Новость о том, что сайт amazon.com продает больше электронных книг, чем бумажных, вновь актуализировала споры о преимуществах и недостатках обоих форматов. Однако в гуле реплик pro et contra – о вырубке лесов, вреде для зрения, надежности и удобстве хранения информации, многообразии личных предпочтений – практически неразличим оказался самый главный вопрос: существует ли и в чем заключается разница в восприятии текста на экране и на бумаге?
Смена технологии?
Похожая «конкуренция» наблюдается и между набирающими популярность аудиокнигами и печатными текстами. Правда в этой ситуации определить разницу намного проще: восприятие текста на слух всегда отличается от чтения. А в случае художественной литературы аудиокниги вообще оказываются ближе к сфере театра (радиоспектаклей), ведь слушатель в отличие от читателя всегда оказывается зависим от интонаций и тембра голоса чтеца, и каким бы безэмоциональным не был голос, он все равно использует интонационные акценты и вносит свои обертоны в восприятие текста.
С электронными текстами ситуация вроде бы совсем иная: меняется только форма, модернизируется технология. Не игнорируя личные привычки тех, кто десятилетиями читал тексты с бумаги и не готов отказываться от невиртуальных форм, все же стоит пристальнее всмотреться, идентичны ли для нашего сознания одни и те же тексты на бумаге и на экране. Ведь если на восприятие текста может влиять даже шрифт, неужели оно не преобразуется в случае смены «носителя»? Случайно ли такой стилист, как Саша Соколов, замечает, что романы, созданные на компьютерах, зачастую принципиально отличаются от написанных рукой?Почему многие филологи, не отрицая отдельных удобств компьютерных средств при работе с текстом, по-прежнему отдают предпочтение бумажным книгам? Не акцентируя внимание на оценках, попытаемся определить разницу.
Разница в культурных кодах
Недавно в «The Guardian» было опубликовано небольшое исследование на эту тему. Вывод любопытен: при чтении с экрана люди чаще не дочитывают тексты до конца, чем в случае с бумажными книгами. То есть электронные носители способствуют поверхностному восприятию информации, поспешному перескакиванию с одного текста на другой. «Становимся ли мы глупее? Видимо, да», – пишет автор статьи, проводящий аналогию с fast food.
Впрочем, интереснее понять, почему это может быть так. Попробуем взглянуть на те культурные коды, в рамках которых оформлялись оба носителя. Уже при первом приближении трудно не заметить, что коды эти принципиально разные. Несмотря на очевидную связь с серийным производством и массовым тиражированием, бумажная книга не утратила ассоциаций со спокойствием библиотек и тишиной читальных залов, отсылающих к размеренно-почтительному восприятию Священного Писания. Электронные носители, напротив, оказываются совсем в другой системе координат: динамика компьютерных игр, телевидения, кино, изобилие гиперссылок, мельтешение курсора и т.д. Неудивительно, что жанры новостных блоков, реклама и все, что связано с быстрым получением информации, раньше других обнаружили в электронных формах новые горизонты.
Утрата ценности знания
Или речь всего лишь о стереотипах, не способных принять очередную смену технологии? Но технология не меняется случайно. Сегодня электронные книги хорошо (слишком хорошо) вписываются в процессы социальной модернизации. Когда реклама планшета iPad начинается со слов «Вообще-то я совсем не читаю книг, но…», а затем следует показ электронной версии текста Кэролла, напоминающей компьютерную игру, то это не только вполне адекватно отражает ситуацию с чтением, но и поощряет ее. На уровне продукта для масс электронные книги действительно оказываются удобнее.
Не будем подробно останавливаться на теме эффективности продаж и таких деталях, как недавнее намерение amazon.com перемежать главы книг рекламными баннерами. За пределами темы остается и вопрос о корректуре и опечатках. Интереснее заметить, что появление электронных книг совпало со вступлением человечества в эпоху утраты ценности знания и творческих возможностей. Еще в середине 80-х философ Жиль Делез (чья эрудиция в области аудиовизуальной культуры широко известна) писал:
«Те, кто не читал ничего, кроме Маклюэна, могут думать, что аудиовизуальная культура естественным образом заменяет собой книгу, поскольку предоставляет гораздо больше творческих возможностей, чем покойная литература или другие способы выражения. Но это неправда. Если аудиовизуальная культура и заменит книгу, то не в качестве конкурентного средства выражения, а как монополия, удерживаемая формациями, которые подавляют творческие возможности и в рамках самой аудиовизуальной культуры… Альтернатива – не в выборе между письменной литературой и аудиовизуальной культурой. Она в выборе между творческими возможностями (как аудиовизуальной культуры, так и литературы) и подчинением власти. Весьма сомнительно, что аудиовизуальная культура создаст свои условия для творчества, если литература не сохранит свои».
В XXI веке серьезные аналитические способности человеческого мышления начали стремительно утрачивать свою ценность для эффективного функционирования социальных систем. Куда большее значение приобрели иные качества: способность быстрой обработки многообразных социальных кодов и постоянной адаптации под потребности рынка труда. Примитивно говоря, социально значимой единицей оказывается отнюдь не эрудированный интеллектуал, а менеджер среднего звена. Люди, прочитавшие в «Википедии» короткую справку о том или ином явлении, все чаще считают себя вправе уверенно кивать головой и поддерживать разговор, не осознавая, что еще недавно это выглядело не менее абсурдно, чем попытка, сощурив глаза, выдать себя за китайца, посмотрев десяток слов в разговорнике.
«При чудовищном ускорении жизни дух и взор приучаются к неполному или ложному созерцанию и суждению, и каждый человек подобен путешественнику, изучающему страну и народ из окна железнодорожного вагона», – более ста лет назад писал Ницше. Мысль не утратила актуальности, только теперь мы пролетаем мимо своей жизни на самолете. Существование общества все больше напоминает симфонию, воспроизводимую в слишком быстром темпе, но профессионализма исполнителей явно не хватает на то, чтобы сохранить в этой гонке ритм и чистоту нот, не говоря уже о всевозможных нюансах и интонациях.
