Московский Экономический Форум
Для того чтобы не тревожить население, правительственные чиновники придумывают новые термины. На фоне спада промышленного производства, массового ухода капиталов из России, ослабления рубля и растущего пессимизма на бирже, они упорно отрицают наличие каких-либо серьёзных трудностей. Они избегают говорить про спад, кризис или рецессию, а вместо этого обогатили русский язык новым выражением: «пауза роста». Ещё несколько месяцев назад они гордились тем, что на фоне погружающейся в кризис Западной Европы отечественная экономика демонстрирует неплохие темпы роста, а сегодня, когда ситуация стала ухудшаться на глазах, делают вид, будто ничего не происходит.
Отечественное начальство было глубоко неправо, злорадствуя по поводу проблем у западноевропейских соседей. Ведь наше правительство проводит примерно ту же экономическую политику, что и страны Европейского Союза, а потому неминуемо рано или поздно должно было получить и схожие результаты. В некотором смысле, меры, принимаемые в России, выглядят даже более радикальными чем те, с помощью которых довели свои страны до беды западноевропейские элиты. Например, и там, и тут срезают расходы на здравоохранение и образование, разрушают остатки социального государства, приватизируют объекты социальной инфраструктуры. И там, и тут лишают финансовой поддержки местные органы власти, заставляя их залезать в долги. Но в западных странах это делается в условиях острого дефицита средств, а российские либеральные экономисты убедили правительство поступать точно таким же образом в ситуации, когда бюджет разбух от денег.
Крах банковского сектора на Кипре оказался тем толчком, из-за которого кризис, прежде развивавшийся в форме накопления скрытых проблем, перешел в открытую фазу. Но нет причин валить всё на киприотов. Если бы этот средиземноморский остров избежал катастрофы, толчком для падения российской экономики стало бы что-либо другое. На протяжении прошедших пяти лет аналитики и предприниматели с тревогой вчитывались в биржевые сводки, сообщающие о колебании цен на нефть, именно отсюда ждали угрозы, источника будущего кризиса. Всё сложилось иначе. Цены на нефть остаются высокими и стабильными, но несмотря на это ситуация в российской промышленности стремительно ухудшается, что тянет вниз все остальные сектора экономики.
Увы, если бы спад был связан с динамикой нефтяных цен, как в 2008 году, это было бы драматично, но гораздо менее тревожно чем то, что происходит сегодня.
Падение производства вызвано глубокими структурными диспропорциями в российской экономике, противоречиями, справиться с которыми не позволяет уже никакой уровень нефтяных доходов. Причину спада надо искать в исчерпанности внутреннего рынка, износе оборудования, отсутствии производственных инвестиций, дороговизне кредита. Все эти обстоятельства, тесно связанные между собой и дополненные социальной политикой правительства, в совокупности обваливают экономику.
Свой вклад в развитие кризиса внесло и присоединение страны к ВТО. Всего за полгода это привело к серьезным проблемам в сельском хозяйстве и сокращению заказов в промышленности, а предприятия стали испытывать дополнительные трудности с кредитом — финансисты не торопились давать деньги, выжидая момента, когда станет ясно, насколько производственные компании приспособились к новым условиям, смогут ли они выжить. Многие из этих проблем носят временный, «переходный» характер, но они накладываются на куда более глубокие противоречия и усугубляют их. А правительственный курс, в основе которого лежит принципиальное игнорирование подобных угроз, неминуемо ведет к углублению кризиса.
В конце марта на Московском экономическом форуме противники вступления в ВТО и критики проводимой политики обрушились на правительство с обличающими речами. Тон их речей выдавал высокую степень отчаяния, а призывы ко вразумлению высшего начальства свидетельствовали об очевидном отсутствии собственной политической воли.
В начале апреля либеральные эксперты, собравшись в Высшей школе экономики, вынесли свой диагноз: в кризисе виновата бюрократия, судебная система, политическая власть. Короче, кто угодно, кроме экономического блока правительства, и что угодно, кроме принимаемых министрами социальных решений. По сути дела в обществе сформулированы две концепции выхода из кризиса. Либералы предлагают продолжать прежний экономический курс, дополняя его политическими реформами, а их противники призывают менять курс, но обращаются всё к той же действующей власти, ожидая от неё мудрых и справедливых мер, направленных на исправление ситуации и преодоление спада, в который эта самая власть нас и загнала. Неспособность власти к корректировке экономической политики (даже в рамках общей буржуазной ориентации российского государства) с полной очевидностью является следствием её внутреннего устройства и правил, господствующих в современной бюрократии, сложившегося баланса сил внутри элиты, закрытости, исключающей возможность влияния низов или хотя бы среднего звена на принятие решений. Менять государственный порядок надо, демократизировать политическую жизнь необходимо. Но не для того, чтобы потом, как ни в чем ни бывало, продолжать проведение в жизнь экономической и социальной политики, ненавистной трем четвертям населения, а для того, чтобы опираясь на волю большинства, решительно с этой политикой порвать.
Собственно в этом и состоит главное отличие антикризисной стратегии левых от рецептов, предлагаемых либеральными экспертами и стонов бюрократов-«государственников».