Есть две красноречивые, но часто упускаемые из виду детали относительно того, что способствовало возникновению и распространению протестов на стамбульской площади Таксим. Протесты начались как ответ на планы правящей неолиберальной партии по городской трансформации, однако градостроительные вопросы быстро отошли на второй план по мере того, как протесты приобрели больший масштаб. Учёт этих двух аспектов нынешней мобилизации помогает лучше понять что и почему происходит сейчас в Турции.
То, что правящая Партия справедливости и развития (AKP) лицемерно называет «городской трансформацией», означает уничтожение общественных пространств, зелёных зон, исторических достопримечательностей наряду с вытеснением бедняков, с целью преобразить облик столицы. Все эти нежелательные пространства (и люди) замещаются торговыми центрами, небоскрёбами, офисами и глянцевыми ремейками исторических зданий. Сопротивление этому проекту разворачивалось время от времени, по большей части оставаясь без всякого внимания со стороны турецких и международных ведущих СМИ. Помимо равнодушия или враждебности прессы, в неудачах этих прошлых попыток сопротивления сыграло роль и то, что правящая партия, имея искусно сконструированный аппарат гегемонии, весьма преуспела в деле раскола и маргинализации протеста. Например, когда выселяли сквоттеров, некоторым их них платили щедрые компенсации: собственникам жилья (в отличие от съёмщиков), тем, у кого были связи, политизированным жителям районов. Тем самым подрывалась способность к сопротивлению. Когда подкуп не срабатывал, правящий режим сеял этническую и групповую рознь. Когда не помогало и это, сквоттеры сталкивались с жестокими полицейскими репрессиями. Только один район в центральной части Стамбула смог противостоять всем этим препятствиям и продолжить сопротивление. Но исключения лишь подтверждали правило: городская трансформация, даже когда она сказывалась на судьбах миллионов людей, встречала сопротивление лишь на локальном уровне, а не на уровне всего города (не говоря уже обо всей стране, где это переустройство осуществлялось хотя и не так жёстко, но всесторонне, отнимая не только у горожан, но и у сельских жителей здоровье и средства к существованию).
Протесты на Таксиме и вокруг него казались ещё одним случаем из цепи изолированных попыток сопротивления. Когда интеллектуалы и актёры в последнее время мобилизовались против уничтожения сначала кафе, а затем исторического кинотеатра в Истиклал Джаддеси, это представлялось арьергардной битвой элиты, совершенно не интересной народным слоям. Любой протест оставался изолированным либо в элитарных, либо в сквоттерских районах города до тех пор, пока жестокость полиции не обрушилась на несколько десятков протестующих, защищавших последнюю зелёную зону города (парк Гези) на главной развлекательной площади Стамбула — Таксим. Желание спасти парк от превращения в торговый центр породило движение «Оккупай Гези».
Демократизация и расширение протестной повестки
Сначала тысячи людей собрались на площади в знак солидарности с теми, кто подвергся нападению. В результате, на первый план повестки вышла жестокость полиции. В течение первого дня демократизации постоянно продолжались разговоры о городской трансформации. Однако за пару дней проблема полицейского насилия, растущего авторитаризма AKP и устойчивой нехватки демократии в Турции оттеснила градостроительные вопросы на второй план. Во многих записях в Твиттере и в других сетевых источниках подчёркивалось, что протесты идут «не во имя пары деревьев, а во имя демократии». Это было очень непродуманное и, в конечном счёте, контрпродуктивное риторическое противопоставление. Значимость этой пары деревьев заключалась в том, что они на время выпали из экономической логики в стране, где всё стало предметом купли-продажи.
Тем не менее, до сих пор в некоторых заголовках делается акцент на деревьях как олицетворении не только природы, но и народного демократического восстания. Это гораздо ближе к изначальному духу протестов. Движение «Оккупай Гези» возникло как бунт людей, отказавшихся от круглосуточной зацикленности на деньгах. Это привело их к столкновению с правительством и полицией, которые стирают всё с лица Земли на пути маркетизации. Деревья — это символ единения между выселяемыми сквоттерами, студентами с мрачными перспективами трудоустройства, бастующими рабочими служащими, интеллектуалами и природой. Но нам следует осознать, что существуют значимые движущие силы, которые смещают фокус с вопросов городской трансформации.
Контекст усиливающихся репрессий
Некоторые члены правительства в последние месяцы предприняли очень рискованные расчёты. Правительство готовит Турцию к региональной войне и нуждается в том, чтобы в такое критическое время в стране не было никакой угрозы со стороны оппозиции. Вот почему после десятилетий постоянной изоляции оно обратилось к курдам. Правители Турции полагают (вполне обоснованно, как может показаться), что курды являются единственной силой, способной воспрепятствовать правительству в осуществлении его курса. Имея курдов на своей стороне, правительство, как оно рассчитывало, могло разделять, изолировать и подавлять остальную часть населения, которая, в сравнении с курдами, отличается гораздо меньшей организованностью. Мирные переговоры с курдами также дали правительству шанс завоевать симпатии многих либералов, которые были разочарованы с 2010 года. Опираясь на такой обновлённый господствующий блок, правящие круги чувствовали, что они могут заставить замолчать всех остальных. В связи с этим правящая партия пошла на усиление полицейщины и некоторых других консервативных мер (таких, как строгое регулирование продажи алкоголя). Те, кто не вошёл в этот обновлённый блок — неважно, представители элиты, среднего класса или низших классов, светские или алевиты, мужчины или женщины, правые националисты или социалисты — ощутили угрозу для себя. Когда движение «Оккупай Гези» превратилось в протест против полиции, сотни тысяч присоединились к нему, чтобы выразить своё недовольство растущим авторитаризмом.
Это обстоятельство естественным образом добавило в картину множество людей, которые никак не были обеспокоены городской трансформацией и даже получали от неё выгоды. Некоторые из них не имели никаких проблем с полицейским насилием и авторитаризмом до тех пор, пока он был направлен против рабочих, курдов, социалистов или алевитов. Некоторые из них провозглашают крайние националистические лозунги в Стамбуле и по всей Турции. Необходимо подчеркнуть, что эти группы являются пересекающимися множествами: между ними нет внутреннего единства, хотя почти все называют их общим именем «улусалджи» (крайние националисты) для краткости. В противовес тому, что утверждает правительственная пропаганда, они составляют меньшинство на площади Таксим, но определённо являются большинством в благополучных районах города. Среди них есть более организованные националисты, которые хотели бы поставить протесты под свой контроль. Но большинство из этих раздробленных масс даже не понимают смысл протестов и далеки от проблем, их породивших. Они воспринимают его по большей части как средство защитить свои интересы и свой стиль жизни. Эти люди не играют определяющей роли в движении Гези, но уже загрязнили воду. «Оккупай Гези» стал намного сильнее отчасти именно благодаря их участию, но есть опасность, что его посыл, внутренний и международный, может стать менее ясным.
Препятствия
Люди, инициировавшие протесты (и в настоящее время контролирующие Таксим), хорошо осведомлены об этих опасностях, поскольку многие из них являются активистами со стажем. Обнародованные ими публичные заявления прямо концентрируются на вопросах городской трансформации, полицейской жестокости и авторитаризма, хотя эти заявления затерялись в водовороте массовых протестов по всей стране. Эти опытные активисты сталкиваются с двумя препятствиями:
Первое — это структурные проблемы и успешные шаги политической гегемонии, которые вплоть до сих пор использовались для нейтрализации протестов против переустройства города. По причинам, которые я надеюсь проанализировать как-нибудь отдельно, строительство прочной коалиции против городской трансформации с альтернативным подходом к развитию, урбанизации и природе представляет собой большую сложность. Люди, страдающие от городской трансформации, разделены между собой по признаку класса, культуры, места жительства. В отличие от правящей партии и её инженеров, которые видят взаимосвязь между их страданиями с высоты птичьего полёта, они очень мало знают друг о друге. Будет нелегко обеспечить одновременно и расширение, и устойчивость движения «Оккупай Гези», если оно останется сконцентрированным вокруг градостроительных вопросов.
Второй, возможно, самый главный вопрос, это мирные переговоры между Турцией и курдами. Правительство и его либеральные союзники распространяют пропаганду о том, что нынешние демонстрации направлены против мирного процесса. Действительно, несложно поверить в то, что для некоторой части протестующих, не принадлежащей ни к каким организациям, одной из мотиваций было недовольство миром с курдами (так же, как и множеством других вещей, в том числе регулированием продажи алкоголя). Однако группы, которые в настоящее время контролируют Таксим, боролись за мир в течение десятилетий, в то время как турецкое государство (в том числе нынешний режим) вело кровавые сражения с курдами. В этом контексте нечестность будет очень мягким словом для обозначения позиции либеральных идеологов нового режима, которые называют протестующих подстрекателями войны. Тем не менее, хотя сейчас на Таксиме много курдских активистов (так же, как и сотен других, мобилизовавшихся отовсюду для поддержки протестов), большинство курдов не присоединилось к протесту, опасаясь, что они, в конечном счёте, повредят мирному процессу. Никто не имеет права обвинять их, так как курды платили дорогой ценой долгое время. Одна из наиболее трудных задач, стоящих перед «Оккупай Гези», заключается в вовлечении курдов, не отчуждая при этом подавляющее большинство не-левых, которые придали движению часть его жизненных сил. Это надклассовое и надидеологическое движение против авторитаризма и маркетизации. У движения нет оснований отмежёвываться от некоторых фракций высшего класса и элиты (которые не в равной мере получают выгоды и страдают от маркетизации и авторитаризма), но эти последние могут отойти в сторону, если вес курдов будет возрастать (вероятность чего достаточно невелика).
Сталкиваясь с этими проблемами, «Оккупай Гези» находится в выгодном положении. С одной стороны, в отличие от «Оккупай Уолл-стрит» и других аналогичных движений на Западе, многие активисты не отвергают традиционные формы политической организации (хотя такие настроения и распространены довольно широко среди молодых протестующих на Таксиме). Такое отстранение от формальной политики дорого стоило западным движениям в последние годы. С другой стороны, в отличие от протестующих в арабских странах, турецкие и курдские активисты живут и действуют в полудемократических условиях и поэтому имеют больший политический опыт за плечами. Одним словом, в Турции не происходит никакой «революции без лидеров». Однако слабое место «Оккупай Гези» заключается в том, что это движение сталкивается с гораздо более сильным неолиберальным режимом, чем те, которые существуют на Западе или в арабских странах. Турецкие консерваторы оказались намного более успешными в создании широкой народной базы для своего режима и боевой (но при этом прагматической) либерально-консервативной интеллигенции, в сравнении с их фанатичными и узко мыслящими коллегами на Западе, не говоря уже об их неопытных коллегах в арабском мире. Этот консенсус имеет множество измерений и включает в себя компромиссы и соглашения на идеологическом, религиозном, политическом и экономическом уровнях. Нельзя недооценивать демобилизацию и контр-мобилизацию, которая может исходить от неолиберальной гегемонии.
Если турецкие и курдские активисты найдут оригинальные способы преодоления этих препятствий, у Турции будет потенциал для того, чтобы дать второе дыхание всемирной волне протестов, начавшейся с 2011 года.
Джихан Тугал
Источник: Jadaliyya.com
Перевод: Михаил Волчков
