Дочь обратилась ко мне с неожиданным вопросом: что такое «инновация»? Как понимать это слово, которое на каждом шагу повторяют на телевидении? И если речь идет о чем-то новом, чего раньше не было, то почему нельзя просто говорить об открытиях или изобретениях. Или, на худой конец, просто о «новинках»?
А в том-то и дело, что нельзя. Язык, обладающий поразительной способностью подстраиваться под социальную реальность, уловил различие, точнее, принципиальную противоположность, несовместимость этих понятий. Инновации начинаются там, где прекращаются открытия, изобретения, обновление общества, жизни, науки и технологии. Иными словами, когда одно и то же повторяется под разными видами снова и снова, когда нам предлагают бесконечное повторение, пытаясь представить его в качестве непрерывного изменения.
Инновационная экономика, про которую нам рассказывают красивые сказки, не предлагает ответов на вопросы, стоящие перед обществом. Она не имеет ничего общего ни с преодолением экологического кризиса, ни с избавлением людей от эксплуатации и отчуждения, ни с облегчением труда, ни с демократизацией социальных отношений. Больше того, нигде не сказано, что «новое» должно отвечать на чью-то заранее сформированную и неудовлетворенную потребность, — ведь тем самым новая практика или изделие перестают быть сюрпризом, неожиданностью, не создают вокруг себя нового рынка и нового «информационного повода». Нигде не сказано, будто инновация должна быть полезна обществу или потребителю. Хорошо известно, что знаменитая банковская схема sub-prime, распространение которой спровоцировало мировой финансовый кризис, была представлена публике как инновационная банковская практика. И, кстати, нигде не сказано, что инновация должна быть чем-то новым. Достаточно вернуть в оборот какие-то идеи, образы, методы или технологии, которые вышли из моды, чтобы продемонстрировать способность к инновациям. Прекрасный пример — та же схема sub-prime. Ее прообразом была другая финансовая схема, изобретенная в XV веке двумя англичанами — военным Джоном Фастольфом и бизнесменом Диком Виттингтоном. После битвы при Азенкуре в плен попало множество французских аристократов, ожидались большие выкупы. Но выкуп — дело ненадежное. Пленник может бежать, умереть, его родня может не суметь собрать деньги и, того хуже, назло отказаться их собирать. Хитроумные англичане придумали разделить французских рыцарей на паи, продавать их «по частям» и, сформировав из этих паев, как сейчас бы сказали, «инвестиционный пакет», предлагать третьим лицам. В отличие от незадачливых финансистов XXI века, Фастольф и Виттингтон не только преуспели, но и прославились. Один из них стал прообразом шекспировского героя Фальстафа, а другой сделался героем детских сказок. Правда, английские дети теперь верят, будто Виттингтон разбогател, выгодно продав кота заморскому правителю. Видимо, о действительных источниках своего состояния он предпочитал не распространяться. Хотя спекулятивная продажа кота — это ведь тоже инновация!
Изобретения и открытия в науке и технике являются не плодом хитроумного воображения, не результатом попыток получить дополнительную прибыль без долгих кропотливых усилий и тяжелой работы, а итогом долгосрочных, целенаправленных, осмысленных и, как правило, коллективных усилий. Общество формулирует проблему и ищет решение. Рано или поздно находится кто-то, опережающий других благодаря нестандартному подходу. Но ценность этого новаторства именно в том, что оно является ответом на заранее сформулированные, актуальные и значимые для всех вопросы.
Напротив, принцип инновационной экономики подразумевает бесконечный поток ответов на вопросы, придумываемые задним числом. Множество усовершенствований и оригинальных выдумок, демонстрирующие безграничную фантазию и безграничную гибкость авторов, но в конечном итоге, оставляющих нас наедине с нашими нерешенными коллективными проблемами. Новые оттенки цвета для карандашей! Новая упаковка для привычного предмета! Дополнительные возможности в мобильном телефоне, хоть вы и старые используете максимум на 50 %. Телевизор и музыкальный плеер в одной коробке! Увы, технические игрушки не заменят научных открытий, так же как частная инициатива не заменит социального преобразования. И лишь тогда, когда общество сможет демократически выразить свою коллективную волю, сформулировав свой заказ, мы получим нечто не просто новое, но и действительно нужное.