Вам случалось раскаиваться и клясть себя, получив просимое? Решение, казавшееся единственно возможным, подчас оказывается хуже самой проблемы. В таком положении оказались сегодня 100 тысяч работников АвтоВАЗа и около миллиона жителей Тольятти, оставленные государством фактически на милость корпорации Ростехнологии.
Когда кризис автомобильной отрасли докатился до АвтоВАЗа, в Тольятти стали все чаще говорить о возможности массовых увольнений. Назывались разные цифры, для города беспрецедентные и пугающие – до 27 тысяч и больше.
Давно замечено, что между человеком и овощем много общего. И овощ (взять хоть огурец), и человек состоят преимущественно из воды. И тот и другой являются скорее объектом, нежели субъектом живой природы.
Ответственность за обещания перед народом никогда не была сильной стороной нашего начальства. Демагогия, круто замешанная на популизме и щедро скармливаемая с экранов телевизора, являлась своеобразной визитной карточкой власти на памяти целых поколений.
Похоже, будущим поколениям россиян не придется испытать на собственном опыте все прелести продукции отечественного автопрома. Автомобили с маркой «Лада», самое яркое его олицетворение, будут, конечно, потихоньку доживать свой век, вызывая на дорогах сначала снисходительные улыбки, потом удивленные взгляды других участников движения.
АвтоВАЗ, державшийся дольше других (и, в отличие от этих других, и на словах, и на деле получавший поддержку государства), недавно объявил о планах работы в сентябре и о том, как эта работа будет оплачена.
Вспыхнувший в начале апреля скандал с крупным питерским чиновником, который назвал (не в эфире правда, а после) звонивших в студию слушателей «быдлом», а самим журналистам пригрозил увольнением и чуть ли не отлучением от профессии, вызвал нешуточный резонанс.
В прошлом месяце я сажал картошку. Не у себя, а на родительских шести сотках. Пока я сажал ее там, за несколько сот км от дома, на моем огороде картошку сажали теща с тестем. Практически все, кого я знаю, занимались сельхозработами – либо сами, либо их родственники. Притом что я и мои знакомые – с рождения городские жители, хотя и не все потомственные (города, в которых я родился и живу, немногим старше меня, другими словами, совсем молоды).
Говорить о кризисе, не скатываясь, в банальности, невозможно. Было уже тысячу раз сказано и про иероглиф кризиса, у которого два прочтения: опасность и возможность. Применительно к российским профсоюзам эту мысль можно выразить так: благодаря кризису они либо окончательно переродятся и исчезнут (что, в общем-то, одно и то же), либо у нас наконец появится настоящее профсоюзное движение.
Интересный поворот иногда принимают дискуссии в узком кругу специалистов. Даже дискуссии о профсоюзах. Я имею в виду такие разговоры без протокола, за чашкой кофе, когда можно говорить то, что думаешь, что не встретишь в интервью или пресс-релизах. Они от этого не становятся менее актуальными, конечно. Просто не все нужно озвучивать широкой публике.
«А знаете ли, молодой человек, каково это, когда некуда больше пойти?» – сокрушался герой Достоевского. Кризис выталкивает миллионы людей к черте, когда идти некуда...
В последние несколько недель (а по большому счету, даже раньше, с начала 2009 года) интерес журналистов к Тольятти стал, по крайней мере для меня, ощутимым культурным феноменом. То есть звонили, конечно, и раньше. Просили что-то прокомментировать, уточнить или дать информацию, иногда даже интервью. Сейчас контакты выглядят по-другому.
«Как спасти автопром? И надо ли его спасать?» Тема ток-шоу на популярном канале, в котором меня пригласили принять участие, болью отозвались в моем сердце. Сколько дум передумано, сколько копий сломано!
Кризисы – самое благоприятное время для планов и рецептов. Антикризисных, естественно. Время, когда шансы советчиков быть услышанными возрастают. По крайней мере, к ним начинают прислушиваться. Когда все хорошо, никого не интересуют советы. Однако когда тучи сгущаются, люди более склонны к принятию планов спасения.
Я живу в Тольятти. Это город, где делают автомобили «Лада». Или «Жигули», как их когда-то называли в честь не очень высоких, но красивых известняковых гор на берегу Волги. Каждая семья у нас, так или иначе, связана с заводом, на котором делают эти машины, да и в самом городе их очень много, наверное, больше, чем в любом другом месте.