Традиционно Балканы рассматривались как «пороховая бочка» европейских стран. Множество крупных политических конфликтов зародились именно здесь. О последних событиях, произошедших в регионе, и их возможном развитии Рабкор.руВладимиром Брутером
15 апреля Гаагский трибунал по бывшей Югославии приговорил двух бывших командиров хорватской армии, Анте Готовину и Мадена Мркача, к крупным тюремным срокам – 24 и 18 годам лишения свободы. Оба признаны виновными в геноциде сербов во время операции «Олуjа» («Буря»), которая привела к уничтожению Республики Сербская Краина. Как вы думаете, стали ли эти люди разменной картой при игре Евросоюза по принятию в ЕС Хорватии (где Готовину до сих пор считают национальным героем) и Сербии (где последнего всегда считали военным преступником)?
Гаагский трибунал вообще не склонен придавать значение каким-то сантиментам в виде: национальный герой, общественное мнение и т.п. Что касается принятия Сербии и Хорватии в ЕС, то ЕС многократно ставил это в зависимость от сотрудничества с Гаагским трибуналом.
Однако, на мой взгляд, здесь существует и идеологическая составляющая. Если Гаагский трибунал создан, то он будет последовательно реализовывать «западное видение» конфликта во всей его сути.При этом страны бывшей Югославии находятся в положении, когда у них фактически нет права голоса. Это такие правила игры.
Что касается разменной карты, то это зависит от того, как ставить вопрос. В Гаагском трибунале так не считают, в Сербии и Хорватии общественное мнение расколото. Я бы не сказал, что приговор в отношении Готовины и Мркача воспринимается хорватским обществом как «прямая и явная угроза со стороны враждебных структур». Возможно, 10 лет назад Готовина и был героем, но сегодня хорватские политики готовы им пожертвовать. Приоритеты изменились, и хорватское общество более не нуждается в воинах-победителях.
Выдача участников боевых действий в Югославии продолжается. Сербия арестовала по требованию Хорватии Божидара Вучуревича, подозреваемого в организации обстрелов Дуброника. Одновременно с этим арестован, а позже под давлением хорватской стороны отпущен обвиняемый в военных преступлениях хорват Иван Пернар. Оба решения встречены сторонами неоднозначно. Долго ли еще будут отголоски войны 1991-1995 гг. служить препятствием для нормализации отношений между Белградом, Загребом и Сараево?
Гаагский трибунал не ставит временных ограничений. По мнению западного сообщества, Гаагский трибунал нужен хотя бы для того, чтобы избежать в дальнейшем подобного варианта развития событий. Разводы должны осуществляться без кровопролития.
Отношения в треугольнике Хорватия, Сербия и Босния еще долго будут натянутыми. При этом хорватско-сербские отношения сейчас несколько успокоились. В частности, этому способствовала встреча Йосиповича и Тадича в Вуковаре в конце 2010 года. В то же время отношения с Боснией пока не складываются. Очевидно, что Босния остается слабым звеном на новой политической карте Балкан.
Насколько, на ваш взгляд, справедлив и закономерен приговор А. Готовине? Ваша оценка работы Гаагского трибунала по бывшей Югославии в целом. Насколько он объективен?
Гаагский трибунал с чисто юридической точки зрения вообще неправомочен. Он судит тех, чья деятельность на тот момент не нарушала законов стран, где происходили события.
Любой подобный трибунал вводит сторонние, в первую очередь политические, оценки событий, которые во время самого конфликта политическими не были.
Однако международное сообщество, включая Россию, согласилось на такой формат. Это означает, что крупнейшие мировые страны считают важным примерно наказать основных участников конфликта. Таким образом, Гаагский трибунал изначально ориентирован не на справедливый суд, а на наказание потенциально виновных. Опять-таки скажу, что и приговор Готовине и другие приговоры – это часть правил игры. Причем игры не юридической.
Хорватия и Сербия изо всех сил стремятся в Евросоюз. Однако уже есть опыт соседних стран – Болгарии, Румынии и Венгрии, которым пребывание в блоке не помогло решить их социально-экономические проблемы. С другой стороны, среди хорватов и сербов немало противников вступления Загреба и Белграда в ЕС. Почему власти этих стран столь упорно добиваются членства в ЕС?
«Неудачный» опыт Болгарии, Румынии и Венгрии не имеет практически никакого значения. Большая часть общества и практически 100% политической элиты не видят альтернативы членству в ЕС. На их взгляд (возможно излишне упрощающий реальное положение вещей), разница между членом и нечленом ЕС – это как разница между субъектом и объектом.
Опыт Балтийских стран (в первую очередь Латвии и Литвы) показывает нам, что в определенный момент фактически все свои проблемы можно перекладывать на ЕС. Никаких прямых аналогий между Балканскими и Балтийскими странами нет, но на позицию элит это оказывает влияние.
«Лучше быть внутри, чем снаружи, и хотя бы частично оказывать влияние. И тогда влияние будут оказывать и на тебя». Что касается экономических проблем, то экономическая теория говорит о том, что членство в политических союзах не оказывает прямого влияния на развитие экономики. Проблемы в Румынской, Болгарской и других экономиках порождены вовсе не ЕС. ЕС, в свою очередь, не обладает инструментом, чтобы моментально их решать. При этом в ЕС есть много полезных процедур, которые при правильном использовании могут облегчить проявления кризиса. Все это относится и к странам бывшей Югославии.
Хорватия в 2009 г. вступила в НАТО. С тех пор и Сербия сделала несколько шагов, недвусмысленно иллюстрирующих намерения ее президента Бориса Тадича вступить в Североатлантический союз. Несмотря на крайне негативное отношение к этому большинства сербов (ведь все помнят бомбардировки станами НАТО ее городов в 1999 г.). Насколько велика вероятность, что Белград все же войдет в НАТО?
Пока речь об этом не идет. Никакого особого практического смысла это сейчас не имеет. В среднесрочной перспективе это зависит от того, какой будет НАТО. Если общественное мнение будет связывать НАТО с операцией в Ливии, в Сербии и так далее, то число сторонников НАТО в Сербии не увеличится. Если НАТО все-таки начнет масштабную трансформацию, то все возможно. Но для этого должно пройти время.
Практически одновременно с волнениями в странах Ближнего Востока массовые акции протеста прошли в ряде балканских стран: в Болгарии, в Сербии, Хорватии и Албании. Среди и участников нередкими были требования отставки правительств. Как вы думаете, возможна ли смена власти в какой-либо из этих стран в ближайшее время?
Смена власти в Хорватии произойдет на ближайших выборах. Рейтинг оппозиции в два раза выше, чем у правящей коалиции. Возможно, это даже произойдет раньше, голоса в пользу досрочных выборов звучат все чаще и чаще. В Болгарии и Венгрии рейтинг правых партий, пришедших к власти на волне кризиса, падает постоянно.
Очевидно, что изменения во власти произойдут весьма скоро. Однако подобные процессы характерны и для Западной Европы, и, например, для Канады. Балканы в этом смысле не изолированы от мировых процессов. Вопрос вызывает следующее: а как, собственно, произойдет смена режимов? Будет ли это чисто механическая замена правых на левых, или же изменится содержание власти как таковое? Пока информация отсутствует, а та, которая есть, не позволяет предположить, что местные левые готовы что-то всерьез менять. Отсюда остается ряд вопросов…
Не так давно сербское руководство пошло на беспрецедентный шаг. Его представители начали переговоры с властями Косово – края, провозгласившего свою независимость в одностороннем порядке. Как вы думаете, к чему эти переговоры могут привести. Признает ли Белград независимость Приштины?
Если Сербия и признает когда-нибудь независимость Косово, то это произойдет не сейчас и не скоро. Это вообще открытый вопрос.
Что касается переговоров, то они необходимы. Существует много неполитических аспектов, которые должны быть урегулированы. В частности, такие как свободное передвижение граждан, ряд экономических, организационных и даже хозяйственных проблем. Сербское руководство всегда подтверждало, что никаких односторонних решений оно принимать не будет, а следовательно, переговоры – это единственная возможность решить хотя бы самые неотложные гуманитарные проблемы. В том числе и те, которые имеют отношение к сербам, остающимся в Косово.
Насколько велика вероятность разделения края на сербскую (меньшую) и албанскую (большую) части, с последующим вхождением сербской части в Сербию, а албанской – в Албанию?
На мой взгляд, Сербия упустила подобную возможность в самом начале. Сейчас Западным странам придется отказаться от самого факта признания Косово, чтобы «возобновить проблему». Косово для Запада есть свершившийся факт и там не видят необходимости возвращаться к этому вопросу. Факт непризнания Косово в ООН – это сдерживающий момент, но он, скорее, неприятен для самих косоваров. Поскольку они с этим вынуждены согласиться, то и Запад не будут форсировать события. Можно предположить, что нынешний статус Косово еще какое-то время сохранится.
Если независимость Косова признает Сербия, то автоматически то же самое будут вынуждены сделать и союзники Белграда, не признающие край государством: Россия, Китай, Индия. Будет ли это означать появление исламистского легализованного образования в центре Европы?
Россия не должна увязывать с Сербией свою позицию по Косово. Скорее, Россия должна увязывать свою позицию по Косово с признанием Абхазии и Южной Осетии. Сербия не являлась, не является и не будет являться стратегическим союзником России на Балканах. России вообще такие союзники сейчас не нужны – нужно исходить из этого простого тезиса.
Что касается ислама, то ни Турция, ни Албания, ни Азербайджан центром исламского терроризма и террористической угрозы в Европе не являются. Запад уверен, что и Косово таким центром не станет. Опасность можно усмотреть скорее в очень высоком уровне криминализации Косово. Вообще, когда международный контроль отсутствует, то криминальная угроза растет. С этим придется долго и с переменным успехом бороться. Эффективность такой борьбы существенно ограничена тем, что Косово не имеет международно признанного статуса. Даже полноценным членам Интерпола Косово быть не может.
Несмотря на прошедшие в конце XX – начале XXI вв. Балканские войны, в регионе осталось немало нерешенных территориальных конфликтов. В Сербии существует проблема венгров в Воеводине и мусульман в Новом Пазаре. В Боснии хорватская часть периодически требует независимости, Болгария пытается распространить свое влияние на Македонию, в той же Македонии албанцы стремятся к широкой автономии, близкой к независимости. Возможны ли очередные переделы территорий и военные конфликты на Балканах в недалеком будущем?
Однозначно ответить да или нет на этот вопрос нельзя. Такого рода конфликты не имеют обязательной предопределенности, иногда они вспыхивают буквально на пустом месте.
ЕС, собственно, себя и предлагает как некая площадка для урегулирования возможных противоречий и тем самым создает некую системность в отношениях между странами с непростой историей взаимных отношений.
Балканские страны сами должны пройти путь к межэтническому согласию с тем, чтобы вновь возникшие государства устоялись и имели прочную основу. В последнее время Сербия, Хорватия и Македония сделали для этого очень много, а Албания, Болгария и Румыния, на мой взгляд, недостаточно. Но это всегда вопрос времени и… процедуры. Здесь нужно время, терпение и взаимное уважение. Если это будет, то все остальное приложится.
Какую роль может и должна играть Россия в современных балканских проблемах? Какие наша страна может извлечь уроки для себя из новейшей истории региона?
Россия должна играть активную роль, тем более, что Балканы находятся рядом с нами и представляют для России значительный интерес. Однако внешнеполитический потенциал России используется не полностью. В результате вместо того, чтобы определять мировую повестку, Россия очень часто сама ставит себя перед фактом. На Балканах об этом знают и поэтому воспринимают нынешнюю Россию скорее как источник инвестиций, торгового и туристического партнера, а вовсе не как региональную державу.
В этом и есть главный урок для России. Активная внешняя политика позволяет создавать ситуации, а не следовать за ними.
