Боб Джессоп и его концепция стратегических взаимоотношений

Боб Джессоп и его концепция стратегических взаимоотношений

Боб Джессоп является весьма нетипичным марксистским теоретиком. Рассматривая государство как социальное отношение, он развивает концепции стратегических взаимоотношений и стратегической селективности В этой статье будет проведен анализ идей Джессопа как политико-социологического фундамента идеологии современной социал-демократии – в его теориях относительно государства больше выделяются «эволюционные» черты и возможности использования государства в интересах широких слоев населения даже в рамках капиталистической системы.

Левые теоретики, придерживающиеся структуралистского подхода[1], считают, что государство неизбежно воспроизводит капиталистические отношения и всегда служит доминирующему классу крупной буржуазии – в этом его сущность и без коренного слома системы оно всегда преследует исключительно интересы капиталистов в долгосрочной перспективе. Социал-демократы, как и сторонники подхода стратегических взаимоотношений не согласны с этим утверждением и имеют иной взгляд на роль государства в современном капитализме.

Оппозиция структуралистам в случае Джессопа и более радикальным левым еще не означает, что видение государства как социального отношения является теоретическим основанием социал-демократии, однако, наводит на мысли о возможном общем «знаменателе» анализируемых теории и идеологии.

Подход Стратегических взаимоотношений

В основе подхода стратегических взаимоотношений лежит специфическая дефиниция государства как «социального отношения». Согласно Джессопу[2], такому определению предшествуют размышления о государстве итальянского политического мыслителя и коммуниста Антонио Грамши[3]. Он считал, что государство объединяет в себе политическое и гражданское общество через гегемонию – мобилизацию и воспроизводство «активного согласия» доминируемых групп правящим классом посредством апелляции к политическому, интеллектуальному и моральному лидерству.

Концепцию Грамши развивает греческий политический философ Никос Пулантас[4]. Государство определяется им как институциональный ансамбль, система центров силы и акторов с определенными возможностями, которая организует их взаимодействие, предоставляя неравные шансы в институциональном использовании власти различным участникам политического процесса. Развивая подход стратегических взаимоотношений, Джессоп основывается на этой дефиниции и использует ее для конструирования других концептов.

Ключевой для понимания подхода стратегических взаимоотношений является концепция стратегической селективности. Она действует в отношении различных акторов в институциональном ансамбле государства и закреплена структурно, но вместе с тем трансформируется сообразно изменению стратегического баланса сил в государстве – с появлением и усилением новых групп в политическом процессе коренным образом преображается и стратегическая селективность, одновременно формируя государственную политику и будучи сформированной результатом предшествующей борьбы различных сил и групп внутри и вне государства. Именно от стратегического баланса сил зависит форма государства.

Из этого следуют некоторые характеристики государства, озвученные Джессопом: Во-первых, государство в парадигме стратегических взаимоотношений полиморфно – оно постоянно изменяется и приобретает новые функции вместе с изменением стратегической селективности, развитием технологий и внешними изменениями; во-вторых, несмотря на сильный капиталистический уклон, учитывая господство класса крупной буржуазии и мировую капиталистическую систему, государство может действовать иррационально с точки зрения капиталистических интересов «мотиваторам» (как Третий Рейх в конце Второй Мировой войны), а может и действовать в интересах не только капиталистов, но и других классов и групп (социал-демократические реформы по улучшению уровня жизни рабочих).

В подходе стратегических взаимоотношений выделяют 4 основных составляющих государства и определяющих его форму[5]:

1. «Историческая конституция» государства – то, как развивались различные государственные институты и сферы во времени, какова у них предыстория и текущие исторические параллели.
2. «Формальная конституция» — собственно, сама конституция, формальный государственный регламент, законы, его официальное устройство и система функционирования.
3. Проекты и идеи, лежащие в основании государства – для чего оно создано, в чем его предназначение?
4. Взаимоотношения государства и гражданского общества в исторической ретроспективе – представленность различных групп, их влияние, вообще существование и сила гражданского общества.

Главным инструментом подхода Стратегических взаимоотношений является многоэтапный анализ стратегической селективности государства[6]. Это интересно в свете дальнейшего рассмотрения этапов анализа как весьма «преференциальных» к социал-демократическим государствам:

• Доминирующий режим социетальной организации – принципы общественной организации, превалирующие в государстве. Собственно, вопрос о том, вокруг чего и по какой причине происходит организация, и как это соотносится и проистекает из исторической и формальной конституций государства. Отличие SRA (Strategicrelationsapproach) от других марксистких подходов к анализу государственного строения во многом исходит из того, что социетальная организация рассматривается не только в контексте аккумуляции капитала.
• Паттерны стратегической селективности – специфические, пространственно-временные измерения состояния институционального ансамбля государства:
  1. Способы и артикуляция политической репрезентации, могут быть как закреплены формально в конституции (условные «граждане»), так и неформально через поддержку определенных групп/движений и действия государства.
  2. Вертикальная и горизонтальная институциональная организация государства – внутреннее разделение властей, департаменты и министерства, формирование государственной политики и ее имплементация, а также международные отношения, институты и демаркация границ.
  3. Государственное вмешательство – его возможные формы, механизмы по осуществлению и пределы. Государство не может быть всесильно в подходе стратегических взаимоотношений, оно всегда ограничено доступными способами воздействия.
  4. Политические проекты и требования, продвигаемые значительными общественными силами внутри и вне государства. Государственная власть – институционально и дискурсивно транслируемое проявление изменяющегося баланса различных социальных групп, преследующих свои интересы через или же в оппозицию государству.
  5. Raisond’état– государство не является простым механизмом для взвешивания голосов (во всех смыслах этого слова) с монополией насилия даже в самых плюралистичных обществах. Всегда есть некоторый фундаментальный государственный проект, то, зачем оно вообще существует, некая основополагающая причина государственности – будь то «Третий Рим», «Маяк демократии» или «Построение социализма в отдельно взятой стране».
  6. Тесно связанное с предыдущим измерением государства «гегемоническое» в грамшианской оптике представление об общем благе. «Иллюзорный» публичный интерес может представлять самые разные формы, отдавая преференции некоторым группам – от инклюзивного в либеральных демократиях до эксклюзивного в государствах с апартеидом.
• Конфигурация политических сил – историческая и субстанциональная организация различных существенных политических сил в государстве. Интерес представляют также их стратегии, тактике, поведение в контексте conjuncturalanalysis (какие выборы делаются в различных «развилках» на протяжении жизненного пути этих акторов), а также институциональное разграничение между государственным аппаратом и порядками иного толка. Отдельно рассматриваются возможности «рефлексии» различных общественных сил, то, способны ли они учится на своих ошибках и адаптироваться к новым политическим условия и стратегическому балансу (к примеру, в ХХ веке вместе с огромными изменениями в стратегической селективности государств аристократия как важнейшая сила в большом количестве стран не смогла адаптироваться к новым условиям, в то время как крупная буржуазия смогла изменить свою стратегию, выжить, укрепить и усилить свое влияние в лице транснациональных корпораций).
• Интеракция политических сил – важнейший пункт в SRA, на этой стадии анализа как раз идет рассмотрение текущей формы стратегической селективности, «поля борьбы» различных релевантных политических сил. Государство на этой стадии рассматривается как продукт предыдущих политических стратегий, генерирующий новые стратегии в условиях определенной стратегической селективности – государственные акторы важны, но действует согласно более широкому стратегическому балансу общественных сил. В капиталистических обществах выделяются три основных категории государственных стратегий – спонсируемые стратегии аккумуляции капитала (направленные на экономическое развитие и рост), государственные проекты (направленные на государственное строительство и укрепление внутреннего единства), гегемонистское видение (которое определяет смысл существования государства для общества). При этом разные стратегические действия государства могут выполняться в интересах разных классов (далеко не только крупной буржуазии), а стратегический баланс «вокруг» определенных решений и вопросов также может существенно отличаться.

Идеология социал-демократии

В основе социал-демократической идеологии лежит принцип эволюционизма – ревизионистское переосмысление марксистской теории, ключевое отличие которого находится в самом способе перехода от капитализма к социализму. Достижение к социальной справедливости для социал-демократов возможно и желательно не через революцию, а посредством реформ, причем сам процесс движения к социализму важнее конечной цели. Это – основополагающий принцип социал-демократии, сформулированный еще в конце XIX века Эдуардом Бернштейном[7].

Движение развивалось и столкнулось с двумя «дилеммами», озвученными Адамом Пшеворски в его книге «Капитализм и социал-демократия». Первая дилемма состояла в том, стоит ли социалистам участвовать в выборах в рамках распространения всеобщего права голоса[8]. Вторая – в том, что с уменьшением количества «типичных» трудящихся, для получения как можно большего количества голосов, в том числе граждан среднего класса, необходимо отказываться или по крайней мере отставлять на второй план построение социалистического общества как конечную цель движения[9]. Основываясь на этих дилеммах и некоторых исторических процессах, можно выделить стадии развития идеологии социал-демократии:

1. Социал-демократия только зарождается, присутствует только как ревизия марксистского учения и вместе с тем как нечто очень близкое леворадикальным партиям того времени.
2. Начинается первая «волна демократизации», характеризовавшая распространение всеобщего избирательного права, других прав и свобод. Формируются первые социал-демократические партии и организации, способные (по их воззрению) посредством реформ продвигаться к социалистической организации общества. Социал-демократические партии этой эпохи по-прежнему преследуют в качестве конечной цели социализм, ориентируются в основном на массовые профсоюзные организации и рабочий класс.
3. Послевоенные годы, «Золотой век» социал-демократии. Умеренно левые партии во многих странах Европы выигрывают выборы на фоне общей популярности левых идей после Второй Мировой Войны и становятся более «компромиссной» альтернативой коммунистам. При социал-демократах на этой стадии развития активно развивается экономика и повышается уровень жизни – постепенный переход к социализму становится менее важной частью идеологии движения, растет в числах средний класс, уменьшается количество рабочих.
4. Высокое развитие западных обществ к концу XX века, как ни парадоксально, в какой-то степени приводит к кризису социал-демократических партий ввиду размытия традиционного электората. Из-за этих процессов социал-демократам приходиться менять стратегию и больше ориентироваться на средний класс – в связи с этим происходит полный отказ от социализма как финальной цели, формируется концепция «третьего пути» — как средней, «идеальной» пропорцией между экономическим неолиберализмом и традиционной рабочей социал-демократией. Появляется также ярко выраженный внешнеполитический вектор социал-демократической идеологии.

Современные исследователи отмечают зарождение новой волны социал-демократии на фоне общей разочарованности в неолиберализме, отсутствии обещанного «конца истории», а также волнующих общемировых кризисов современности – пандемии коронавируса, глобального потепления, экономических кризисов[10].

«Новая» социал-демократия является более левой в экономическом плане относительно «третьего пути» Тони Блэра – в рамках глобального роста неравенства, продуктивности и автоматизации в новую версию движения включаются пост-кейнсианские идеи экономистов вроде Тома Пикетти. Вместе с тем современные социал-демократы перестают делать столь сильный акцент на экономику (все равно являющийся основным) и начинают куда внимательнее рассматривать проблемы идентичности, миграционной политики, зеленой энергетики, гражданского общества, культуры и многих других сфер общественной жизни через экономическую перспективу, но не ориентируясь исключительно на нее[11].

Несмотря на все эти изменения с течением времени и идеологические различия между различными стадиями развития социал-демократии и ветвями движения, можно выделить некоторые базовые для всех современных социал-демократов принципы и ценности, обозначенные в работе «Основы социальной демократии»[12]:

1. Свобода – не как отсутствие ограничений, но как свобода слова, печати, самовыражения, политический плюрализм, поддержка парламентской республики как наиболее демократичной современной формы правления и правого государства для обеспечения свобод граждан на практике.
2. Равенство/справедливость – прежде всего, как равенство возможностей в реализации потенциала как можно большего количества людей, равенство правовое и относительное равенство экономических и политических условий, а не равенство результатов.
3. Солидарность – не «классовый солидаризм», а умение ставить общественные интересы выше краткосрочных собственных, понимание необходимости улучшения социума в целом и положения всех без исключения людей в том числе для собственной долгосрочной выгоды.
4. Прогресс – как постоянное движение ко все более сложным и продвинутым формам общественной организации, удовлетворяющей интересам как можно большего количества людей. Отсюда – адаптивность социал-демократия, ее изменчивость с течением времени и изменениями общества самого разного характера.

Боб Джессоп и идеология социал-демократии

В работе Джессопа социальное государство (Welfare State) нередко упоминается как одна из возможных форм государства. Стратегическая селективность в нем построена таким образом, что поддерживает хрупкий баланс между интересами непосредственно рабочего класса и безопасностью элит и крупной буржуазии, которые ради сохранения стабильности идут на уступки.

Построение Welfarestate (Государства всеобщего благосостояния) является одной из основных целей социал-демократических движений и организаций. И несмотря на кажущуюся «конечность» этой цели, welfarestate для социал-демократов не является четко определенным концептом – скорее просто государством, в котором все основные вышенаписанные социал-демократические принципы приоритетны.

Именно реформистская компонента социал-демократии намекает на сильные связи с подходом стратегических взаимоотношений. Благодаря внутренней изменчивости, адаптивности социал-демократия может меняться вместе с духом времени, внешней и внутренней обстановкой в государстве, социальным и технологическим развитием. Из-за этого социал-демократические акторы на поле стратегической селективности могут дольше оставаться релевантными, выживать и адаптироваться к новым условиям, не теряя своей сущности и поддержки (как было в случае с двумя «дилеммами», о которых писал Адам Пшеворски).

Также SRA и социал-демократию объединяет «ревизионизм» в вопросе типичного марксистского разделения на базу и надстройку. Социал-демократическое движение изначально было гораздо более сконцентрированным именно на вопросах экономики, однако, вместе с общественным развитием и изменением стратегии партии (акцент на привлечение не только рабочих, но и среднего класса и других групп населения) внимание начало уделяться целому спектру других вопросов – от климатических изменений до расового неравенства и прав ЛГБТ.

В заключение хотелось бы провести небольшой анализ методики SRA в отношение государств всеобщего благосостояния, в которых социал-демократические акторы стабильно имеют очень большую власть:

1. Доминирующий режим социетальной организации – большинство социал-демократических государств организованы не только вокруг аккумуляции капитала, но и политического процесса, общих ценностей и даже общественных договоров. Интересным примером такой организации может быть концепция «общего дома» в скандинавских странах, закрепленная как символически (как важная часть современной культуры Скандинавии), так и нормативно межклассовым шведским соглашением 1936 года между предпринимателями государства и массовыми профсоюзными организациями[13].
2. Паттерны стратегической селективности – в социал-демократических формальных конституциях сильно закреплено равенство всех граждан перед законом, политический плюрализм, разделение властей. При этом зачастую построение государства всеобщего благосостояния также вписано в документацию – что само по себе подразумевает государственное вмешательство в экономику (Шведская конституция)[14]. Конкретные механизмы чаще всего разнятся и зависят от состава правительства, однако, в некоторых социал-демократических странах даже существуют специальные институции, осуществляющие индикативное планирование по государственному вмешательству, а также большое количество национализированных компаний (35% акций на Бирже Осло принадлежат норвежскому государству, так же, как и контрольный пакет в 5 из 7 крупнейших компаний страны)[15]. Наконец, ввиду политического плюрализма в политическом дискурсе стран представлено множество различных мнений, однако, гегемоническое представление об общественном благе носит социал-демократический характер – не оспариваются права человека и гуманизм, стремление к прогрессу, реализации потенциала как можно большего числа людей, существует жесткая культурная и политическая оппозиция тоталитаризму, ультраправым идеологиям.
3. Конфигурация политических сил – очень интересный пункт для рассмотрения в контексте государств с сильными социал-демократическими акторами. Как правило такие партии и организации весьма адаптивны и способны эффективно менять свои стратегии даже в случае временных поражений. Здесь можно рассмотреть как конкретный пример СДПГ – партия неоднократно менялась с течением времени[16], изначально выступая за мирный переход к социализму, затем находясь в центре геополитического конфликта между СССР и США во времена Вилли Брандта, в конце XX века поменяли курс на знаменитый «третий путь» Шредера. Однако, ввиду общей гибкости, привлекательности и эффективности социал-демократической политики СДПГ смогла адаптироваться к новым условиям – это общая черта большинства современных социал-демократических партий.
4. Интеракция политических сил – взаимодействие социал-демократов с другими силами в Европе очень показательна как пример успеха с точки зрения SRA. Еще в 2010-х казалось, что социал-демократия как идеология практически мертва в Европе и уступает правым популистам, либералам-центристам и умеренным консерватором. Однако, в последние годы можно наблюдать рост популярности и важные успехи социал-демократов вопреки кажущемуся упадку – победы в Норвегии и Германии[17], а также ограниченные успехи на местных выборах в Италии и парламентских выборах во Франции. Причина «непотопляемости» социал-демократических сил и возможности успешного сопротивления другим мощным акторам обусловлена прежде всего, как уже было неоднократно упомянуто, высокой адаптивностью социал-демократов вкупе со способностью сохранять приверженность фундаментальным идеологическим принципам.

Арсений Красников

Список Литературы

1. Gramsci, A. (1971) Selections from the Prison Notebooks, London: Lawrence & Wishart.
2. Immergut, E. M. (2002). The Swedish constitution and social democratic power: Measuring the mechanical effect of a political institution. Scandinavian Political Studies, 25(3), 231-257.
3. Jessop B. (2010) Redesigning the State, Reorienting State Power, and Rethinking the State. In: Leicht K.T., Jenkins J.C. (eds) Handbook of Politics. Handbooks of Sociology and Social Research. Springer, New York, NY, 41-61
4. Jessop, B. (2007) State Power: a Strategic-Relational Approach, Cambridge: Polity.
5. Kjellberg, Anders (2009) “The Swedish Model of Industrial Relations: Self-Regulation and Combined Centralisation-Decentralisation”, in Craig Phelan (ed.) Trade Unionism since 1945: Towards a Global History. Oxford: Peter Lang, p. 214 Volume 1
6. Manwaring, R., & Holloway, J. (2022). A New Wave of Social Democracy? Policy Change across the Social Democratic Party Family, 1970s–2010s. Government and Opposition, 57(1), 171-191.
7. Morgan, D.W. (1979). The Father of Revisionism Revisited: Eduard Bernstein. The Journal of Modern History, 51, 525 – 532.
8. Norimitsu Onishi (2021) Europe’s Social Democrats Show Signs of Life, but France Poses a Roadblock. New York Times, URL: https://www.nytimes.com/2021/10/01/world/europe/europe-social-democrats-france-germany.html (Датаобращения: 27.02.2022)
9. Poulantzas, N. & Miliband R. (1972). The Problem of the Capitalist State. In R. Blackburn (ed.) Ideology in Social Science: Readings in Critical Social Theory. NY: Pantheon Books, 238–262.
10. Poulantzas, N. (1978) State, Power, Socialism, London: New Left Books.
11. Przeworski, A. (1986). Capitalism and social democracy. Cambridge University Press. 262
12. Richard A. Fuchs, Rina Goldenberg (2021) The SPD: Germany’s oldest political party. DW,URL: https://www.dw.com/en/the-spd-germanys-oldest-political-party/a-16825489 (Дата обращения: 27.02.2022)
13. Т. Гомберт, Ю. Блезиус, К. Крелль, М. Тимпе (2010) Курс социальной демократии. Часть 1. Основы социальной демократии. М. : РОССПЭН, c. 6-59

[1]Poulantzas, N. & Miliband R. (1972). The Problem of the Capitalist State. In R. Blackburn (ed.) Ideology in Social Science: Readings in Critical Social Theory. NY: Pantheon Books, pp. 238–262.

[2]Jessop B. (2010) Redesigning the State, Reorienting State Power, and Rethinking the State. In: Leicht K.T., Jenkins J.C. (eds) Handbook of Politics. Handbooks of Sociology and Social Research. Springer, New York, NY, p. 41-61

[3]Грамши А. Тюремные тетради / А. Грамши. Избранные произведения. Т. 3. М., 1959.

[4]Poulantzas, N. (1978) State, Power, Socialism, London: New Left Books.

[5]Jessop B. (2010) Redesigning the State, Reorienting State Power, and Rethinking the State. In: Leicht K.T., Jenkins J.C. (eds) Handbook of Politics. Handbooks of Sociology and Social Research. Springer, New York, NY, pp. 41-61

[6]Jessop, B. (2007) State Power: a Strategic-Relational Approach, Cambridge: Polity.

[7]Morgan, D.W. (1979). The Father of Revisionism Revisited: Eduard Bernstein. The Journal of Modern History, 51, 525 – 532.

[8]Przeworski, A. (1986). Capitalism and social democracy. Cambridge University Press. pp. 7-47

[9]Тамже, pp. 47-99

[10]Manwaring, R., & Holloway, J. (2022). A New Wave of Social Democracy? Policy Change across the Social Democratic Party Family, 1970s–2010s. Government and Opposition, 57(1), 171-191.

[11]Там же

[12]Т. Гомберт, Ю. Блезиус, К. Крелль, М. Тимпе (2010) Курс социальной демократии. Часть 1. Основысоциальнойдемократии. М. : РОССПЭН, c. 6-59

[13]Kjellberg, Anders (2009) “The Swedish Model of Industrial Relations: Self-Regulation and Combined Centralisation-Decentralisation”, in Craig Phelan (ed.) Trade Unionism since 1945: Towards a Global History. Oxford: Peter Lang, pp. 155-198. Volume 1

[14]Immergut, E. M. (2002). The Swedish constitution and social democratic power: Measuring the mechanical effect of a political institution. Scandinavian Political Studies, 25(3), 231-257.

[15]Lie, E. (2016). Context and contingency: Explaining state ownership in Norway. Enterprise & Society, 17(4), 904-930.

[16]Richard A. Fuchs, Rina Goldenberg (2021) The SPD: Germany’s oldest political party. DW, URL: https://www.dw.com/en/the-spd-germanys-oldest-political-party/a-16825489

[17]Norimitsu Onishi (2021) Europe’s Social Democrats Show Signs of Life, but France Poses a Roadblock. New York Times, URL: https://www.nytimes.com/2021/10/01/world/europe/europe-social-democrats-france-germany.html