Траур длиною в 30 лет
С момента распада Советского Союза прошло уже более 30 лет, но к удивлению, приходится констатировать что левые до сих пор так и «не пережили» это событие.
Что же я имею в виду, когда говорю «не пережили»? А то что до сих пор почивший вызывает по отношению к себе среди левых скорее эмоционально окрашенное внимание, чем научный интерес. Вспомните какое объяснение причин краха страны самое распространенное?
— Плохой Хрущев (Сталин, Брежнев или кто иной в зависимости от предпочтений) совершили ряд ошибок (или того страшнее сознательных диверсий). Если бы не он, то страна сейчас бы была о-го-го, а не а-га-га».
Хорошо, принимаем. Продолжаем разговор.
— А почему Хрущев (Сталин, Брежнев и т.д.) совершали ошибки?
— Они не знали (или неправильно поняли, или не развили) теории!
Я думаю каждый сторонник левых взглядов может вспомнить такой диалог. Порой не один. И везде она, камень преткновения – теория. Которую обязательно не знали, не поняли или извратили. Именно такие мысли возникли у меня при чтении статьи Сергея Черникова о Брежневе и Андропове.
Переводя на простой язык все сводится к следующему. «Все было хорошо, но плохой дядя все разрушил» — «Почему?» — «Он был глуп». И такого рода подход научной критикой не назовешь. Скорее эмоциональной.
Для порядка такое движение мысли часто драпируют апелляциями к «теории». Но драпировка эта разит стариной. Да стариной немалой. Двумя века точно.
Подождите. Какие ещё двести лет? Ну хорошо не двести. Но ок. 170 точно! В середине 1840-х годов К. Маркс и Ф. Энгельс активно громили Прудона и его сторонников. И для понимания причин этого давайте обратимся к источнику. К письму К. Маркса П. В. Анненкову датированному 28-м днем декабря 1846 года.
«…
Г-н Прудон очень хорошо понял, что люди производят сукно, холст, шелковые ткани, и не велика заслуга понять так мало! Но чего г-н Прудон не понял, так это того, что люди сообразно своим производительным силам производят также общественные отношения, при которых они производят сукно и холст. Еще меньше понял г-н Прудон, что люди, производящие общественные отношения соответственно своему материальному производству, создают также и идеи, и категории, то есть отвлеченные, идеальные выражения этих самых общественных отношений. Таким образом, категории так же мало являются вечными, как и те “отношения, выражением которых они являются. Это— “продукты исторические и проходящие. Для г-на Прудона же, совсем наоборот, первоначальной причиной являются абстракции, категории. По его мнению, это они, а не люди, творят историю. Абстракция, категория, взятая как таковая, то есть оторванная от людей и их материальной деятельности, является, конечно, бессмертной, неизменной, неподвижной. Она представляет собой лишь порождение чистого разума, что означает просто-напросто, что абстракция как таковая абстрактна. Восхитительная тавтология!
…»
Казалось бы, ничего похожего на поднимаемый выше вопрос. Но давайте слова «абстракция», «категория» и «идея» заменим на «теорию». Тем более что последняя в сущности и является комплексом идей.
И каков итог? А он прост. Теория неотделима от людей, от их материальной детальности, отношений. В самом конечном итоге от общества, порождающего её. Не идеи и теоретические построения творят историю через правильно понявших их пророков, а наоборот. Люди, впитавшие в себя эпоху, творят теории, с помощью которых меняют мир. Но люди, а не теории.
Поразительно, что столь логичный вывод, удивляет и тем что встречается крайне редко. Причиной тому сохраняющийся в массовом понимании разрыв между личностью и обществом. Стоит признать: капитализм поработал на славу продолжая воспитывать в нас такой взгляд на вещи. Но возвращаясь к марксизму отметим, что личность есть субъект, но субъект, ограниченный окружающими его объективными условиями. Местом в обществе, уровнем материального и культурного развития последнего. В конечном итоге уровнем развития человечества в целом. Пример простой до глупости: в феодальном обществе, не мог появиться самолет. Появление последнего требовало последующего развития как производственных сил, так и общественных отношений.
Но если мы говорим о научности марксизма, то вышеизложенный подход не должен иметь исключений. И в их числе и сам марксизм.
Это может звучать непривычно для «правоверных» марксистов, но и К. Маркс, и В. Ленин, и Э. Бернштейн, их появление и их мысли, теории точно так же были обусловлены обществом и историческим временем, в котором они существовали. Они не могли появиться ни раньше, ни позже. Их не могло быть пока не появились и не сошлись все условия их появления.
Не в XV в., и не в XXI в., а именно в XIX в. сложились те условия, которые привели к появлению К. Маркса как мыслителя. И именно последующие изменения в мире стали почвой для возникновения ревизионизма Э. Бернштейна, и созданию, к примеру, теории «перманентной революции» Л. Троцкого.
Простой пример. Вспомните три составных части марксизма. Как по учебнику: французский утопический социализм, немецкая классическая философия и английская классическая политическая экономия. А теперь малое дополнение. Классическая политэкономия складывается в конце XVIII века, трудами Адама Смита. Немецкая классическая философия в конце XVIII века увенчивается трудами Гегеля. Французский утопический социализм сформируется в 20-30-е годы века XIX в. И помня это ответить на вопрос: «Мог ли марксизм появится в конце XVIII века?» следует однозначно – «Нет». И верно не хватало «социализма». Неслучайным поэтому является то что приверженность к коммунизму и укрепление К. Маркса в его коммунистических убеждениях происходит именно в 1844 году, когда он оказывается в Париже, наполненном в начале 1840-х годов массой социалистически мыслящих людей. Коммунизм Маркса не являлся продуктом одного лишь гениального ума, или итогом движения чистой мысли молодого доктора философии. Нет. Он обусловлен сложением ряда причин.
«Но постойте»! – воскликнет читающий – «Что за банальщина? Такое годится рассказывать несмышленым юнцам!»
Верно. Но в том и проблема, что рассказывать такое надо не им одним. Такая «банальщина» порой необходима. Но, право слово, вернемся к «теории». Вспомнив все вышесказанное давайте ответим на вопрос: «Можем ли, мы отрывать «теорию» от времени в котором она существует?».
И вновь ответ: «Нет». Но раз ответ отрицателен стоит продолжить логику и задать следующие связанные между собой вопросы:
- «Каким было советское общество?»
- «Могла ли теория марксизма активно совершенствоваться в реалиях советского общества в 1970-80-е гг.?»
- «В какой мере и в каком направлении могли происходить изменения в теории согласно существующим социальным, экономическим и политическим особенностям СССР?»
И именно эта триада вопросов приводит нас к важнейшему выводу. Застой в теории порожден не единственно личностными недостатками руководства или советских теоретиков, а структурными особенностями советского общества, которые не способствовали развитию теории. Отсутствие «нового Ленина» в позднем Советском Союзе связано не с незнанием теории, или недостаточной мыслительной работой кого-либо, а с тем что общество не могло исторгнуть из своей среды подобный вождю большевиков ум.
Таковым следует быть марксистскому взгляду на причины краха СССР. Очень легко сетовать на «плохую теорию», «распад идеологии», «плохо работавшее КГБ». Но это подход скорее эмоциональный. Свойственный горюющим, переживающий родственникам над могилой.
Пора остановить трдцатилетний траур и трезво поставить вопрос: «Почему?». Почему теория была плоха? Почему коммунистическая идеология проиграла? Почему КГБ не искоренил заразу? А мог ли?
Только такое препарирование каждого вопроса, требующее изучения и производственных сил, и производственных отношений, и всех последующих вытекающих, вплоть до теории, позволит в конечном итоге поставить точку в постсоветском трауре.
Статья, с которой полемизирует автор: https://rabkor.ru/columns/analysis/2023/06/05/brezhnev_and_andropov_theoretical_understanding_of_the_era/
Сергей Чумаченко
