Почему гандизм нельзя сравнивать с современными протестами в Беларуси?
Сегодня оппозиция в Беларуси говорит о ненасильственном сопротивлении. Они утверждают, что такими методами, как мирные демонстрации и забастовки смогут добиться ухода диктатора. Их методы и тактика в значительной степени заимствованы у Махатмы Ганди — вождя индийского национального движения, идеолога ненасилия.
Действительно, гандизм подразумевает отсутствие активного сопротивления и намерения уничтожить противника, но он подразумевает готовность к собственной смерти ради достижения определенных политических целей — весьма труднодостижимую. Ганди, в отличие от того, что про него часто думают, был не только политиком, но и индийским гуру. Более того, в глазах многих своих последователей он был живым богом — аватаром. Освобождение Индии от расистского авторитарного и антисоциального режима англичан стало лишь частью плана.
Он мечтал, прежде всего, о духовном освобождении, очищении человеческой природы от раджасических импульсов, т.е. от сил, направленных на агрессию и убийство. Это была, согласно его замыслу, коллективная йога, или сатьяграха. «Сатьяграха (путь истины; «сатья» — истина и «аграх» – твердость) не победит до тех пор, пока царит ненависть. А потому каждое утро, едва проснувшись и еще не сделав первый шаг в новый день, скажи себе: мне нечего бояться в мире, кроме Бога; в моем сердце нет ненависти, я не совершу несправедливости; я одолею правдой ложь». Иными словами, создание независимой от Англии нации мыслилось как форма мистической религозной практики! Странный ход мысли, в котором причудливо сплелись прошлое и будущее Индии
Ганди мог остановить анти-британскую протестную компанию (массовые демонстрации, забастовки, закрытие лавок — хартал) если видел в ней элементы насилия со стороны протестующих. Он поступал так не потому, что был предателем, а потому, что политические преобразования не были важнейшей целью. С англичанами или без них индийцам, полагал он, нужно пройти свой путь ненасилия. Ганди был религиозным мыслителем, сочетавшим влияние двух доктрин — индийских джайнов и русского христианского учения Льва Толстого.
Эта роль неразрывно связана с его диктаторским положением. Ганди терпел различные фракции внутри ИНК (Индийский Национальный Конгресс, главная организация, боровшаяся за освобождение Индии от англичан), но они не могли оказать ему серьезное сопротивление. Он даже предлагал своим умеренным критикам возглавить ИНК. Формальное положение ничего не значило. Он был богом в глазах многих сторонников индийской независимости. Какая разница, кто какие должности занимает, если с вами говорит бог, пусть он сам не занимает никакой должности? Ганди одевался просто и жил скромно — бог должен выглядеть именно так. Впрочем, сам он свой божественный статус отрицал. Но его тюремщики, например, были убеждены, что тюрьма его не удержит, что он может упорхнуть сквозь прутья решетки как птица. С другой стороны, следуя за словами своего бога люди были готовы идти на смерть — под английские пули — во время акции протеста. Бог позаботится о вас — при жизни и после смерти.
Ганди не пришло бы в голову обманывать людей, говоря, что им нужно лишь пару раз пройтись по площади, после чего англичане в ужасе соберут свои вещи и побегут из страны. Он был много кем — индийским гуру, суровым диктатором (при его власти ИНК стал напоминать сталинский Коминтерн, где все плясали под дудку вождя), прагматичным политиком, готовым ради своих целей на странные и неприятные поступки (включая союзы с мусульманскими фундаменталистами или согласие на службу индийцев в британской армии). Однако он не был лгуном. Он знал, что путь, который он выбрал, предполагает страдания и смерть для многих индийцев и это будет длиться годами, десятилетиями. Он полагал, что людям все это нужно, даже необходимо, что таков наилучший способ очищения души. И потом, что такое смерть для индуиста, если жизнь для него — лишь звено в бесконечной цепочке смертей-рождений?
Есть другой аспект идей Ганди, о котором часто забывают. Хотя внутри ИНК он был диктатором, а с точки зрения миллионов индусов — живым богом, Ганди был демократом. Кроме освобождения от англичан (негатив), предполагался и позитив. Он выступал за парламентскую демократическую систему, многопартийность, политическое многообразие, права человека, свободу слова. В экономике он был умеренным либералом, сторонником рынка, частных предприятий. Считал, что бедным государство и местная община должны помогать, но не выступал прямо против богатых, наживающихся на нанятых ими работниках. Он не требовал отмены наемного труда, во всяком случае немедленной.
Впрочем, для отдаленного будущего он был сторонником общества, напоминающего анти-авторитарный социализм (анархизм) Михаила Бакунина — преимущественно горизонтальной федерации самоуправляющихся трудовых коллективов. Принимая идеи Бакунина как отдаленный идеал, Ганди отвергал методы бакунизма и тогдашнего классового анархизма — суровое насильственное прямое действие, социальную революцию ради создания нового мира. Прямое действие могло быть, по мнению Ганди, лишь мирным (перекрытие дороги, забастовка, демонстрация, неуплата налогов и др.). А борьба велась за демократическое и рыночно-либеральное общество; потом видно будет.
Бакунин мечтал с помощью “революционной гимнастики” – нелегальных забастовок и коммунальных восстаний, инициировать процесс самовоспитания трудовых масс, процесс превращения целого поколения работников в борцов, способных к внесистемному мышлению и революционной самоорганизации. Анархисты и антиавторитарные социалисты должны были выступать инициатором процесса с помощью слова и дела, но решающая роль в принятии решений оставлялась самоуправлящейся рабочей федерации — союзу трудовых коллективов. Ганди был духовным учителем, его целью было не восстание, а очищение душ страдающих индусов, реализуемое через мирное сопротивление английским колонизаторам.
В те времена в Индии многие люди, даже если они не были теми, кто слепо следует за богом или вождем, могли верить, что парламентаризм даст им подлинную свободу и народовластие. А там уж народ, быть может даже в условиях капитализма, построит себе замечательную жизнь.
Какая замечательная жизнь? Многие ли сегодня верят в это? Разве белорусы верят в то, что парламентская система и честные выборы позволят им попасть в земной рай? Нет, конечно. Сегодня все любят говорить про “меньшее зло”. Все повторяют Уинстона Черчилля — демократия ужасна, но лучше все равно не будет. Парламентская система хороша тем, что в ее рамках власть — чуть менее жесткая, и за ее критику тебя вряд ли посадят. Вот и все.
Хорошо, пусть так, меньшее зло. Ну и многие ли готовы умирать ради такого счастья? Это же не царство божье на Земле, не Золотой век — Сатья юга, это не мир безгосударственного коммунизма. И конечно же — не путь к спасению души, не способ для нее погрузиться в океаны света. Это всего лишь меньшее зло, где вас не посадят за критику начальника.
Ладно, вот только многие ли станут жертвовать жизнью и\или свободой ради такого? Ведь это полностью лишено смысла — идти на запрещенную акцию, где тебя могут посадить, идти туда ради построения мира, где все будет приблизительно так же как сегодня, но только тебя не посадят за участие в аналогичной акции. Поэтому люди выходят протестовать, но быстро разбегаются при виде ОМОНа. И поступают логично — им не нужны проблемы. Они же прагматики, а не фанатики. Вот и идеал у них соответствующий — маленький, вялый, сморщившийся — не такой, ради реализации которого стоит жить и умереть. И власть торжествует — приведите хоть 100 тыс, хоть миллион, мы размахнемся дубинкой и вы разбежитесь. Конечно, есть некоторая вероятность, что власти перегнут палку с насилием, вызовут жесткий отпор и тогда ситуация станет непредсказуемой. Но рассмотрение данного выпроса выходит за рамки этого обсуждения.
Ганди — совершенно не герой моего романа. Но те, кто ссылаются на него, обычно не понимают, зачем, для чего и как он делал то, что делал. Он был сердечным человеком, отвергавшим насилие, и религиозным фанатиком. Уважая личные права и свободу слова, он все же был диктатором. Он был индийским гуру и, больше того, в глазах миллионов он стал живым богом — аватаром. Миллионы индусов шли за ним и готовились к смерти, считая, что мученическая гибель — верный путь к спасению души. «Парализовать экономику и администрацию оккупационного правительства, заставить его слишком дорого платить за контроль над страной и в конечном счете уйти. Даже если многие индусы погибнут, перекрыв своими телами дорогу к правительственным зданиям — это второстепенно, в конечном счете жизнь в физическом теле вообще мимолетна.» – Таков был в общих чертах ход рассуждений Махатмы Ганди.
Вера в плодотворность парлментаризма и в то, что он даст народу реальную власть и реальные права, в том числе социальные и экономические, а затем можно будет приступить к строительству социализма — была связана со второй частью проекта.
Достигнутая Ганди цель — всего лишь освобождение от англичан и создание, прости меня Шива, парламентарной системы во главе с партиями и олигархами — никогда бы не была достигнута, если бы за ней не стояли совершенно другие идеалы и живая религиозная вера в них.
