика станет сильным конкурентом приготовлению салатиков и выбору подарков? То, что пафосно можно назвать «вызовом Истории», на местах выглядит как вполне конкретный тест: погасят ли новогодние каникулы и недовольство, и протесты, вернут ли праздники людей обратно в дома, к застолью и телевизорам? Или, напротив, не станут ли длинные новогодние выходные временем массовых выступлений? Что, в конце концов, мы будем встречать меньше чем через три недели: очередной новый год или, наконец, Новое время?
