Что для меня советское прошлое? Многое из того, что осталось в памяти от шести первых лет жизни, можно интерпретировать только с помощью воспоминаний родителей, однако в голове у меня осталось довольно много ярких впечатлений.
Во-первых, город. Город высоких зданий, стеклянных универмагов и новых школ, которые, как я знал уже тогда, проектирует моя мама, а строит папа. В эти школы по утрам идут пионеры, которые предлагают раскачать 5-летнего мальчика на качелях и обещают сделать это еще раз после уроков.
В городе есть гигантский вольфрамомолибденовый комбинат, и все подчиняется ритму его работы. По улицам проезжает удивительная техника, направляющаяся в горы к карьерам. В горах есть суперсекретная научная лаборатория по поиску нейтрино, о которой, естественно, все знают (в 1986 году ее сотрудники, с длинными бородами и в очках, вполне соответствовавшие стереотипному представлению о советских ученых, отсоветовали моему отцу ехать на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС, так как датчики лаборатории, по их словам, показали истинный масштаб катастрофы).
В городе звучит разноязыкая речь, и никого это не напрягает.Попавшие по истинно советской системе распределения в национальную республику родители быстро нашли себе друзей и среди русских молодых специалистов, и среди нацменов, как тогда было принято называть местное население, не вкладывая в это определение никакого уничижительного смысла.
Довольно быстро (через год) молодым специалистам дали квартиру. Бесплатно, в новом панельном доме, с видом на горный хребет и стремительную речку, с заметным превышением нормы по площади на трех человек.
Мои родители, советские ИТР, могли позволить себе обедать в ресторанах и заказывать порционные блюда с собой на ужин. В моей памяти остались гигантские кувшины с айраном на столах, накрытых белоснежными скатертями. Каждый год мы ездили в Крым, и воспоминания о ялтинской набережной навсегда остались ярким образом снов. Там же в 1989 году я попробовал советские чипсы, вкус которых я помню до сих пор, а заезды на электрических машинках с токопремной штангой, на которых можно яростно врезаться в другие, поразили мое воображение.
Над городом-в-горах стояли пики с белоснежными вершинами, которые еще много лет будут мне сниться. Там было много иностранных туристов, которые облюбовали великолепные склоны для горнолыжных спусков. Вот в нашей квартире на подрамниках у мамы появились объекты туристической инфраструктуры – и через несколько месяцев не считавшее денег советское государство приступило к реализации проектов.
Горная речка часто выходила из берегов и затопляла селения, и для безопасности города по решению Исполнительного Комитета Совета Народных Депутатов в верховьях была построена плотина. Ее необходимо обновлять круглый год, так как гигантские камни, которые с легкостью тащит река, расшибают плотину каждый сезон.
К родственникам в Центральной России было очень удобно, дешево и быстро летать на самолетах, так что с 9 месяцев я привык к взлетам и посадкам. Квадраты полей и городов, гудение двигателей и качающееся крыло интересовали меня явно больше передвижных столиков с минеральной водой, так что я всегда сидел у иллюминатора. Когда однажды самолет не смог сесть в заявленном пункте из-за непогоды, в Минеральных Водах к «Ту» мгновенно подали автобус, который за пару часов довез нас с дедушкой в город моего детства.
Помню яркое утреннее солнце на фоне снежного хребта, грохот камней в реке, безукоризненную детскую площадку между домами – целый мир для ребенка. Вокруг все менялось, росли кондоминиумы и предприятия, дома появлялась разнообразная техника, папа выкладывал новый кафель, а в ванне плавали живые карпы, за которыми так интересно наблюдать с металлического края.
Пожалуй, таким я запомнил тяжелое тоталитарное советское прошлое – насыщенное, светлое и удивительное.
Но сказка быстро кончилась. Взрывная диссипация всего уклада советской жизни неумолимо вытряхивала советских людей с Кавказа. К началу 1991 года националистическая атмосфера в КБАССР достигла пика, и родители убежали в Центральную Россию. Также поступила и значительная часть русскоязычного населения республики.
Вторая экономика мира исчезла, испарилась, остановилась, и необходимость в гигантском комбинате по добыче и обработке вольфрамомолибденовой руды отпала. Комбинат остановился, город умер. Население сократилось на треть. Средства на восстановление плотины перестали выделять, и следующий весной горный поток прорвал ее и пошел на полупустые уже дома, которые строили мои родители…
