Колумбия: Радикальная смена парадигмы
Густаво Петро, новый левый президент Колумбии, планирует полностью выполнить условия Мирного соглашения 2016 года, положившего конец длившейся десятилетиями гражданской войне, существенно снизить долю бедного населения, составляющую сегодня 40% и создать новую государственную систему здравоохранения. Грег Уилперт взял интервью у Химены Санчес из Вашингтонского бюро по Латинской Америке (Washington Office on Latin America) для theAnalysis.news.
Добро пожаловать на theAnalysis.news. Я — Грег Уилперт. 19 июня на имеющих историческое значение президентских выборах колумбийцы во втором туре избрали своим новым президентом бывшего партизана и кандидата от левых Густаво Петро. Впервые за много десятилетий левый кандидат победил на президентских выборах в Колумбии. Петро и его афро-колумбийская коллега по президентской гонке, Франсия Маркес, с небольшим отрывом одержали победу над правым популистом Родольфо Эрнандесом — разрыв составил 3%. Явка составила 58%, что было немного выше, чем во время первого тура, когда в голосовании приняло участие 55% избирателей. Мы попросили Химену Санчес прокомментировать результаты выборов. Химена — колумбийская правозащитница, работающая в Вашингтонском бюро по Латинской Америке — говорит с нами из колумбийского города Кали. Спасибо, что снова согласились поговорить с theAnalysis.news, Химена.
Спасибо, что снова пригласили меня, Грег.
Итак, прежде всего я хочу спросить: насколько важна победа Петро на президентских выборах в Колумбии? Как вы думаете, что она означает?
Признаться, это — радикальная смена парадигмы, поскольку вот уже 200 лет Колумбией управляют традиционные партии, представляющие где-то 10% населения и заботящиеся, на деле, преимущественно о своих интересах. По сути, эта победа доказывает две вещи. Во-первых, президент и вице-президент Колумбии впервые будут выразителями тревог и потребностей большинства населения, сельских жителей, городской бедноты и той части Колумбии, которую всегда называли колумбийской периферией, хотя на самом деле это — центральные области страны, приобретшие теперь влияние и получившие возможность по-настоящему воплотить в жизнь планы, которые пойдут на пользу большинству жителей Колумбии, а не только немногим избранным.
Во время нашей последней беседы, состоявшейся несколько недель назад, после первого тура президентских выборов, казалось маловероятным, что за Петро будет подано больше голосов, чем за сторонников двух правых кандидатов — Родольфо Эрнандеса и Федерико Гутьерреса, представляющего консервативное большинство. Вместе они набирали около 52 %, тогда как Петро — 40.3 %. В тот момент вы весьма скептически относились к возможности того, что Петро наберёт больше голосов, чем два кандидата от правых — но, в итоге, ему это удалось, и он набрал на 3% больше. Что произошло?
Я относилась к такой возможности скептически, поскольку правые в Колумбии долгие годы вели очень грязную игру. По моему мнению, Родольфо Эрнандес был для них запасным планом, и я не была уверена, как далеко они могут зайти, чтобы гарантировать поражение Петро. То, что этого не произошло, представляется мне поразительной неожиданностью. Другая поразительная неожиданность — то, что выборы прошли невероятно гладко. Имели место, быть может, два акта насилия, но в целом всё было удивительно спокойно. Поэтому мне кажется, что, когда колумбийцы увидели кандидата, кандидата-аутсайдера, про которого было абсолютно непонятно, какую программу он собирается представлять, человека, который, помимо прочего, оскорблял разных людей и во всеуслышание заявлял, что закон для него — ничто, который не хотел участвовать в дебатах и даже находился не в Колумбии, а в Майами, — думаю, они осознали, что для них это не вариант. Кроме того, его серьёзно допрашивали по подозрению в коррупции, тогда как сам он шёл на выборы под флагом борьбы с коррупцией. В то же время, Петро уже некоторое время продвигает очень подробную и хорошо изложенную политическую программу, учитывающую даже проблемы людей, которые не принадлежат к традиционным левым, и искренне заботится о достижения общественного согласия. Мне кажется, колумбийцы больше доверяют тому, о ком известно, как он станет поступать. Вот что значительно повлияло на результат выборов. Думается также, что другим фактором стало массовое присутствие на выборах международных и местных наблюдателей. По-моему, не было других выборов, за которыми наблюдало бы столько людей, не спускающих глаз с происходящего. Это сделало практически невозможным незаметное проведение фальсификаций. Мне кажется, что сочетание всех этих факторов сыграло важную роль — помимо того, что люди в Колумбии очень возмущены и утомлены тем, как здесь принято заниматься политикой. Мне кажется, Мирный договор 2016 года коренным образом изменил массовые настроения. Люди ожидали радикальных перемен, которых не случилось. В политике всё продолжало идти своим чередом, и даже произошёл откат в том, что касалось безопасности и прочих подобных вопросов. Люди по-настоящему устали. Они говорили: Нет, нам нужно правительство, которое по-настоящему позаботится о жителях страны. И, по сути дела, это и случилось. Однако свершившееся — кардинальная перемена, поскольку ничего подобного в Колумбии раньше не происходило.
А что, по вашему мнению, будет сейчас делать Петро? В благодарственной речи, произнесённой в ночь исторической победы, он заявил, что хочет проводить политику любви. Что он имел в виду? И каковы основные задачи его президентского срока, который начнётся в августе и продлится четыре года?
Долгие, долгие годы Колумбия была жертвой ненависти и раскола. Дела всегда обстояли так, что тот, у кого власть, имел возможность помешать тем, кто выступает против него — или хотя бы осмеливается его критиковать. Думаю, под любовью Петро понимает попытку сосуществования разных общественных сил страны и попытку предложить решения, которые, вероятно, окажутся более прогрессивными, чем обычно бывало в Колумбии, а также — принятие во внимание интересов всех сторон. Думаю, он пытается сказать, что он протянет руку разным фракциям — фракциям, которые его победа, вероятно, очень огорчила. Это означает консенсус, выходящий за рамки парадигмы противостояния левых и правых, существовавшей здесь много лет.
Не могли бы вы чуть подробнее рассказать о программе Густаво Петро? Каковы его законодательные приоритеты?
Конечно. Я полагаю, что победу на этих выборах принёс ему первоочередной вопрос его программы — то есть, прежде всего, обещание вернуться в 2016 год и добиться соблюдения Мирного договора в том виде, в котором он, собственно, был подписан сторонами. Речь не идёт о шедшем параллельно процессе мирного урегулирования, так называемом Легальном мире, который, по сути, представляет собою всего лишь неудачную попытку правых продвинуть свои интересы под соусом мирных переговоров и полностью подрывает мирное соглашение. Поэтому я думаю, что мы увидим возвращение назад, к качественно новой публичной политике: правительство станет не только решать тактические задачи, сосредотачиваясь на том, о чём в данный момент ведутся переговоры в лоббистов в Конгрессе, — но и перейдёт к обсуждению более общих проблем, к чему-то, больше напоминающему государственную политику. Во-вторых, мы увидим то, что не понравится людям — а именно, реформу налогообложения. Налоговая реформа Петро вызовет негативную реакцию. Колумбии и в самом деле нужно как-то наполнять бюджет, что многие годы было одной из самых больших наших проблем. Мы увидим другую политику в области защиты прав человека. Петро говорил о реформировании армии, реформировании национальной полиции и поиске способов превратить её в настоящую полицию, которая защищает свой народ, а не нападает на него, словно на врага — и то же касается армии. Любопытно, что здесь я сталкиваюсь с армейскими подразделениями, солдаты которых весьма склонны поддерживать Петро. Хочу отметить, что в государственных СМИ военных изображают сторонниками крайне правых. Но, в действительности, существенная часть военных очень устала от того, как устроена политика в Колумбии: уровень коррупции в армии таков, что в конечном счёте удар на себя принимают простые солдаты. Каждый раз, когда мы узнаём о серьёзных нарушениях прав человека — проблеме, уже долгое время существующей в армии, — крайними всегда оказываются они. А тех, кто пытается изменить ситуацию, добиваясь введения специальной мирной юрисдикции, рассказывая правду, объясняя, как происходят эти посягательства на права человека, объявляют предателями. И поэтому мне кажется, что Петро, вероятно внимательно отнесётся к идее, будто армия на стороне правых, и переосмыслит её. Как сделать военных профессионалами, чтобы они действовали в интересах народа, людей, а не идеологии? Думаю, нам, в Колумбии, необходимо решать эту проблему сейчас, после того как мы видели массовые злоупотребления, в частности, со стороны полиции, так что у левых есть все основания опасаться полицейских. Так что это тоже требует решения.
Ещё один вопрос, о котором подробно рассуждал Петро — то, что нам очень нужен более целостный подход к наркополитике. Это означает действия не только на международном уровне: не готовность осуществлять, к примеру, программу аэрофумигации, которую финансируют США и которая вредит окружающей среде и здоровью населения и совершенно бесполезна в борьбе с посадками коки — что является её первоочередной задачей. Попытка разработать подход к наркополитике, который учитывал бы местные и международные рынки сбыта, финансовую сторону наркотрафика и крупных наркоторговцев — не только мелких фермеров, сбывающих коку, что, по сути, является самой слабой стороной национальной наркополитики с точки зрения финансовой прибыли, — всё это также подразумевает национальную реформу наркополитики, изменение подхода таким образом, чтобы приоритетным стало сокращение наносимого вреда. Во многих отношениях это похоже на то, что мы наблюдали в Колорадо и других частях США. Я думаю, что грядут большие перемены.
Я думаю, что перемена, которая приведёт к самым существенным потрясениям — особенно для США — это то, что, вероятнее всего, Петро возобновит отношения с Венесуэлой. Кажется совершенным безумием, что этого не произошло раньше, учитывая историю двух народов и взаимосвязь их экономик, их границ и их потребностей. Поэтому я считаю, что он попытается возобновить эти отношения и посмотреть, можно ли, как минимум, попытаться решить громадные проблемы пограничных регионов, связанные с наличием огромного количества незаконных вооружённых группировок по обе стороны границы, портящих жизнь и колумбийцам, и венесуэльцам. Кроме того, в Колумбии находится невероятное количество венесуэльцев, которые всё чаще и чаще оказываются силой втянуты в вооружённый конфликт с Колумбией; ситуация с безопасностью в Колумбии, по сути, приводит к тому, что они рискуют стать жертвами преступного траффикинга, быть убитыми, незаконно завербованными в группировки и так далее. Поэтому, по моему мнению, это будет важный шаг.
Ещё один вопрос — изменение отношений с США и проводимой в их отношении политики. Это, мне кажется, пугает многих в Вашингтоне, поскольку они не уверены, что будет представлять собой такая политика. Вероятнее всего, мы станем свидетелями попыток пересмотреть некоторые пункты Соглашения о свободной торговле с США. В частности, из-за того, что с точки зрения экономики колумбийская добывающая промышленность не приносит пользу стране в целом: по большей части, она работает на благо транснациональных корпораций. Даже нынешнее правительство Колумбии не получает необходимого уровня прибыли от своих собственных ресурсов. Более того, из-за воздействия многих из этих предприятий на окружающую среду мы можем, по сути, увидеть повторное обсуждение некоторых пунктов соглашения и его пересмотр. Это не радикальный шаг — Мексика поступила так с NASA. Мы видим, что по всему миру эти Соглашения о свободной торговле рассматриваются как способ добиться стремительного экономического роста, тогда как в реальности этого не происходит. В большинстве заключивших их стран бурного роста не наблюдается. Думаю, здесь будет то же самое. Если вывести этот вопрос за скобки, то не думаю, что наши с вами отношения, очень тесные взаимоотношения между США и Колумбией, так уж сильно изменятся. Этим отношениям уже 200 лет. Однако они, возможно, будут не настолько милитаристскими, не такими, в которых Колумбия, по сути, покорно удовлетворяет потребности США на мировой арене, как нынешнее правительство или те, кто управлял Колумбией ранее.
Возможно, это будут отношения, в которых к Колумбии будут относиться с большим уважением, в которых у неё будет больше независимости и суверенитета в таких, например, вопросах, как экстрадиция. Как вам известно, Колумбия до сих пор остаётся страной, куда множество людей вывозится из США и откуда они ввозятся. Это может измениться. Возможно, будут приняты меры, чтобы по-настоящему выстроить судебную систему внутри Колумбии, чтобы судить тех, кто совершил тяжкие преступления, и чтобы они отбывали наказание здесь, в нашей стране, вместо того чтобы вывозить их за границу, что негативно сказывается на местной судебной системе. В общем, я думаю, что мы увидим много подобных изменений.
Может быть, нам удастся начать более честный разговор об экологических проблемах. Как вам известно, правительство Дуке провозглашало, что заботится об экологии, тем самым, вероятно, зайдя в этом вопросе дальше всех своих предшественников. Однако оно начало громкую международную маркетинговую кампанию, представляя дело так, будто и в самом деле принимает меры по охране окружающей среды, тогда как в реальности этого не произошло. Может быть, теперь — поскольку победу одержала лауреатка Премии Голдманов в области охраны окружающей среды, и из-за совершенно нового, более целостного взгляда на природу, — мы на самом деле сможем вести экологическую политику, более благоприятную и для всего мира, и, в особенности, для тех частей бассейна Амазонки, что принадлежат Колумбии и за последние годы понесли серьёзный ущерб. В известной мере, окончание конфликта с Революционными вооружёнными силами Колумбии (FARC) сделало многие из этих областей доступными для разнообразных заинтересованных сторон, что до самого конфликта было невозможно из-за угрозы безопасности. Мы можем стать свидетелями гораздо более открытой дискуссии, и Колумбия, возможно, окажется настоящим примером того, как можно быть страной с невероятным биоразнообразием и использовать этот потенциал, а не просто вести экономическую политику, сводящуюся к тому, чтобы быть источником ресурсов для других стран. Это было бы по-настоящему важно, поскольку, как всем нам известно, в Бразилии сложилась совершенно критическая ситуация, и сегодня Южной Америке нужен лидер в борьбе за сохранение окружающей среды.
Хочу пояснить для наших зрителей, что, говоря о лауреатке Премии Голдманов в области охраны окружающей среды, вы имеете в виду вице-президента Франсию Маркес: она вошла в список кандидатов Петро и теперь станет вице-президентом. Всё, что вы описываете, звучит в высшей степени амбициозно — особенно если учесть, что срок президентских полномочий в Колумбии составляет четыре года, как в США, но, в отличие от США, переизбираться на второй срок нельзя; это отличается также от некоторых других стран Южной Америки, где срок полномочий зачастую составляет пять или даже шесть лет. Ко всему прочему, Колумбия печально известна высоким уровнем политического насилия. Я имею в виду, что сотни политических активистов до сих пор регулярно, ежегодно становятся жертвами убийств, совершаемых вооружёнными формированиями, которые до сих пор существуют в стране и зачастую сотрудничают с вооружёнными силами Колумбии. Как вы считаете, допустят ли колумбийские элиты и эти в высшей степени склонные к применению насилия правые вооруженные формирования, чтобы Петро и в самом деле пришёл к власти? И что будет с расстановкой сил в парламенте? Не помешает ли это ему управлять? Как вы считаете?
Я считаю, что колумбийские правые собираются сделать всё от них зависящее, чтобы помешать Петро и не позволить ему править. К сожалению, я думаю, что в значительной мере это означает, что они будут громче выступать на международной арене и, конкретно, в Вашингтоне, и попытаются уговорить [Джо] Байдена сделать то, что, по их мнению, следует сделать, чтобы воспрепятствовать реформам, которые предлагает Петро и которые, по их мнению, нарушают их интересы. Не сомневаюсь, что именно этим они и займутся, поскольку так они и вели себя вплоть до сегодняшнего дня: сеяли панику, апеллировали к предрассудкам, даже изображали избирательную кампанию Петро переворотом, организованным Венесуэлой, пытались говорить о Колумбии, прибегая к риторике в духе Холодной войны, пугали якобы угрожающим США идеологическим расколом. Они уже делают это. Они продолжат вести себя так и дальше. Поэтому, по моему мнению, первой проблемой Петро станут те измышления правых, которые те смогут скормить США и использовать против него, и какие в связи с этим будут предприняты действия.
Во-вторых, Pacto Histórico получил огромное представительство в Конгрессе, но есть и все остальные традиционные политические партии, и эти партии защищают интересы экономических и политических элит. А это значит, что мы станем свидетелями яростной борьбы, подобной, как мне кажется, противостоянию [Барака] Обамы и «партии чаепития» [имеется в виду правое либертарианское движение в США, названное так в честь «бостонского чаепития», акта протеста, с которого началась американская революция]. Предполагаю, это будет выглядеть так же, как когда Обама говорил что-нибудь, и они немедленно выступали против этого из принципиальных соображений — о чём бы ни шла речь. Думаю, мы увидим нечто в этом роде, и, мне кажется, это будет самым серьёзным препятствием, которое может помешать Петро править. И, думается, потребуется очень долго убеждать людей, чтобы они затем убедили своих представителей — несмотря на то, что в Колумбии депутаты представляют своих избирателей не так хорошо, как в США. Однако я считаю, что Петро собирается использовать голоса избирателей и полученный мандат, чтобы поспособствовать обеспечению других интересов страны.
Что касается безопасности, то после роспуска Революционных вооружённых сил Колумбии существенная часть проблемы решена; однако они не были единственным незаконным вооружённым формированием в стране. Петро заявил, что он возобновит переговоры с Национальной освободительной армией (ELN), что жизненно важно для некоторых областей Колумбии. Кроме того, важнейшие вопросы безопасности связаны с теми многочисленными перегруппированными незаконными вооружёнными организациями, которые стоят за многочисленными убийствами общественных лидеров: больше тысячи из них погибло после подписания соглашения, и люди продолжают гибнуть до сих пор. Относительно этих группировок Петро, по сути, заявил, что он обратится к ним со своего рода предложением: он попросит их сложить оружие в обмен на снисходительность во время судебных разбирательств. Под этим я, по сути, имею в виду самороспуск на благоприятных условиях — то, что положит конец их деятельности. Вместе с тем, даже простое заключение договора о продвижении Мирного соглашения с Национальной освободительной армией значительно снизит уровень насилия, поскольку, вероятно, ситуация на территории страны изменится. Будет считаться, что Национальная освободительная армия не ведёт активных боевых действий, поскольку вовлечена в переговоры, а потому, по меньшей мере, в некоторых из областей Колумбии станет меньше вооружённых столкновений между незаконными формированиями, армией и Национальной освободительной армией. Уже это будет огромным прорывом с точки зрения обеспечения безопасности мирного населения на этих территориях, поскольку, когда в Колумбии складывается подобная ситуация, давление на общественных лидеров значительно уменьшается, снижается количество внутренне перемещённых лиц и тому подобных явлений. Думаю, что всё так и будет происходить. Этот процесс не будет гладким и не всем он понравится. На самом деле нет простого решения, позволяющего избавиться от этих незаконных формирований. Все они плохи. Но если нам не только удастся убедить некоторые из этих группировок сложить оружие, но и разработать сценарий, предусматривающий подлинную реализацию Мирного соглашения, цель которого — создать во многих из этих областей экономику, инфраструктуру и альтернативы преступным экономическим схемам, что возможно только в условиях безопасности, — возможно, люди начнут вести себя по-другому.
Поймите: многие из этих угроз безопасности коренятся не только в идеологии или тому подобном, не только в исторических событиях, но и в бедности. Людям надо выживать, и они волей-неволей вступают в эти группировки, чтобы добыть себе пропитание. Поэтому, если нам удастся сложить головоломку — а это произойдёт не сразу, будет переходный период, в процессе изменений будут моменты, когда уровень насилия на какое-то время вырастет, но в конечном счёте он всё-таки снизится, — то вы, возможно, станете свидетелями преобразований во многих этих областях. И, в конце концов, с точки зрения безопасности ситуация улучшится.
Будем надеяться, вы правы. Ситуация, определённо, кажется весьма многообещающей. Остановимся пока на этом. Я говорил с Хименой Санчес, правозащитницей из Вашингтонского бюро по Латинской Америке. Ещё раз благодарю, Химена, что Вы побеседовали со мною сегодня.
Спасибо.
И благодарю наших слушателей и зрителей за то, что подключились к theAnalysis.news. Если вам нравятся наши видео или подкасты, пожалуйста, посетите наш веб-сайт, theAnalysis.news, и сделайте пожертвование, чтобы мы могли работать и дальше. Не забудьте подписаться на наш YouTube-канал и/или подкаст.
Перевод Марии Семиколенных
Источник: https://theanalysis.news/a-paradigm-shift-for-colombia/?cmid=9cf83267-5238-4a46-8f1b-a5b20bfc1690
