Мир — народам, война — дворцам!
Сегодня в России мы наблюдаем беспрецедентную поляризацию общественного мнения касательно ситуации вокруг Украины. И, по-хорошему, писать в подобной ситуации развернутые тексты, особенно с таким заголовком, дело не очень благодарное. Одни бросят обвинения в недостаточном патриотизме — вот ты уже национальный предатель и пособник «украинской хунты», — другие же не увидят в тексте обязательного для их дискурсивного поля пацифизма и заклеймят людоедом. Тем не менее, меня беспокоит ряд вещей. Этим беспокойством я и постараюсь поделиться, не скатываясь в пересказ споров «пораженцев» и «оборонцев» образца прошлого века.
Первое, что меня беспокоит — это наш президент и то, как он старается всеми силами уйти от ответственности за сложившуюся ситуацию. Президент, который управляет страной более 20 лет, президент, который сконцентрировал в своих руках колоссальную власть, президент, чья Администрация превратилась из обычной канцелярии в полноценный государственный орган власти не предусмотренный Конституцией. Именно он, по итогам восьми лет существования нового украинского режима не придумал ничего более оригинального, чем обвинить в кризисе между двумя постсоветскими странами коммунистов начала ХХ века. И чем больше наблюдаешь за развивающейся ситуацией, тем больше создается ощущение пребывания в «королевстве кривых зеркал» с заколдованным языком. В королевстве, где война – это не война, а «операция», где обвал – это «отрицательный рост», пенсионная реформа – «совершенствование пенсионного законодательства», взрыв – «хлопок», ну и так далее.
Глумиться над этим можно сколько угодно, но необходимо максимально четко обозначить следующие вещи. Военное вторжение на Украину, которое сегодня презентуется в качестве героического шага взваливания на себя ответственности, на самом деле является самой вульгарной росписью в собственном бессилии. Эти слова должны отпечататься максимально глубоко в нашем сознании. Администрация президента самым вопиющим образом провалила направление «Ближнего зарубежья». Имея колоссальный задел в виде единого культурного и языкового пространства, серьезнейшие экономические связи, единое советское прошлое, Россия не смогла сделать буквально ничего. В течение XXI века, пока Польша, Германия, США и другие западные страны активно наращивали сотрудничество и влияние в Украине, Белоруссии, Казахстане и других постсоветских странах, дипломатия Путина бездарно проигрывала тихое сражение за умы подрастающего в этих странах поколения. Наши уважаемые геополитики предпочитали иметь дело с местными царьками, воспринимая такую хрупкую субстанцию интеграционных настроений как данность. Потворствуя тем же царькам, наша агентура и дипломатия бездействовала перед лицом зарождающегося национализма. Это казалось естественным процессом: молодые государства с сильными интеграционными настроениями нацелены на самосохранение. Закономерно, что местная власть будет вскармливать тех, у кого есть более или менее содержательный ответ, почему необходимо жить в отдельном от России государстве. Так окреп украинский национализм. Так, вернулся из забытья белорусский национализм. Так, возник казахский национализм, который больно еще даст о себе знать.
Прошу уважаемого читателя понять правильно, — лозунг «Своих не бросаем» смотрится в безумной степени лицемерно после того, как тот же самый режим именно бросил собственный народ на Украине в 2014 году. Накалив отношения до предела, позволив выпестовать националистические бандформирования, та же самая власть смотрела как жгут Одесский дом профсоюзов, как линчуют украинских коммунистов, как целых восемь лет восставший против Майдана Донбасс корчится в кровавых муках настоящей гражданской войны. И то, что за эти восемь долгих лет Администрация Президента не смогла сделать ничего для мирного разрешения конфликта – это не вина Ленина. Это лишь неумолимый показатель политической беспомощности российской правящей элиты.
Важно сказать, что политическая близорукость российской власти и её избирательность в защите русских на Украине не является оправданием для новой украинской власти. Сегодня действительно нет фракции националистов в Верховной Раде, а «бандеровцы» воспринимаются современным украинским обществом скорее как маргиналы, чем национальные герои и защитники, но многочисленные преступления на национальной почве откровенно замяты. Новый украинский президент не принес обещанный мир, а лишь еще больше обострил имеющиеся противоречия. Притеснение по национальному и языковому признаку никуда не делось. Яркое, злобное, опьяневшее от собственной безнаказанности националистическое меньшинство продолжало косвенно влиять на политику, сеять рознь и порой даже нарушать монополию государства на насилие. Однако геноцидом это назвать нельзя. Подменять понятия притеснения, пусть даже с эпизодическим (именно что эпизодическим, несистемным и негосударственным) применением насилия, называть его геноцидом особо кощунственно в России и на Украине, где еще меньше века назад осуществлялся настоящий геноцид населения немецкими оккупантами. Как нельзя поставить знак равенства между еврейскими погромами и Холокостом, так нельзя и уравнять притеснение русского населения на Украине и его геноцид.
Второе, что меня беспокоит – это консолидарщина. В этом нет ничего удивительного, наоборот, расчет действующей власти и был на этот старый как мир шантаж с солидарностью. Ты либо вынужден частично, но поддерживать режим российской автократии, либо открываешься для многочисленных обвинений в национальном предательстве. Сегодня противник войны в представлении государственной пропаганды всегда «русофоб, защитник украинских нацистов и лицемер», закрывающий глаза на восьмилетнюю мясорубку на востоке Украины. Но и здесь «кривое зеркало» пропаганды намеренно игнорирует важный факт. Парламент просил президента признать ЛНР и ДНР для того чтобы поставить точку в вопросе кровопролития. Российская армия должна была встать на линии соприкосновения сил этих республик с украинскими войсками и фактом своего вмешательства, кратным превосходством в технической оснащенности и численности, обеспечить мир населению Донецка и Луганска. Любые попытки возобновления военных столкновений украинской армией были бы самоубийственными. Всё, что требовалось от Путина – это используя армию обеспечить мир, а не развязывать новую гражданскую войну. Своей «операцией» президент обманул не только западных «партнеров» и руководство Украины, он обманул собственную страну.
Я не могу утверждать, что мне понятна вся та боль, что сторонники консолидации сублимируют в поддержке военной агрессии. На Украине у меня не гибли родственники, я не провожал друзей на фронт гражданской войны на Донбассе. Украинские националисты «всего лишь» жгли моих соотечественников в Доме профсоюзов Одессы, преследовали товарищей по движению и добивались запрета одной из самых прогрессивных идеологий в своей стране. И здесь я вижу не столько украинцев, сколько радикальных националистов, которых к украинскому народу отнести можно с очень большой условностью. Но гораздо хуже, что я вижу с кем мне предлагают консолидироваться. Достаточно посмотреть на лагерь этих замечательных взглядов. Первые – это русские националисты, которые ничем не лучше для меня, чем украинские, в своей бесчеловечности и антипрогрессивном мракобесии. Чем люди, наряжающиеся в «казаков» и оправдывающие преступления пособника нацистов атамана Краснова лучше людей в вышиванках и оправдывающих преступления пособника нацистов Бандеры? Вторые – это то ли такая же бесчеловечная, то ли еще более бездарная власть, которая в очередной раз пытается использовать кровь моих соотечественников для решения собственных проблем. Третьи – обманутые лозунгами абстрактной «денацификации» без конкретного плана действий люди, которые поддерживают вторжение в чужую страну, как в своё время столь осуждаемые ими граждане западного мира, одобряющие вторжения ради «демократизации». Последние внушают особенное беспокойство ввиду того, что именно они и составляют «молчаливое большинство» нашего общества.
Нельзя поддерживать то, что не знаешь. Нельзя поддерживать вторжение, конкретные цели которого тебе неизвестны. Как иначе понять, что цель достигнута? По каким маркерам понять, что не нужно больше кровопролития? Что будет «победой»? Возможна ли вообще в такой войне «победа»? Не задавая себе таких вопросов, очень велик риск поддерживать вторжение ради вторжения.
И, наконец, третье, что меня беспокоит – это угроза, нависшая над левым движением в России. Международная политическая обстановка закономерным образом отразится изоляцией. Изоляцией страны, где крупный капитал находится в теснейшем союзе с консервативной властью нервного автократа, считающего своим любимым автором такую вульгарность как Ильин. Я уж точно не буду оригинален в своих опасениях касательно фашизации нашего общества, но высказать их, в определенной степени, необходимо. Мне кажется, что никогда еще в XXI веке коммунистическая партия и весь спектр левых сил, вплоть до несистемных, не стояли настолько близко к запрету. В этой ситуации можно найти оправдание соглашательству отдельных лиц, но в поддержке правящего режима ответ на сложившуюся дилемму уж точно не содержится.
Ответ на этот вопрос не содержится и в пацифистских позициях столь старательно пестуемых либеральной общественностью. Почему движение «Нет войне» обвиняют в лицемерии — вполне понятно. Одна часть – это бессовестные селебрити, которые отправились осуждать войну под угрозой персональных санкций. Другая – чванливые либеральные истерики, обнаружившие, что исторический процесс не остановился по указке Фукуямы, и, что за исторические преступления Ельцина, Гайдара и прочих олигархических прокладок, страны постсоветского пространства и особенно Россия еще долго будет расплачиваться.
Но опять же, третья группа, группа большинства этой позиции, имеет первопричиной собственной позиции самые светлые соображения гуманизма, как и те, кто поддерживает «денацификацию». Здесь не может быть идеализации либеральной пропаганды. Это такая же пропаганда, как и та, что льется с телеэкранов за диаметрально противоположную позицию. Так, для тех же либеральных истериков ДНР и ЛНР – это пустословные конструкты, а жертвы гражданской войны на востоке Украины – это жертвы войны Путина против Украины, которая якобы велась эти 8 лет. Роль украинского национализма замалчивается, игнорируются жертвы притеснения по национальному признаку, игнорируется сам факт подобного притеснения. И, как уже было сказано, в присоединении к подобному лагерю тоже не содержится ответ на сложившуюся проблему.
И перед тем, как предложить хоть сколько-нибудь содержательный вектор деятельности в такое непростое время, необходимо резюмировать некоторые факты. Сегодня Россия ведет войну. Противостоят ей не только и не столько националистические бандформирования, а регулярная армия Украины. В отношения между нашими народами путинским режимом вбит кровавый клин, который зияющей раной будет напоминать о себе еще долгие десятилетия. Блицкриг российский войск провален, население Украины не встречает контингент вторжения с цветами и радостью, оно встречает его в подвалах и убежищах, если не с оружием в руках.
Вопросы целей войны меркнут перед её неумолимой братоубийственностью. На экономическом фронте либералы из ЦБ России терпят одно поражение за другим, ввергая и без того многострадальную рыночную экономику страны в глубины кризиса, который имеет все шансы сравняться с гайдарским людоедством 90-х. Российское общество расколото, как и его элиты. От показной лояльности своему автократу медленно отказываются даже путинские олигархи, которых он заботливо выращивал все эти годы. Слишком уж велики экономические издержки новой авантюры заигравшегося политического руководства. Даже полностью подконтрольная машина государственной пропаганды буксует. В мещанском сознании продажной российской эстрады, выключение из западного мира выглядит очень страшной карой. Они подпевали режиму не для того, чтобы терять зарубежную недвижимость и отдыхать на курортах Краснодарского края.
Критически важным становится ответ на вечный нетривиальный вопрос «Что делать?». В данном случае, что делать людям, представляющим левое движение в России? Автор данной статьи причисляет себя именно к этой категории общества и с опаской смотрит в будущее. Антикоммунистическая риторика президента ознаменовала новый виток политических репрессий, из его уст уже звучат призывы к декоммунизации. Поддерживать войну одного антинародного режима против другого антинародного режима, в которой что с одной, что с другой стороны гибнут невинные люди, не представляется возможным. И casusbelli здесь значения не имеет. Нет ни единого возможного сценария событий, чтобы происходящие сегодня бомбардировки украинских городов привели к сглаживаю межнациональной розни. Да и стоит признать очевидное, путинский режим не нуждается в нашей поддержке для продолжения войны. Вся значимость консолидарщины сосредоточена именно на внутренней арене. Политическая элита столкнулась с непредсказуемо высокими электоральными издержками. Тем важнее переключить внимание и левого движения именно на внутренние вопросы.
Не по вине левых Россия сегодня стоит перед лицом масштабного социального кризиса, конструктивного выхода из которого не будет ни у замаравшихся украинской кровью и поддержкой действующей власти русских националистов, ни у выключенных из западного мира либеральных истериков. Но именно российские левые имеют исторический опыт восстановления экономики в условиях жесточайшей международной изоляции. Именно российские левые способны ответить на государственную пропаганду вскрытием реальных экономических противоречий, поставленных либералами краеугольным камнем в основание существующего режима путинской автократичной олигархии. И именно российские левые способны согласится и с необходимостью войны, и с необходимостью мира. Война – путинской олигархии. Война – их дворцам. Война – национализму в его кровавых проявлениях на Украине и в России. Но мир – народам. Мир между странами, чьи отношения есть еще хоть какая-то надежда нормализовать. Мир – нашему небу.
Мир – народам, война – дворцам!
Андрей Кошкин
