Идеальное и действительное
В философии марксизма не утихают споры о проблеме идеального и материального. Борьба между «гносеологами» и «онтологами» ведется «не на жизнь, а на смерть». Каждый из многочисленных марксистских кружков пытается представить свое видение проблемы. Хорошо это или плохо? То, что существует такая множественность, наверное, хорошо. Чем больше развивается течений, направлений, выкристаллизовывается проблем, понятий, тем больше шансов объединить все эти оттенки марксистской философии в цельную теорию, продолжающую и углубляющую концепцию классиков.
Онтология и гносеология
Отрицательный момент заключен в том, что большинство групп варится, что называется, в собственном соку; порой напрочь игнорируя взгляды своих соратников, единомышленников из других, идейно близких организаций; всячески третируют своих соратников по левому движению за отклонения от собственной («единственно верной») точки зрения. Не видят, не слышат, а точнее не хотят, не умеют видеть и слышать товарищей по общему делу. В таком случае научная дискуссия превращается в склоку, существенно снижающую коэффициент полезного действия всех действующих лиц.
В декабре 2021г. в интернет-журнале Lenincrew вышло интервью с доцентом Пермского университета Вячеславом Корякиным. Lenincrew, известный свои неприятием философии Э.В. Ильенкова, постоянно напирал на «идеализм» ильенковской концепции. Однако В. Корякин, хотя и принадлежит к «онтологической» школе профессора В.В. Орлова, не позволял втягивать себя в сомнительные манипуляции терминами и ярлыками.
Корякин показывает марксистскую целостность, углубляется в проблемы, а не в личности, вбирает в свою концепцию все ценное, что наработано представителями разных школ марксизма. Он отмечает, что «плюрализм мнений и гипотез, необходимый для научного исследования, – это естественное положение дел»[1].
Отмечая преобладание у Ильенкова гносеологической проблематики, Корякин не становится на позицию В. Орлова, отрицавшего марксизм во взглядах Э.В. Ильенкова, а считает, что «это марксизм, который просто сделал шаг в сторону идеализма»[2]. Тезис спорный, к Ильенкову мы еще вернемся; но, во всяком случае, видна позиция автора: думать, разбираться, а не отвергать.
Анализируя соотношение различных составляющих марксистской философии, В. Корякин отмечает: «…Гносеология – это производное от онтологии учение, и философия прежде всего должна быть наукой о бытии, а уже потом о процессе мышления”[3].
Несомненно, философия включает в себя и онтологию, и гносеологию. Онтология может и должна считаться первичной в том смысле, что она вскрывает сущность объекта; ибо без него, вне его изучать нечего. Но и гносеология играет важную роль, так как является ключом, программой, методом постижения, а затем и преобразования этого объекта.
Вообще все споры о соотношении материального и идеального очень часто схоластичны и беспредметны. Попытки в каждом конкретном случае вычленить идеальное и материальное, отделив одно от другого; установить их иерархию по отношению друг к другу не только не плодотворны, обречены на провал, но и ведут к метафизической картине мира, извращают, затушевывают основной вопрос философии.
В.И. Ленин четко и недвусмысленно сказал об этом более века назад. «Конечно, и противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области; в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна»[4].
Что же понимается под основным вопросом философии, в рамках которого бытие и сознание (материальное и идеальное) противоположны? «Материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т.д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества. Сознание и там, и тут есть только отражение бытия…»[5].
То есть вопрос стоит так: существует ли материя, бытие объективно, вне нашего сознания и не сконструируемые им. Во всех остальных случаях игнорировать сознание, мысль, схематично детерминировать их бытием– это метафизический, грубый материализм, но никак не материализм диалектический.
Очень здорово о сущности материализма высказался Э.В. Ильенков: «Идеалист не тот, кто отрицает внешний мир (а материалист – не тот, кто его признает). Идеалист тот, кто не хочет, не умеет или не может сделать тезис о существовании этого внешнего мира исходной предпосылкой своей теории познания. И материалист, соответственно, — тот, кто кладет признание объективности внешнего мира (природы и истории), данного нам в ощущении, в основу всей своей теории познания…»[6].
Суть идеализма – в конструировании «мира навыворот», в постулировании общей, начальной первичности идей, идеалов по отношению к материальному миру; в игнорировании, искажении реальных (материальных) причин человеческой деятельности, а следовательно – происходящих в мире процессов. Все это создает для человека ложные ориентировки, формирует ошибочное мировоззрение и, в конечном итоге, встает на пути прогресса. В остальном идеальное – необходимая и закономерная производная от материальной человеческой деятельности, которая, в свою очередь, затем сама может иметь и имеет первичное значение для последующей преобразовательной деятельности. Не будь этого, не было бы Триумфальной арки и Братской ГЭС, автомобиля и компьютера, пенициллина и лазера – не было бы общественного развития вообще, так как в нем идеи воплощаются в материальное производство и генерируют его.
Ф. Энгельс особо подчеркивал, что «согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали»[7]. Выведение всего частного, конкретного из сугубо материальных условий – ограниченность, несуразность, путанность, ригидность познающего, но никак не адекватное отражение действительности.
«Основной тезис гносеологической концепции философии, – писал В.В. Орлов, – заключается в утверждении, что философия должна изучать не мир как таковой, а лишь процесс его познания; изучение мира – задача частных наук…»[8]. С точки зрения гносеологической школы изучение мира – действительно дело частных наук. И в этом заключена ошибка «гносеологов». Без онтологических категорий диалектическое осмысление результатов, достигнутых частными науками, невозможно; а сами отдельные науки ставят иные, более частные цели. Более того, ученые в различных областях, как правило, слабо разбираются в общенаучных вопросах, где без философии просто не обойтись.
От развития отдельных наук есть и будет немалая польза. Но это далеко не всегда приводит к цельной, диалектико-материалистической картине мира, к стратегически верным глобальным выводам о мире и человечестве. (К настоящему времени на Земле сделано немало выдающихся открытий в различных сферах, однако глобальные проблемы, стоящие перед человечеством, в конечном счете остаются неразрешенными.)[9]. Не случайно, В.И. Ленин без обиняков заявлял: «Ни единому из этих профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях … нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит о философии»[10].
Э.В. Ильенков, который, кстати, солидаризировался с Лениным в этом вопросе,[11] писал, что не нужно бояться недооценки онтологической составляющей философии, так как «законы мышления в пределе, в тенденции и совпадают с законами развития вообще, а логика и теория познания – с теорией развития»[12]. При этом Ильенков признавал, что «мышление как особый процесс, обладающий специфически отличающими его от движения объективной реальности чертами … подлежит, разумеется, самому тщательному изучению в психологии, физиологии высшей нервной деятельности, но не в логике»[13].
Из контекста рассуждений Э.В. Ильенкова вытекает, что, во-первых, хотя он и признает специфику мышления как такового, но не придает этой специфике существенного значения в рамках формирования субъективной диалектики; а во-вторых, по сути, нивелирует разницу между миром и его отражением в сознании людей. Нивелирует, конечно, сугубо материалистически, так как интерпретирует мышление как логику отражения действительности. Но при этом допускает ряд ошибок.
В.И. Ленин отмечал: «Логика есть учение не о внешних формах мышления, а о законах развития «всех материальных, природных и духовных вещей», т.е. развития всего конкретного содержания мира и познания его, т.е. итог, сумма, вывод истории познания мира <…>Логика есть учение о познании. Есть теория познания. Познание есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов … Тут действительно, объективно три члена: 1) природа; 2) познание человека, = мозг человека (как высший продукт той же природы) и 3) форма отражения природы в познании человека, эта форма и есть понятия, законы, категории etc.»[14].
Логика не является специфическим учением о мышлении, но она является, в том числе учением о познании, а познание невозможно без мышления, а значит, и без его «субъективных» приемов, способов и правил. Ленин специально выделяет мозг как одну из составляющих познания.
Рассуждая о всеобщности логики как объективной и субъективной диалектики, В.И. Ленин никогда не отмечал их слияние, тождество.Наоборот, он неоднократно подчеркивал различия между объективной реальностью и нашими представлениями о ней. «Предметы наших представлений отличаются от наших представлений, вещь в себе отличается от вещи для нас, ибо последняя – только часть или одна из сторон первой… <…> Человек не может охватить=отразить-отобразить природы всей, полностью, ее «непосредственной цельности», он может лишь вечно приближаться к этому…»[15]. Мир принципиально познаваем, но абсолютного, исчерпывающего знания о нем не существует.
Нельзя отождествлять диалектику процессов в мире и диалектику мышления. Диалектическая логика – это учение о законах развития бытия и мышления, но эти законы механически не совпадают. Они близки, так как познание и мышление отражают объективную реальность. А значит, чтобы объяснить логику явлений, необходимо пройти, понять эту логику, это движение процессов и событий.
Но, одновременно, если мышление будет двигаться исключительно по орбите природных и исторических явлений, оно никогда не выйдет за рамки этой орбиты, никогда не перейдет от «явлений», к «вещам в себе». Ибо оно будет только отражать объективную действительность, но не «вскрывать», осмыслять, преобразовывать ее. Для осмысления нужно выйти за рамки объективных процессов, законов их развития, возвыситься над ними. А значит, необходимы иной понятийный аппарат, категории, законы. Мыслительные операции и действия не могут быть тождественны действиям в материальном мире. Они относятся к иной логической категории, связанной с вершиной эволюции всего живого; с качественно другой материей, способной создавать идеальное.
И когда Ильенков считает специфику мыслительных операций чем-то чисто второстепенным и вспомогательным («философию как науку никогда особенно не интересовала «личностная обращенность мозговых нейродинамических процессов»[16]), то он упрощает теорию познания.
Индивидуальные особенности мышления, психики, физиологические возможности мозга принижать нельзя. Они играют огромную роль в гносеологии. Процесс, происходящий в нашем мозге, детерминирован извне; но и специфика самого мозга накладывает на этот процесс значительный отпечаток. «Нельзя забывать, что общественное мышление воплощается не только в телевизионных башнях, клубах, храмах и статуях или книгах. Оно воплощается и в «церебральных структурах» людей особого типа…»[17].
Более точным и глубоким является следующее определение Ильенкова. «Диалектика – этот «наука о законах превращения действительности в мысль (т.е. о законах познания, о законах высшей формы отражения), а мысли – в действительность, (т.е. о законах практической реализации понятий, теоретических представлений – в естественно-природном материале и в истории.) (Курсив мой – С.Ч.)»[18].
В.В. Орлов верно отмечает, что философия обобщает заключения частных наук и «идет дальше частных наук, к более высоким абстракциям, к понятиям о всеобщих сторонах, свойствах, законах объективного мира. <…> Способность философии к определенному опережению развития частных наук, которая была блестяще продемонстрирована классиками марксизма, может быть связана только с существованием относительно самостоятельной философской теории о всеобщем и его познании, относительно самостоятельным научным мировоззрением, выходящим за рамки частнонаучных обобщений»[19]. Гносеология раскрывает перед человечеством метод познания окружающего мира, а онтология выводит наиболее общие законы и свойства этого мира. Оба раздела являются составными частями философии марксизма – диалектико-материалистической логики.
Но Орлов категорически не прав, когда отрывает гносеологию от философии, считая, что теория познания изучает не мир как таковой, а лишь процесс его познания, «царство чистой мысли», «мысли о жизни вместо самой жизни» и т.п. Это заведомо неверная интерпретация взглядов «гносеологов» и, в первую очередь, Ильенкова.
Действительно, если бы они полагали так на самом деле, то никакого марксизма, материализма в их взглядах нет, а подобные воззрения представляют собой субъективный идеализм и эмпириокритицизм. Но Ильенков никогда не интерпретировал философию как изолированную науку о мышлении, о «чистой мысли»; наоборот, приведенные выше цитаты со всей убедительностью демонстрируют, что он рассматривал философию как диалектическую логику, теорию познания объективного, материального мира!
В.В. Орлов пишет: «Из самого духа материализма следует, что поскольку материя первична по отношению к сознанию, постольку… онтология в определенном теоретическом смысле первична по отношению к гносеологии»[20]. Получается, если при рождении в человеке главенствует физиологическое начало, то оно главенствует по отношению к сознанию на всем протяжении жизни? И если материальный мир возник задолго до человеческого общества, означает ли это, что он перманентно господствует над общественными отношениями?
Вообще отношение сознания к материи воспринимается В.В. Орловым односторонне, схематично, в духе старого материализма и советских учебников по диамату сталинского времени. «1) сознание производится, порождается материей в процессе ее бесконечного развития, 2) сознание производится, порождается высокоорганизованной материей (человеком), 3) сознание отображает внешний ему объективный мир»[21]. Верно ли такое понимание сознания, идеального? Оно охватывает только одну часть, одну сторону процесса взаимодействия материи и сознания, а значит, является неполным, неточным, недостаточным.
Во-первых, Орлов «китайской стеной» отделяет материю от сознания, от идеального в целом. Вероятно, он не до конца понимал ленинского постулат о том, что «мысль о превращении идеального в реальное глубока: очень важна для истории. Но и в личной жизни человека видно, что тут много правды. Против вульгарного материализма… Различие идеального от материального тоже не безусловно…»[22]. Во-вторых, он отводит сознанию подчиненную и ограниченную роль «отражателя» внешней среды. Это сужает и обедняет все богатство идеальной деятельности людей.
Сознание людей воплощается в их материальной деятельности, материализуется в ней и таким образом «перетекает» в материальное, предметное, становится частью объективной реальности. В обществе с каждой новой эпохой роль сознания возрастает. Без идеальной деятельности (научных открытий, инженерных проектов, новаторских концепций общественного переустройства и проч.) прогресс материально мира, общественного бытия был бы не возможен.
Коммунизм как высшая ступень развития человечества, его подлинная История – это сообщество личностей с высочайшим уровнем сознания. Таким образом, обратная роль идеального крайне велика. И опять-таки эта «обратность» заключена только в рамках основного философского вопроса. Видеть во всем, в каждой связке примат материального над идеальным, бытия над сознанием означает рисовать карикатуру на марксизм; делать пародию на диалектико-материалистическое понимание истории. «Различие субъективного от объективного есть, но и оно имеет свои границы»[23].
В свое время Ф. Энгельс подчеркивал, что «материалистический метод превращается в свою противоположность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты»[24]. А В.И. Ленин отмечал: «Диалектика как живое, многостороннее … познание с бездной оттенков всякого подхода, приближается к действительности (с философской системой, растущей в целое из каждого оттенка) – вот неизмеримо богатое содержание по сравнению с «метафизическим» материализмом…»[25].
Непонимание различныхоттенков, полутонов, взаимопереходов, взаимодействия противоположностей обедняет, уродует материализм, «вынимая» из него диалектику. А философия, как известно, не может быть не связанной с общественной жизнью, с политикой. Уступки метафизике и догматизму, присутствовавшие в теоретических воззрениях Г.В. Плеханова, Н.И. Бухарина, И.В. Сталина и других марксистских идеологов перекочевали в советский «марксизм-ленинизм» и стали философской основой ошибок и упущений в практике «реального социализма». Ленин был, пожалуй, единственным из российских политических деятелей, марксистских теоретиков первой половины XX века, кто понимал марксизм, материализм «полноцветно», диалектически.
Конечно, гносеология – это теория познания. Но теория познания объективной реальности, то есть ключ к отображению и пониманию этой реальности человеком. Если эти «мысли о жизни» не отражают жизнь (именно так можно интерпретировать высказывания В.В. Орлова, что гносеология изучает не жизнь, а «мысли о жизни»), значит, «ключа» к вскрытию внешнего мира нет; мир непознаваем, и все мы – субъективные идеалисты. Разумеется, я не собираюсь приклеивать подобный ярлык к Орлову и считать его взгляды идеалистическими. Но перекос в сторону грубого материализма объективно (вопреки воззрениям этого крупного и уважаемого философа) сближает его с идеализмом. «Прямолинейность и односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и субъективная слепота … гносеологические корни идеализма»[26].
Ильенков
Остановимся подробнее на философии Э.В. Ильенкова. В последние десятилетия детально проанализировано его научное наследие, и опубликованы практически все его труды. При этом споры, полярные точки зрения относительно взглядов этого философа сохраняются. Поэтому заострим внимание на наиболее важных вопросах.
Работы Ильенкова по материалистической диалектике, и, на мой взгляд, самое главное, – по социалистической теории – это возврат к аутентичному марксизму, его развитие в рамках укоренившегося глубокого отхода, искажения марксистско-ленинского метода, идейно-теоретического догматизма, эклектизма и позитивизма. В трудах Ильенкова проявляется обогащение теории, раскрытие тех граней и сторон, которые по разным причинам ранее не были освещены во всей своей полноте.
Еще одна колоссальная заслуга Эвальда Васильевича – полный отказ от схематизма, схоластики, любой мертвечины; раскрытие марксистско-ленинской мысли во всей ее полноте, многообразии, «яркости красок». Ильенков – это сочетание в марксизме гигантских возможностей гуманизма, новаторства, творчества с одновременным сохранением и укреплением его фундаментальных идей. И в решении обозначенных задач Э.В. Ильенков, как никто иной среди советских философов того времени, достиг значительной глубины и цельности.
Ильенков внес большой вклад в изучение проблемы идеального, мышления. Развивая диалектику материального и идеального он уходит от грубого, метафизического деления на материальное вне нас и идеальное в нашем сознании. Показывает постоянный переход материального в идеальное и обратное движение от идеального к бытию.
«Идеальность – это своеобразная печать, наложенная на вещество природы общественно-человеческой деятельностью, это форма функционирования физической вещи в процессе общественно-человеческой жизнедеятельности. Поэтому-то все вещи, вовлеченные в социальный процесс, и обретают новую, в физической природе их никак не заключенную и совершенно отличную от последней «форму существования», идеальную форму. <…> …Это никак не значит, что идеальность вещей … «имманентна сознанию» и существует только в сознании. <…> Это форма вещи, но вне этой вещи и именно в деятельности человека как форма этой деятельности. Или, наоборот, форма деятельности человека, но вне этого человека как форма вещи»[27]. Итак, Ильенков показывает, что идеальное существует либо в форме человеческой деятельности, либо в форме вещи, созданной на основе, благодаря человеческой мысли и деятельности. Отдельно, само по себе, идеальное в природе не существует.
«Идеализм – это совершенно трезвая констатация объективности идеальной формы, т.е. факта ее независимого от воли и сознания индивидов существования в пространстве человеческой культуры, оставленная, однако, без соответствующего трезвого научного объяснения факта. <…> Действительный, научный, а не грубый материализм в данном случае заключается вовсе не в том, чтобы объявлять первичным все то, что находится вне мозга индивида, называя это первичное материальным, а все, что находится в голове, — вторичным и идеальным. Научный материализм состоит в умении проводить принципиальную границу в составе самих чувственно воспринимаемых «вещей» и «явлений», в умении там, а не где-нибудь видеть различие и противоположность материального и идеального». (Курсив мой – С.Ч.)[28].
Велика роль Э.В. Ильенкова в изучении генезиса диалектического мышления, диалектического метода анализа действительности. Ильенков подчеркивал важность исследования становления предметов и явлений как таковых для понимания процессов их функционирования, а не заучивания готовых форм, зазубривания постулатов и схем, при которых диалектика выступает неким шаблоном, трафаретом, «суммой примеров» для подтверждения (опровержения) тех или иных тезисов. «Высшая культура мышления, способность выносить без раздражения и истерики «напряжение противоречия», способность находить ему предметное, а не словесное разрешение поэтому всегда и выражается в умении полемизировать с самим собой»[29].
Иначе зазубренные штампы (даже самые верные и жизненные) останутся только штампами, чем-то вторичным, несущественным для индивида. А малейшее изменение окружающей действительности, то есть отход от «канона» будет вызывать в нем растерянность, неуверенность, отказ от следования прежним убеждениям и идеалам. Такой человек «там … где власть штампа … кончается … теряется и от действия по строгому штампу, от чисто машинообразного действия, сразу же, одним прыжком, переходит к действию по чистому произволу, по капризу»[30].
Первичную роль «работе с противоречиями», формированию способности мыслить Ильенков придавал школе. Знания, полученные ребенком, не должны быть «абсолютными», «конечными», готовыми. Наоборот, маленький человек должен самостоятельно, с помощью учителя, на основе фактов приходить к тем или иным выводам, делать «открытия», видеть противоречия в окружающих явлениях и процессах и учиться их разрешать. Ибо в будущем ему самому придется отвечать на вопросы, которые поставит жизнь, а заранее сформулированных ответов на них быть не может. В противном случае «происходит вовсе не усвоение предмета (а знание ни в чем другом, кроме этого, и не может заключаться), а лишь усвоение фраз об этом предмете, лишь усвоение вербальной оболочки знания вместо знания»[31].
Почему социализм в нашей стране рухнул, и абсолютное большинство народа не оказало этому процессу ни малейшего сопротивления? В том числе и потому, что при всех «плюсах» советской системы образования ее существенным «минусом» была трансляция, пропаганда идеологических истин, во-первых, нередко вступающих в противоречие с действительностью, а во-вторых, преподносимых законченно, бесконфликтно, неконкретно, догматично. А от догматизма до скепсиса – всего один шаг.
При этом Э.В. Ильенков преувеличивал, абсолютизировал возможности образования. Он, по сути, отказывал ребенку в психофизиологических особенностях, которые, в сою очередь, накладывают отпечаток на процесс усвоения знаний, на мышление и, таким образом, на логику индивида. «…Все специально человеческие формы психики… определены чисто социально, и ни на один процент не определены биологически, со стороны врожденных структур мозга и тела вида Гомо сапиенс»[32]. Критикуя «кокетничанье со врожденными способностями, с биологией и с физиологией», попытку связать психику человека с его биологическими свойствами[33], Ильенков, что называется, «перегибает палку».
Он прав, что биологические начала в человеке не есть константа, они не являются доминантой интеллектуального развития, и их можно и нужно совершенствовать. Но абсолютизировать этот тезис, «снимать» психико-физиологические особенности личности тоже нельзя. В лучших школах Советского Союза, Финляндии, Англии и других передовых с точки зрения образования стран при практически тождественных социальных условиях (внешняя среда, окружение, семья, школьные программы, идеология воспитания и т.п.) дети показывали и показывают разные результаты, достигают разных высот. И связано это не только с различным уровнем их усердия и мотивации. Даже при максимально эффективном процессе обучения, вряд ли все дети станут Ньютонами, Эйнштейнами, Курчатовыми, Ойстрахами.
Несомненно, верно выстроенная система образования и воспитания способна дать базовые знания и умения независимо от биологических свойств ребенка. Пример СССР, когда дети из «генетически неблагополучных» семей добивались выдающихся результатов в различных областях науки и культуры нагляден. Мысль о том, что ген детерминирует интеллект и способности человека несостоятельна, ибо в таком случае дети великих личностей также должны были иметь выдающиеся способности и стать великими, но этого не происходит.
Но если бы физиология и генетика не играли никакой роли, то при правильном образовании вседети вырастали бы яркими талантами. Мы пока очень мало знаем, как генотип, физиология непосредственно и опосредованно влияют на формирование человека, его способностей и интеллекта. Но уже ясно: биология человека, его психика (как соединение, сочетание биологического и социального факторов) играют в становлении и сущности человека важную роль. По аналогии с диалектикой материального и идеального, социальное первостепенно в развитии личности, но его нельзя отрывать от биологического и тем более игнорировать последнее.
С.Л. Рубинштейн справедливо замечал, что внешняя среда «преломляется» в человеке через его внутренние основы (то есть через специфические закономерности развития индивида, человеческого организма, его мозга). «При этом значение биологических природных закономерностей не упраздняется, а «снимается», т. е. вместе с тем и сохраняется, но в опосредованном и преобразованном виде»[34].
В своем анализе формирования человека путем образования и воспитания Ильенков упускает два важных обстоятельства. Во-первых, мозг, «церебральные механизмы», которые обеспечивают обработку индивидом социальной информации, у всех людей различны. И при всем уважении к педагогике, социальной среде и медицине нивелировать эти различия полностью или даже в значительной мере, во всяком случае, на данном этапе человеческой истории невозможно. А значит, и обработка информации мозгом, психика человека, интеллект, логика, личность в целом тоже были, есть и будут разными[35]. Во-вторых, воспитание и образование – производные от общественного строя. Ранний социализм в силу противоречивого развития, ошибок и искажений, хотя и значительно повысил уровень общественного сознания, априори не мог вывести мышление индивидов на самый высокий уровень…
Касаясь вопроса о формировании всесторонне развитой личности, Э.В. Ильенков заостряет внимание на социально-практическом, а не этико-эстетическом аспекте коммунистического идеала. «Социалистическое обобществленное производство современных масштабов и размаха – такой «объект», такой «предмет», который во всей конкретности не может охватить в одиночку, своими индивидуальными мозгами отдельный человек, пусть самый что ни на есть гениальный, и даже отдельное учреждение, хотя бы и вооруженное совершеннейшими электронно-счетными устройствами. Вот почему Маркс, Энгельс и Ленин и настаивали на том, что после социалистического переворота в управление общественным производством должны быть втянуты все»[36].
А для этого необходимо, чтобы люди не ограничивались своей профессией, не являясь языком современных идеологов только «грамотными потребителями», а разбирались в вопросах, имеющих важность для всех, имели широкий кругозор. Иначе общество никогда не выйдет за рамки своей предыстории, а руководить им будут «специально обученные люди», разумеется, преследуя собственные интересы. «Общество … составленное, скажем, из «слепого» музыканта, «глухого» живописца и «слепо-глухого» математика, с неизбежностью потребует посредника-переводчика, который ничего не понимая ни в музыке, ни в живописи, ни в математике, будет тем не менее «опосредовать» их взаимные отношения, кооперировать их усилия вокруг общих проблем, в которых каждый из них разбирается слабо»[37].
Большое значение в созидании личности Ильенков придавал искусству. Он отмечал, что эстетически неразвитый индивид не способен применять знания к живой конкретике. Именно искусство развивает в человеке универсальную человеческую способность – созерцать окружающий мир человечески развитыми глазами.[38] «Сила воображения, развитая созерцанием («потреблением») предметов искусства, обращается затем не только и даже не столько на следующие картины, сколько на весь остальной, еще не обработанный ею мир. Человек, воображение которого развито искусством, начинает реальный мир видеть полнее, яснее, вернее…»[39].
Конечно, искусство способно по-настоящему развивать человека только, если обращение к нему происходит осознанно, целостно, с должной глубиной. Пассивное «потребление» культуры только ради отдыха и удовольствия к значимым результатам не приводит. Без силы мысли, чувства, духа, без работы сознания прикосновение к настоящему искусству малопродуктивно. А сама подлинная культура становится для людей лишь неким брендом, знаком принадлежности к «высшему обществу»; формальным актом, тождественным просмотру сериала, участию в ток-шоу, посещению богемной вечеринки…
Глубокими и актуальными являются мысли Э.В. Ильенкова о социалистическом переустройстве общества. Ильенков находит те «болевые» точки социализма, которые представляют исключительную важность для адекватного развития нового строя. Эти моменты, как правило, не акцентировались, затушевывались, упускались большинством ученых и тем более советским руководством. Суть концепции Ильенкова предельно ясна: социализм как переходный этап от капитализма коммунизму несет в себе противоречия и недостатки. Разрешение этих противоречий, преодоление капиталистической составляющей в социализме есть сущность построения социалистического, а затем и коммунистического общества.
«И те отрицательные явления, которые до сих пор старательно муссирует антикоммунистическая пропаганда на Западе, вытекали не из идей коммунизма. <…> «Западная» критика современного коммунизма, поскольку в ней заключается рациональное зерно, вся, от начала до конца, оказывается «имплицитно» самокритикой. Она справедлива, поскольку ее объектом оказываются те непреодоленные еще коммунистическим обществом тенденции и феномены, которые унаследованы этим обществом от мира «частной собственности»»[40].
Не правы те, кто видит в еще непреодоленных недостатках социализма его сущность; но еще более не правы те, кто не видит или видит лишь частично эти недостатки, затушевывает, «смазывает» противоречия, а стало быть, не понимает смысла дальнейшего развития. Э.В. Ильенков отмечает сохранение отчуждения при социализме и вскрывает его корни. «Отрицать наличие «отчуждения» в странах, установивших общегосударственную, общенародную социалистическую форму собственности на средства производства, — значит попросту снижать общетеоретические критерии коммунистического преобразования. <…> Позиция заключается в том, что радикальная – революционная – форма «обобществления частной собственности», ее превращения в собственность социалистического государства, — это единственно возможный первый шаг к устранению разрушительных тенденций частной собственности. Но и только первый. Вторым шагом может быть только глубокий переворот во всей системе общественного разделения труда, в условиях непосредственного труда, в том числе и в технических его условиях. Если внутри производства индивид по-прежнему остается еще «деталью частичной машины», т.е. профессионально ограниченным частичным работником, то общественная собственность остается для него общественной лишь формально, и никакое моральное усовершенствование этого индивида еще не превращает его в действительного «собственника» обобществленной культуры»[41].
Колоссальной ошибкой «реального социализма» в Советском Союзе и других социалистических странах стала подмена подлинно социалистических тенденций, элементов нового общества его материальными, политическими предпосылками, основами. «Реальное «обобществление» — в отличие от формально-юридического, которое происходит сравнительно быстро и легко, — дело трудное. Оно включает в себя очень многое – и культурную революцию … и процесс полной демократизации управления общественными делами, доведенный до конца, т.е. до «отмирания государства», и преодоление всех и всяческих видов «социальной стратификации»…»[42].
Э.В. Ильенков на новом историческом этапе вскрывает противоречия социалистического общества, конкретные недостатки советского строя, актуализирует и развивает положения марксизма о подлинно социалистическом, коммунистическом строе. Подчеркивает, как опасны зазнайство, самоуспокоение, теоретическое невежество. Анализируя социально-экономические корни деформаций советского общества, он одновременно увязывает их с философскими предпосылками данных процессов. Преобладание в философии неопозитивизма, экзистенциализма; формальное понимание и применение марксизма, отсутствие внятной политэкономии социализма[43].
В этом и заключен истинный смысл марксистской философии: категориальный аппарат, мышление направлены не на создание абстрактно-схоластической философской «системы», очередного «учения», а на анализ действительности и поиск средств ее усовершенствования. Одновременно отмечу поразительную ясность и простоту ильенковского изложения сложнейших научных вопросов. И этот аспект тоже важен. Сложность написанного, озвученного – это не просто особый язык изложения; это отдаление философа, ученого от масс, определенный разрыв между теорией и практикой, теорией и жизнью. Особенно данное замечание касается тех вопросов, которые имеют непосредственно общественный характер.
Э.В. Ильенков постоянно подчеркивал главную задачу, сущность коммунизма (что в пылу борьбы, решения сиюминутных, тактических задач нередко придавались забвению). «Ибо если сформулировать самую глубокую существенную противоположность коммунистической организации общества всякой иной, то она и заключается как раз в том, что единственной целью человеческой жизнедеятельности становится тут сам человек, а все остальное без исключения превращается в средство, которое само по себе не имеет никакого значения».[44]
Гальванизируя гуманистический идеал марксизма, Ильенков отмечает научную необходимость «достраивания» социализма не доктриной, а невозможностью выйти из предыстории человечества вне подлинно социалистического, а затем коммунистического общества. «Необходимость перерастания социалистической формы собственности в коммунистическую форму взаимоотношений человека с человеком диктуется … давлением реальных потребностей, возникающих в условиях, в движении «общественной особенности», ее специфических противоречий»[45]. Именно это фундаментальное противоречие советской системы – соединение капиталистических и коммунистических элементов без должного движения вперед, балансирование в переходности, неустойчивости сыграло решающую, роковую роль в гибели социализма.
Подводя итоги, можно отметить, что концепция Э.В. Ильенкова отражает тенденцию, предел развития общественных наук, наук о человеке и самого человека. Те категории и свойства, которыми они должны обладать в обществе без отчуждения, но которыми в длительный переходный период они не обладают и не могут обладать. Из этого, вероятно, и вытекают некоторые ошибки и натяжки, которые допускает Ильенков в своих построениях (в вопросах о совпадении бытия и мышления, о соотношении педагогики, психологии и физиологии и проч.). Важно не только признавать материализм, но и проводить материалистическое понимание в своей логике при анализе любых фактов и явлений. И в этом вопросе некоторую непоследовательность, некоторый идеализм Ильенков проявляет. Когда считает, что мышление, идеи, образование, воспитание имеют, по сути, безграничную власть над предметной деятельностью, над нашим бытием; способны до предела его совершенствовать.
Но это не постулат исключительно Ильенкова. Это развитие идей Маркса – Ленина о человеке, о ведущей роли сознания при социализме и коммунизме. Без сознания, без субъектности построение коммунистического общества невозможно. Но марксизм преувеличивает сознательность масс; их восприятие на должном уровне коммунистической теории, восприятие передовой общественной мысли вообще. Отставание общественного сознания от общественного бытия, его консерватизм в марксизме фиксируется, но глубина и опасность этого явления, формы и методы его преодоления до конца не раскрыты и не проанализированы.
Ильенков тоже отмечает, что «на социалистическую революцию поднимаются широкие массы, психология которых сформирована еще в условиях мира «частной собственности», и эта психология дает знать себя еще долгое время после переворота, после акта обобществления частной собственности. Это то, что мы называем «пережитками частной собственности» – и в экономике, и в нравственной сфере»[46]. Эти пережитки необходимо преодолевать, бороться с ними. Но и без формирования «ростков», «анклавов» коммунизма в материальной сфере, в быту коренное изменение сознания масс только или, по большей части, идеологическими средствами малоэффективно. Это главное звено в цепи созидания нового общество, «вытянуть» которое коммунистам пока не удалось.
В философии Э.В. Ильенкова чувствуется максимальное сближение незрелых, становящихся форм индивидуального, общественного мышления во всех его ипостасях с установленными, сформированными формами на базе последних. Его философия – это тотальный коммунизм в общественном сознании и социальных, гуманитарных науках. То, к чему человечество в основном может продвинуться в результате весьма длительного генезиса и бытия сначала социалистических, а затем и собственно коммунистических отношений. Только действительное движение на этом пути покажет, насколько реально достижение этой предельной диалектики.
Однако ставитьэти вопросы, двигаться по этому пути было необходимо, так как зрелые формы мышления не достигаются в одночасье, так же как и зрелые формы общественного бытия. И так же как зрелые формы общественного бытия возможны только на высшей ступени развития общества, так и само коммунистическое общество невозможно без глубоких научных основ, без максимума знаний, без высочайшего уровня общественного сознания и мышления.
На философском фронте
Тот факт, что современные марксистские кружки и группы обращаются к философии, к теории отраден. Однако огорчает, что в большинстве своем они не понимают диалектику, не рассматривают предмет целостно, апеллируя к тем или иным цитатам из классиков, подтверждающим их мнение и опуская другие высказывания основоположников марксизма. Видят одну сторону явлений и не замечают другой.
К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин оставили многозначные, неполные, в чем-то противоречивые указания о материалистической диалектике. Главный их вывод: нужно создать диалектическую логику. То есть эта задача на том историческом этапе решена не была. Кроме того, нужно понимать, что за более чем столетнюю историю развития научной мысли ряд положений требует дополнения, уточнения, переосмысления, «снятия».
Однако современные левые направления вместо вбирания в свои построения всего ценного, что есть у коллег, единомышленников, вместо товарищеской полемики заострены в своей деятельности на огульной критике оппонентов, возведении частных ошибок и разногласий в ранг глобальных, стратегических, на навешивании ярлыков.
Между тем В.И. Ленин, касаясь даже не оттенков мысли внутри одной философской школы, а разных философский направлений, отмечал: «…Вообще опровергнуть философскую систему не значит отбросить ее, а развить дальше, не заменить другой, односторонней, противоположностью, а включить ее в нечто более высокое»[47]. Не случайно, Маркс, Энгельс, Ленин не отвергали все наследие буржуазной научной мысли, а перерабатывали его, включали в видоизмененном, более глубоком смысле в свою научную систему.
В нашем же случае речь идет об одной научной системе, где каждое направление, каждая школа развивала и развивает свою, отдельную главу марксизма, вносит посильную лепту в совершенствование теории. И все эти россыпи необходимо увязать воедино, обобщить; ибо только так, совместными усилиями как мысли, так и практической деятельности можно добиться положительных результатов. «Каждый оттенок мысли = круг на великом круге (спирали) развития человеческой мысли вообще»[48].
Не любая иная точка зрения является «ошибочной»; не любая ошибка есть «идеализм», «ревизионизм» и проч. Иначе в движении возникают склока и чисто сталинские методы идейной борьбы, разрешения разногласий. Когда читаешь подобные статьи, комментарии на различных марксистских сайтах, приходит осознание, что все это до боли напоминает ожесточенные споры в руководстве большевистской партии в 1920-е годы, а также деятельность большинства последователей Сталина, Троцкого, Бухарина. Такие «дискуссии» направлены на личности («Ильенков или Орлов?» и т.п.), обращены преимущественно в прошлое», «вязнут» во второстепенных вопросах, не улавливают многомерности вопросов концептуальных, а значит, по большей части, обречены на стратегическую бесплодность.
Нередко левые группы, ведущие борьбу друг с другом, апеллируют к Марксу, Ленину в контексте их беспощадной борьбы, острой, нелицеприятной полемики с противниками. Но они (в особенности Ленин) четко разделяли спор с противниками и дискуссию с соратниками, оппонентами, находившимися «по одну сторону баррикад». Ясно понимали глубину идейных разногласий. Выступали за широкую дискуссию с целью продвижения к истине. Резко критикуя философские позиции А. Богданова, А. Луначарского, Н. Бухарина и др., Ленин, одновременно, понимал важную роль этих деятелей в социалистическом движении, в большевистской партии и не «отсекал» их, а наоборот, после Октябрьской революции привлекал на руководящие посты.
В противном случае возникает манихейское, дуалистическое восприятие мира: или-или. Или великий марксист, или оппортунист; или гений, или пигмей; или Сталин, или Троцкий. Вульгарность и схематизм такого подхода очевидны. Подъем революционного движения, социалистической мысли, находящихся в целом в глубокой стагнации, в упадке не возможны без философского осмысления происходящего, новой реальности. Марксистская философия ждет новых прорывов подобно тем, что совершили великие революционные мыслители в прошлом.
Необходимо закончить бесплодные схоластические споры, прекратить решать давно решенные задачи, а включить в свои установки все значимое, наработанное философами XX века (по формуле: и Орлов, и Ильенков, и Вазюлин, и Копнин, и многие другие ученые) и двигаться дальше. Осмыслять и обобщать те проблемы, которые стоят перед коммунистами XXI века.
[1]В. Корякин. «Философия прежде всего должна быть наукой о бытии, а уже потом о процессе мышления» //https://lenincrew.com/koryakin/
[2]Там же.
[3]Там же.
[4]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 151.
[5]Там же. С. 346.
[6]Эвальд Васильевич Ильенков. М., 2008. С. 392.
[7]Энгельс Ф. Письма об историческом материализме. 1890-1894. М., 1983. С.5-6.
[8]В.В. Орлов. Изучать жизнь или мысли о жизни? // https://vk.com/@lenin_crew-izuchat-zhizn-ili-mysli-o-zhizni-vyderzhka-iz-1-toma-osnov-f
[9]Возможно, в будущем, при коммунизме, онтологическая составляющая философии уменьшится, так как ученые в различных областях науки станут связывать свой предмет с его диалектико-категориальным измерением. Но это вопрос будущего.
[10]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 363-364.
[11]Ильенков Э.В. Диалектическая логика: Очерки истории и теории. М., 2010. С. 289.
[12]Там же. С. 301-302.
[13]Ильенков Э.В. Философия и культура. М.- Воронеж, 2010. С. 390-391.
[14]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 84, 163-164.
[15]Там же. Т. 18. С. 119; Т. 29. С. 164.
[16]Ильенков Э.В. Философия и культура. С. 396.
[17]Лифшиц Мих. Об идеальном и реальном // Вопросы философии. 1984. №10. С. 141.
[18]Ильенков Э.В. Диалектическая логика. С. 314.
[19]В.В. Орлов. Ук. соч.
[20]Там же.
[21]Там же.
[22]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 104.
[23]Там же. С. 90.
[24]Маркс К., Энгельс. Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37. С. 351.
[25]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 321-322.
[26]Там же. С. 322.
[27]Ильенков Э.В. Философия и культура. С. 440.
[28]Там же. С. 446, 457.
[29]Ильенков Э.В. Школа должна учить мыслить. М.-Воронеж, 2009. С. 28.
[30]Ильенков Э.В. Об идолах и идеалах. Киев, 2006. С. 226.
[31]Ильенков Э.В. Школа должна учить мыслить. С. 80. Именно в изучении «фраз» о предмете упрекают Ильенкова его оппоненты. И как раз против этого Ильенков яростно протестовал!
[32]Там же. С. 102.
[33]Ильенков Э.В. Идеальное. И реальность. 1960-1979. М., 2018. С. 239.
[34]Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М.,1957. С.5; Его же. Основы общей психологии. СПб., 2000. С. 92.
[35]Сам Ильенков фактически признает этот факт. Описывая сложнейшую структуру нашего мозга, он заключает: «…Было бы нелепо ожидать, что одно и то же «воздействие» … на два разных мозга образует в обоих один и тот же рисунок, одну и ту же «цепочку» контактов – особенно в коре!» (Ильенков Э.В. Идеальное. С. 260.)
[36]Ильенков Э.В. Об идолах и идеалах. С. 145.
[37]Там же. С. 149.
[38]Ильенков Э.В. Искусство и коммунистический идеал. М., 1984. С. 213-224.
[39]Ильенков Э.В. Об идолах и идеалах. С. 220-221.
[40]Ильенков Э.В. Философия и культура. С. 268, 280.
[41]Там же. С. 256, 255.
[42]Там же. С. 337-338.
[43]Эвальд Васильевич Ильенков. С. 378-387.
[44]Ильенков Э.В. Об идолах и идеалах. С. 150.
[45]Ильенков Э.В. Философия и культура. С. 284.
[46]Там же. С. 287.
[47]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.29. С. 149.
[48]Там же. С. 221.
