Я тут разговорилась с одним молодым человеком. Он радостно рассказывал о своей девушке: о том, как он влюблен, и, скорее всего, женится на ней. А кто она? «», – ответил он.
Естественно. Других людей уже не бывает. Иногда кажется, что у нас этот слой вполне сопоставим с населением какой-нибудь небольшой европейской страны. Есть еще менеджеры по закупкам, но они попадаются мне реже.
Общество, в котором производство находится в хроническом упадке, массово плодит этот вид особей. Это молодые люди, только окончившие институт и сразу же устроившиеся работать на большие деньги. На очень большие деньги. Это их никак не смущает: наоборот, они искренне уверенны, что столько стят. Одна девушка жаловалась: «Я раньше получала сто двадцать тысяч, а теперь – проклятый кризис! – всего восемьдесят».
Они очень своеобразно живут. Как правило, у них пока нет семьи, детей. Деньги расходуются на жилье, одежду, развлечения, сауну, лошадей, фитнес, а также всевозможные тренинги. На тренинги ходят все. Тут может быть всё что угодно: курсы массажа, тантра, какое-то особое дыхание. Существует даже тренинг по «сухому оргазму» (знакомые с азами тантры меня поймут). При этом тот же молодой человек, исправно посещающий все эти курсы, жаловался мне на постоянное ощущение бессмысленности собственного существования и вялотекущей депрессии, от которой его не способна излечить даже любимая девушка-менеджер.
Их работа кажется им несомненно важной (например, следить за тем, чтобы в поисковых системах название твоей компании всегда выскакивало в первой строчке), но, похоже, не вызывает у них особого интереса: они очень редко обсуждают ее или вспоминают о ней, выходя за двери конторы (исключение составляла одна девушка-бухгалтер, восхищавшаяся тем, какая «интересная была сегодня проводка»). Разрастающийся аппарат управления неизвестно чем поддерживает самого себя, демонстрируя, что сегодняшний частный бизнес ничем не лучше старой советской бюрократии. Впрочем, есть одно наглядное отличие. Работа может быть совершенно бессмысленна, но организована она лучше. Люди не сидят, как раньше, без дела, убивая время чаепитиями и сплетнями, они загружены с утра до вечера, их действия логичны и выстроены по жестко организованной системе. Другой вопрос, что конечный итог этих усилий порой остается загадочным. Труд не имеет цели. Во всяком случае, такой цели, о которой хотелось бы говорить и думать.
Люди на службе уставали и в советское время, жалуясь на безделье и деморализацию. Современное общество устроено иначе. Но несмотря на интенсивный офисный труд, у менеджера по закупкам, продажам или рекламе остается то же чувство незаполненности и скуки. А с другой стороны, новая жизнь открывает куда больше возможностей, чтобы эту тоску и незаполненность преодолеть. Тут вам и тренинги, и клубы, и дискотеки, и путешествия.
Порождая тысячи подобных рабочих мест, современная жизнь демонстрирует какую-то феноменальную диспропорцию, когда есть на что содержать людей, но нет ни возможности, ни желания придать их жизни и деятельности какой-то смысл. По существу, появление таких должностей нужно для решения одной-единственной задачи: воспроизводства слоя, который создан для того, чтобы только потреблять. Ведь если они не будут потреблять, как смогут работать бутики и супермаркеты, кто станет покупать автомобили и новые стиральные машины, кого станут отправлять в путешествия туристические агентства? Бессмысленное времяпрепровождение этих молодых людей гарантирует сохранение множества куда более полезных рабочих мест.
Впрочем, это происходит не только в России. Западные экономисты жалуются на появление множества бессмысленных рабочих мест для «среднего класса». Но тут есть культурные отличия. Человек, который в западной стране заполняет свое свободное время общественной деятельностью, например, не вызывает удивления. Все понимают, что он поступает в соответствии со своими убеждениями. В то время как у нас общественная деятельность, особенно неоплачиваемая, воспринимается как проявление чуть ли не глупости. И главное, наши менеджеры и не задумываются о такой возможности, потому что, скорее всего, не знают, что такое вообще бывает. На Западе новые формы капитализма так или иначе сталкиваются со старой гражданской культурой. А у нас они сталкиваются пока что с ощущением культурной и душевной незаполненности.
