Левым нужна «новая искренность». И не только в политике
Американский политолог Френсис Фукуяма, в начале 1990-х заявивший в своей работе «Конец истории и последний человек» об окончательном и бесповоротном торжестве либеральной демократии, в последние годы неоднократно выступал с радикальной самокритикой[1] и опровергал свои предшествующие прогнозы, что для исследователя его уровня достаточно нетипично. Уже тогда этот вывод был весьма спорным, на что указывали многочисленные критики. Закончилась ли история в Южной Азии, где десятки лет ведут вооружённую борьбу маоистские отряды? Нет. Закончилась ли история в исламских государствах[2]? Тоже нет. Триумф либерализма был поставлен под сомнение вспышкой революционного восстания сапатистов в Мексике уже 1 января 1994 г., всего через несколько лет после выхода книги в свет.
Впрочем, уже в последних строках своей работы Фукуяма делает несмелое предположение, что либеральная демократия, приведя человечество к всеобщему благоденствию и процветанию, может запустить в людях обратные тенденции[3]. Да и могла ли буржуазная демократия вообще привести нас к тотальному изобилию и счастью? Ответ на этот вопрос нам убедительно дал мировой финансовый кризис 2008-го года, который по оценкам Всемирного банка через семь лет после своего начала лишь продолжил углубляться[4]. Но важно даже не это. Фукуяма оказался прав в одном – почти на два десятилетия мир погрузился в беспросветный центризм и серость, казавшиеся вечными.
Радикальные левые оказались крайне маргинализированы и максимум, на который могли рассчитывать – полтора места в парламентах своих стран или едва заметное представительство в местных органах власти. Социал-демократы и вовсе стали неотличимы от консерваторов, чему последние были весьма рады. Как сказала известная своими людоедскими неолиберальными реформами Маргарет Тэтчер, отвечая на вопрос о её самом главном достижении: «Моё главное достижение – Тони Блэр[5]». Призрачный шанс на «политическую революцию» и пробуждение от этого кошмарного сна подарила нам греческая «Коалиция радикальных левых» (СИРИЗА), бросившая вызов Международному валютному фонду, Еврокомиссии, Европейскому Центробанку и всем тем институтам, которые, по меткому выражению Хардта и Негри, стали «символами имперского порядка»[6]. В итоге, как все мы знаем, СИРИЗА капитулировала, и левый премьер-министр Алексис Ципрас «воплотил в жизнь, легитимировав и институционализировав, замкнутый круг постоянной жесткой экономии»[7].
Конечно, СИРИЗА сделала определённые положительные шаги в социальной политике[8], снизив безработицу с 26% до 22%, попытавшись восстановить бесплатное здравоохранение и увеличив финансирование дошкольного и среднего образования, но революционными изменениями тут и не пахнет. Система осталась прежней. Могла ли ситуация повернуться иначе? Не только могла, но и должна была. Вместо этого, трудящиеся и угнетённые всего мира, с надеждой смотревшие на Грецию, получили плевок в лицо. Вы можете голосовать за социал-демократов или даже «радикальных левых», но ничего не изменится! Выражаясь словами ситуациониста Ги Дебора: «В рамках спектакля всё дозволено, но ничего невозможно»[9].
Капитал знает, когда нам следует предоставить иллюзию выбора, а когда открыто смеяться в лицо. Совершенно привычной стала картинка, где «непримиримые» оппоненты, ещё несколько минут назад обменивавшиеся взаимными оскорблениями на дебатах, с улыбкой обмениваются рукопожатиями в кулуарах, а лидеры якобы конкурирующих парламентских фракций называют друг друга «коллегами». Зачастую такой стиль коммуникации подаётся как показатель высокого уровня политической культуры и развитой парламентской демократии. В первую очередь, это говорит о том, что у всех этих людей есть консенсус по тем основным позициям, на которых держится эта система. Система, обеспечивающая одним – прибыли, а другим – эксплуатацию и нескончаемые страдания.
Левые попали в ловушку, считая, что достаточно набрать определённое количество голосов на выборах и, попав в представительные органы, осуществить там радикальные преобразования. Говоря о левых вообще, я имею ввиду в том числе и себя и никоим образом не снимаю с себя ответственность за имевшие место ошибки и заблуждения. Нельзя отрицать выборы как один из множества механизмов и здесь, безусловно, надо согласиться с Лениным: «Мы не для дипломатии посылаем депутатов в буржуазные и буржуазно-черносотенные представительные учреждения, а для особого вида подсобной партийной деятельности, для агитации и пропаганды с особой трибуны»[10]. И, конечно, трудно поспорить с утверждением Славоя Жижека, что есть выборы, которые действительно имеют значение[11]. Если социалистическая партия может получить хотя бы относительное большинство при помощи электоральных механизмов, игнорировать выборы – обыкновенная политическая глупость, если не самоубийство. Но это не имеет ничего общего с парламентским кретинизмом, из которого многие из нас сделали фетиш.
Отсюда проистекает ещё одна ошибка, хотя и совершенно иного порядка – попытка казаться респектабельными в глазах идеологически чуждых партий. Одно дело – совместное достижение тактических целей. Лев Троцкий писал, что большевики заключали соглашения с мелкобуржуазными партиями для совместной организации демонстраций, отпора черносотенцам или для доставки нелегальной литературы, не имея при этом с ними ни общих программ, ни общих учреждений и не отказываясь от критики временных союзников[12]. Совсем другое дело – попытки казаться «травоядными», чтобы оставаться частью того, что должно быть нашими же руками заколочено в самый крепчайший из гробов и похоронено навсегда. Давайте вспомним трагический пример итальянской Партии коммунистического возрождения («Rifondazione Communista»), которая в середине 2000-х получала на выборах 8-10% и объединила в себе разные поколения коммунистов по примеру немецкой DieLinke. Но в 2006 г. партия вошла в центристское правительство премьер-министра Романо Проди, начала поддерживать всевозможные неолиберальные реформы и не только одобрила участие итальянских войск в войне в Афганистане, но и дошла до такой пошлости, как исключение из партии тех депутатов, которые голосовали против[13]. Мы не заметили, как приняли навязанные нам правила игры и отказались от самих себя, всё больше забывая, ради чего всё начиналось. И дожили до того, что получили левых, которые сами не в состоянии представить ничего за пределами либеральной демократии!
Но и с самой парламентской демократией всё уже далеко не так просто. В своей лекции «Страсть и политика» известный политический философ, бельгийка Шанталь Муфф, ставя диагноз существующей модели демократии, замечает, что нас пытаются убедить в том, что состязательная модель политики вовсе устарела и мы вступили в ту фазу современности, где вокруг «радикального центра» якобы может быть выстроен инклюзивный консенсус, а все несогласные с таким положением дел – враги и исчадия ада. То есть, нас не ставят перед выбором «левые» или «правые», а представляют дело так, будто выбор идёт между «правыми и неправильными». Отсутствие острых дебатов об альтернативах существующему гегемонистическому порядку ведёт к утрате доверия либерально-демократическими институтами и, как следствие – потере интереса к выборам[14].
Говоря о кризисе демократии, Муфф предлагает альтернативную модель «агонистической демократии», которая вернёт в политику «страсть» — конкурентность и борьбу между противоположными вариантами гегемонистического порядка. Конечно, Муфф предлагает это вовсе не для того, чтобы смести отдающий пустотой и безысходностью центризм и расчистить дорогу для левой альтернативы. Предлагаемая модель всего-навсего призвана спасти от кризиса, то, что по совершенно естественным причинам уже должно было бы умереть. Но в чём с ней невозможно не согласиться так это с тем, что без «страсти» не выживет ни одна политическая сила, включая левых.
Левые сами перестали верить в собственную субъектность и вполне согласны не на победу, а на борьбу за сохранение своего пяти- или десятипроцентного гетто там, где это возможно. Однако ничто не может продолжаться вечно, и выборы 2021-го года в немецкий Бундестаг, где «радикальные» левые из DieLinke потеряли почти половину фракции по сравнению с прошлыми выборами и чудом остались в парламенте, убедительно нам это доказывают[15]. Вместо того, чтобы поднимать уровень масс до нашей программы и говорить о завоевании наёмными работниками политической власти, мы согласились с ролью «политического товара» и стали ориентироваться не на разочарованного производителя, страдающего от эксплуатации и её издержек, а взывать к чувствам неудовлетворённого потребителя[16].
Все эти мысли далеко не новы, но в мире гниющего постмодернизма нас поставили в условия, где убеждают, что нельзя быть всерьёз левым или кем-либо вообще. Всё это якобы давно устарело и будто вообще невозможно иметь сколь-либо твёрдые и серьёзные принципы. Если Шанталь Муфф считает, что радикалов выставляют злом, то я считаю, что правильнее сказать, что их выставляют смешными. Максимум, который нам оставили – электоральное гетто или копошение вокруг центристского консенсуса с его косметическим улучшением, ведь это уже не ребячество или глупости, а вполне уважаемо и разумно.
Здесь на себя обращает внимание движение «новая искренность», связанное с уходом от постмодернистской иронии и цинизма. Ирония, которой заполнено окружающее нас информационное пространство, лишая объект своей реальности[17], помогает несколько по-иному к нему относиться и получить анестезию от всех окружающих нас неприятных явлений: бедности, социального неравенства, отсутствия перспектив, тяжёлого труда и невозможности всё это изменить. Но где та граница, которая превращает анестезию в яд? В какой-то момент мы рискуем перестать воспринимать серьёзно вообще всё, включая попытки изменить эту реальность, страдания миллионов людей и даже самих себя. И такая позиция очень выгодна тем, кого устраивает существующее положение вещей. Быть может, когда-то цинизм и ирония помогали бороться с косностью, отжившими традициями и напыщенным буржуазным обществом, но сейчас всё выглядит с точностью до наоборот.
Пора заканчивать с реальностью, где ад для большинства – норма, а попытки вырваться из него – повод для насмешек. Не надо бояться рисовать образы будущего, за которое мы боремся, сколь бы наивным оно кому-то не казалось. Да, мы хотим превратить все ваши пятизвёздочные отели в общежития, элитные рестораны в столовые, а бизнес-центры отдать под сквоты и дворцы культуры. Обобществить всё, что только работники посчитают нужным обобществить. Ввести принцип выборности руководства везде, где ещё вчера было слишком много авторитаризма: от армии, до университетов. Сделать то, чего боится эта «свора псов и палачей», и даже больше! «Сплошным безумием революция кажется тем, кого она отметает и низвергает[18]».
И вероятно, оставаясь прагматиками, нам всё-таки нужно быть немного менее рациональными. Ведь если бы парижские рабочие в своё время не поддались, по выражению Маркса, «глупости отчаяния», то никогда не стали бы «штурмующими небо».
Для этого нам нужна своя «новая искренность». И не только в политике.
Павел Каторжевский
[1]Fukuyama, F Socialism ought to come back. Режим доступа: https://www.newstatesman.com/politics/2018/10/francis-fukuyama-interview-socialism-ought-come-back , Дата доступа: 04.05.2022
[2]Фукуяма пытался парировать данную критику тем, что ислам не имеет авторитета за пределами традиционно мусульманских стран, но всплеск и распространение исламского фундаментализма в 2014-2017 годах на практике опровергли этот аргумент.
[3]Или есть опасность, что на каком-то уровне мы будем счастливы, но все же не удовлетворены сами собой на ином уровне, и потому будем готовы снова потянуть мир обратно в историю со всеми ее войнами, несправедливостями и революциями? (Фукуяма, Ф. «Конец истории и последний человек». – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, Полиграфиздат. 2010 -С. 468)
[4]Всемирный банк: кризис 2008 г. не закончился, он продолжает углубляться. Режим доступа: https://ria.ru/20150116/1042864724.html , Дата доступа: 04.05.2022.
[5]ThelastingLegacyofMrsThatcher Режим доступа: https://www.ft.com/content/100a5d78-a040-11e2-88b6-00144feabdc0 , Дата доступа: 04.05.2022
[6]Хардт, М Негри, А. Империя / Пер. с англ., под ред. Г.В. Каменской, М. С. Фетисова. – М.: Праксис, 2004 – С. 43.
[7]Фишер, Л. Сувлис Г. Как СИРИЗА перестала беспокоиться и полюбила статус-кво. Режим доступа: http://september.media/archives/1670. Дата доступа: 04.05.2022
[8]Георгиос Верверис «Все левые Греции – дети Октябрьской революции». Режим доступа: http://left.by/archives/13513. Дата доступа: 04.05.2022
[9]Общество спектакля: [сборник] / Дебор, Ги. – М.: Опустошитель, 2020. – С. 43
[10]Ленин, В.И. Полн. собр. соч. – Т. 17, М.: Политиздат, 1968. – С. 298.
[11]Жижек, С. Я пессимистичный коммунист, но всё-таки коммунист. Режим доступа: http://left.by/archives/15227. Дата доступа: 05.05.2022
[12]Троцкий, Л. Франция на повороте. Режим доступа: https://www.1917.com/Marxism/Trotsky/BO//BO_No_50/BO-0466.html. Дата доступа: 05.05.2022
[13]Ляшева, А. Левые в Италии: от побед к провалам / Ліва Європа. Киев: Фамільна друкарня huss., 2017. – С. 178
[14]Mouffe, Ch.Politics and Passions Режимдоступа: https://monoskop.org/images/7/75/Mouffe_Chantal_Politics_and_Passions_The_Stakes_of_Democracy_2002.pdf. Дата доступа: 05.05.2022
[15]Райнхард, Й. Более, чем заслуженно: самоустранение DieLinke. Режим доступа: http://left.by/archives/22279. Дата доступа: 05.05.2022
[16]Хомский, Н. Государство будущего. — М.: Альпина нон-фикшн, 2012. — С. 20
[17]Бартельми, Д. Кьеркегор обидел Шлегеля. Режим доступа: https://litresp.ru/chitat/ru/%D0%91/barteljmi-donaljd/shestjdesyat-rasskazov/20. Дата доступа: 05.05.2022
[18]Троцкий, Л. Моя жизнь. – М.: «Панорама», 1991. – С. 178
