Нео-османская империя Эрдогана и угроза большой войны
В настоящее время Турция участвует в 3-х крупных военных конфликтах и может быть вовлечена в четвертый.
Во-первых, Сирия. Турецкие колонны с танками, военными бульдозерами, РСЗО и прочей техникой постоянно приходят в Сирию, в район Идлиба и другие районы Северо-запада. В настоящее время в этих районах, где проживает около 4 млн сирийцев (включая 2,7 млн перемещенных лиц) находятся до 50 тыс турецких военных и тысячи единиц военной техники (не считая 30-40 тыс боевиков про-турецких формирований, включая исламистов Хайат Тахрир аш-Шам — организация запрещенная в РФ). Это целая армия, военная мощь которой избыточна и не может быть предназначена исключительно для охраны Идлиба от Асада и его союзников. Данная группировка превосходит все прочие силы, развернутые в Сирии оппонентами Турции в настоящее время, вместе взятые. Возможно, что турки готовят удар по направлению на Алеппо — главный финансовый и промышленный центр Сирии (около 3 млн жителей), с последующим установлением контроля над всей северной Сирией, включая курдские регионы, и с последующим созданием там буферного государства.
Одновременно Турция ведет активную экономическую и идеологическую экспансию в уже захваченных регионах Сирии. После очередного витка экономического кризиса в Сирии, вызванного пандемией, санкциями США (акт Цезаря запрещает под страхом санкций любой стране и любой коммерческой организации любые сделки с режимом Асада) и девальвацией сирийской валюты, Турция перевела контролируемые ей сирийские регионы на собственную валюту, которую теперь выдают местные банки вместо сирийский фунтов. В городах открываются турецкие торговые центры, в школах наряду с арабским вводится турецкий язык. Турция активно строит там дороги, соединяющие эти регионы с ее территорией. В Сирии действия Эрдогана уже привели к этнической чистке курдов: от 160 до 200 тыс курдов бежали из занятого турецкими войсками курдсого сирийского региона Африн.
Второе направление турецкой экспансии — Северный Ирак. Здесь турецкие войска проводят операции против сил РПК (Курдской рабочей партии), которая ведет с территории Ирака операции против турецкой армии и борется в том числе за автономию или независимость турецких курдов. Но цели Эрдогана в Ираке значительно шире. Вероятно, он бы хотел построить коридор или зону влияния на севере Ирака, соединив ее со своими владениями в Сирии. Это позволило бы ему создать сплошной бастион против РПК (которая действует так же и в Сирии, управляя через свои кадры Западным или Сирйским Курдистаном — Рожавой).
Таким образом, турецкие операции в Ираке и Сирии постепенно сливаются в одну большую войну как против РПК, так и против режима Асада. Турция направляет антиасадовских подконтрольных ей боевиков и в Северный Ирак, и против сирийских курдов, и против режима Асада и сражается вместе с ними. В конце февраля – начале марта турецкие войска разгромили силы Асада в Идлибе, уничтожив с помощью беспилотников десятки единиц техники противника. Лишь соглашение о прекращении огня в Идлибе, заключенное 5 марта между РФ (союзницей Асада) и Турцией, остановило избиение войск сирийского режима.
Третье направление — ливийское. В Ливии Турция выступает на стороне международно признанного триполитанского Правительства национального единства против Ливийской национальной армии (ЛНА) полевого командира Халифы Хафтара, укрепившегося в центре и на Востоке страны. В апреле-мае силы ПНС при поддержке турецких наемников, привезенных из Сирии (члены анти-асадовской оппозиции) и турецких боевых беспилотников разгромили силы Хафтара под Триполи. В настоящее время, они готовят большой совместное наступление на город Сирт и военную базу Джуфра в центральной Ливии. Если Сирт является укрепленным пунктом, за которым открывается т.н. “нефтяной полумесяц” (где сосредоточено 60 процентов ливийских запасов нефти, трубопроводы, нефтехранилища и порты, откуда нефть доставляется в Европу), то Джуфра — крупнейшая военная база в Ливии, которая позволяет контролировать воздушные коммуникации страны. Взятие Сирта и Джуфры может стать решительным шагом к установлению турецкого контроля над всей Ливией.
И снова можно говорить о том, что войны в Сирии и Ливии сливаются в одну большую войну. Турция перешла в контр-наступление под Триполи спустя несколько недель после аналогичного контр-наступления в сирийском Идлибе. Она уже перебросила в Ливию до 15 тыс наемников — боевиков сирийской анти-асадовской оппозиции, кроме того, она перебрасыавет в Ливию боевиков-исламистов со всего региона, например, из Туниса и Йемена. В свою очередь союзники Хафтара перебросили ему на помощь тысячи про-асадовских боевиков из Сирии.
Наконец, Турция обещала решительную поддержку Азербайджану и окажет ее в случае продолжения боеввых действий между этой страной, которая является союзником Турции, и Арменией — союзницей России. Решительные заявления Турции в поддержку Азербайджана в ходе боевых действий, стали новостью — прежде Турция высказывалась более осторожно об армяно-азербайджанском конфликте, призывая к миру. Турция готова перебросить для подержки Азербайджана некоторых сирийских боевиков антиасадовской оппозиции.
Добавим, что Турция оказывает поддержку движению ХАМАС, палестинскому крылу международного исламистского движения Братья-мусульмане, организации, контролирующей Сектор Газа и периодически обменивающейся с Израилем ракетными ударами.
Почему Эрдоган все это делает?
Израильский военно-политический аналитик Джонатан Спайер давно изучает распространение турецкой военной мощи в регионе. Он утверждает, на страницах «Jerusalem post», что независимая, амбициозная внешняя политика Эрдогана берет свое начало в сочетании националистической самоуверенности, окрашенной ностальгией по османской эпохе, и амбиций суннитского политического ислама в стиле Братьев-мусульман, которым Турция покровительствует. По его мнению, главным результатом действий Турции является дуга дестабилизации, протянувшаяся по суше и морю от Ирака до Ливии.
Эта идеология не только является для президента Турции Тайипа Реджепа Эрдогана ценностью сама по себе. Она сформировалась и набирает сегодня силу в определенных исторических условиях.
Популярность Эрдогана упала и если бы президентские выборы проводились сейчас, он бы проиграл кандидатам от оппозиционной Республиканской народной партии (РНП), мэрам Анкары и Стамбула, Мансуру Явашу и Икрему Имамоглу. Популярность турецкого национального лидера падает ровно по тем же причинам — экономический и коронавирусный кризис — что и популярность многих известных политиков, включая Дональда Трампа.
Бесконечная война не спасет Турцию от экономических последствий пандемии: Международный валютный фонд в мае прогнозировал, что экономика Турции сократится на пять процентов в этом году, а безработица достигнет 17,2 процента. (Для сравнения в США безработица составляет 11 процентов и это стало одной из причин массовых протестов в стране; в Израиле безработица достигает 20 процентов и это уже привело к падению популярности руководства страны и социальным протестам, а в Иране безработица может достигнуть 25 процентов и это, по мнению иранской оппозиции, делает весьма вероятным массовое восстание против режима аятолл).
Но у Эрогана есть варианты. В отличие от США, где большинство критически относится к военной экспансии, 70 процентов турок поддерживают возвращение Айа-Софии статуса мечети, воспринимая это не только и не обязательно как торжество ислама, сколько как восстановление турецкой военной мощи, ибо Айа-София была в прошлом взята силой турецкого оружия. Возвращение ей статуса мечети — не просто пропагандистский акт, призванный поднять рейтниг лидера нации, но сердцевина нео-османистской пропагандистской кампании. Эрдоган пытается представить все происходящее как вовращение былого могущества Турции, некогда контролировавшей Ближний Восток.
У этой кампании есть и другие – менее символические и более кровавые компоненты. 60 процентов турок поддерживают сегодня операции в Ливии. Анти-курдские операции Эрдогана в Сирии и Северном Ираке поддерживают 3\4 граждан Турции. Именно в этом контексте необходимо рассматривать попытки создания нео-османской империи. Она может стать спасательным кругом Эрдогана.
Другой важный аспект действий Турции — экономический. Режим Эрдогана подписал с международно-признанным ливийским ПНС соглашение о делимитации морских границ, согласно которому в сфере влияния Турции оказались огромные морские газовые меосторождения, которые Греция, Кипр и Египет считают своими и разработкой которых хотели бы заняться французские компании. Руководство Турции использует понятие “Голубая Родина” для Восточного Средиземноморья, которое находит отклик у части избирателей. Турция так же претендует на контроль над крупными нефтяными месторождениями Ливии.
Кроме того, Ливия рассматривается Анкарой как морские ворота в Евросоюз, как кратчайший путь для беженцев из Африки. Контролируя Ливию, Турция может перекрывать или, наоборот, открывать канал для беженцев, в дополнение к аналогичному потоку беженцев со своей территории, влияя на европейскую политику.
Наконец, турецкая экспансия — часть непрекращающейся борьбы Турции за власть и влияние в регионе, борьбы, прежде всего, с такими суннитскими арабскими странами, как ОАЭ, Египет и Саудовская Аравия, выступающими в качестве единого блока, причем этот блок сотрудничает с Израилем и Индией. По мнению Джонатана Спайера в настоящее время формируется противостоящий им блок из таких государств, как Турция, Катар (где находятся турецкие военные базы), Пакистан и Малайзия. Впрочем, формирование этих двух влиятельных блоков только намечается.
Эта борьба имеет и идеологическое оформление. Турция и Катар финансируют Братьев-мусульман — фандаменталистов, которые хотели бы установить свои шариатские режимы в разных странах региона. Саудовская Аравия и Эмираты поддерживают другое суннитское фундаменталистское течение, иначе понимающее ислам (но так же желающее сделать его основой государственного управления) — салафитов, либо светские диктатуры вроде режима Сиси в Египте и режима Асада в Сирии. По мнению американского исследователя Роберта Мэлли, данный суннито-суннитский конфликт может иметь большее значение для региона, чем традиционный суннито-шиитский конфликт (столкновение суннитских государств с шиитским Ираном и его союзниками) или чем арабо-израильский конфликт, поскольку речь идет о борьбе за влияние в миллиардном мусульмано-суннитском мире.
Таковы основные причины, внутренние и внешние, которые заставляют Эрдогана предпринимать попытки экспансии. Но есть так же фактор, заставляющий его ускорять свои действия.
Турецкая экспансия ускоряется. Эрдоган вынужден спешить из-за выборов в США.
В своей недавно опубликованной книге “Комната, где все происходило”, бывший советник президента США Дональда Трампа по национальной безопасности, Джон Болтон пишет, что американский дипломат, сторонник про-турецкой ориентации американской политики на Ближнем Востоке, Джеймс Джеффри, успешно лоббирует сегодня идею передачу контроля над этим регионом от Америки к Турции. “США решили отдать Ближний Восток на аутсорсинг Турции”, как считает Болтон.
Американцы все больше вовлекаются в противостояние с новым колоссом, Китаем. На днях госсекретарь США Майк Помпео заявил о новой холодной войне с КНР. В этих условиях США не могут больше уделять прежнее внимание Ближнему Востоку. К тому же, сланцевая революция позволила американцам достичь энергетической независимости, что неоднократно подчеркивал президент Трамп. По данной причине США намного меньше заинтересованы в нефтеносном Ближнем Востоке, чем прежде. И наконец, прежняя политика военной экспансии Джорджа Буша младшего привела к катастрофе — США понесли грандиозные людские и финансовые потери в ходе войн в Ираке и Афганистане и вынуждены были оставить Ирак, который затем попал под влияние их соперника, Ирана. Это стало настоящей геополитической катастрофой. Выяснилось, что политика прямой военной экспансии в этом регионе неэффективна — США не обладают финансовыми (они потратили на эти войны 6 триллионов долларов — четверть ВВП) и интеллектуальными ресурсам для того, чтобы напрямую контролировать Ближний Востоке. Американский военно-политический аналитик Джон Мейершаймер указывает, что по-настоящему США остается важен только Персидский залив, откуда осуществляется снабжение нефтью государств Восточной Азии, включая КНР.
Бретт Макгерк, бывший посланник США по анти-игиловской коалиции, отмечает на страницах журнала американской политической элиты «Foreign Affairs», что Америка, согласно принятым в 2017-2018 гг годах стратегиям национальной безопасностии и национальной обороны, минимизировала свои расходы на ближневосточном направлении, сосредоточив усилия в Восточной Азии. Словом, США, похоже, готовы вывести, по крайней мере, часть своих сил из региона, ослабить финансирование военных операций в нем. Это порождает вакуум власти и политические земетрясения. Различные державы стремятся занять лидирующие позиции в регионе и их интересы сталкиваются.
США, если верить Болтону, намерены передать во владения Турции Северную Сирию, Северный Ирак, Ливию. Турция — давний союзник США, член НАТО, а ее региональные амбиции противостоят Ирану и России. Кроме того, Анкара оказалась готова рискнуть своими военными, направив их в Сирию, где они все же сдерживают Россию и Иран — соперников США, и в Ливию, где они так же противостоят Москве.
Администрация США не отказывается и не откажется в будущем от союзов с Израилем, ОАЭ, Саудовской Аравией и Египтом. Скорее всего, США будут осторожно маневрировать между этими режимами, выступая в роли посредника между ними.
И все же роль Турции в планах США сегодня огромна. Это особенно проявилось в Сирии, где американцы передали туркам ряд районов на Севере страны, которые контролировались союзными США курдами. В то же время “ситуация в Ливии меняется благодаря вмешательству Соединенных Штатов. США пытаются быть посредниками между Турцией и Египтом и поощрять Турцию к дальнейшему наступлению, одновременно пытаясь убедить Египет не вмешиваться. Похоже, что инициатива в Ливии выскальзывает из рук России”, — говорит Озгур Унлухисарджикли, директор немецкого Фонда Маршалла в Анкаре в интервью изданию «Al-Monitor».
Но Эрдоган вынужден спешить. Шансы Трампа на переизбрание в США падают ровано по тем же причинам, по которым падает рейтинг Эрдогана. В случае поражения Дональда Трампа на ноябрьских выборах, все может поменяться. Никто не знает, какой будет политика новой администрации, в случае победы Байдена. У Эрдогана осталось не более полугода, чтобы реализовать свои амбициозные планы. В случае успеха и в случае, если этот успех ему удастся конвертировать в поднятие рейтинга, он сможет, например, провести досрочные выборы.
Можно ли помешать Эрдогану?
Целая группа стран пытается помешать реализации планов Эрдогана. В Ливии его хотят остановить Египет и его союзники — РФ, Объединенные Арабские Эмираты, саудовцы, Франция.
Греция сигнализирует об опасном обострении отношений с Турцией из-за геологоразведочных турецких работ в Эгейском море и послала ВМФ для защиты своих территориальных вод. Египет вовлечен в газовый конфликт с Турцией, который разворачивается в восточном Средиземноморье и время от времени проводит там учения своих ВМФ, причем последние учения проводятся вместе с боевыми кораблями Франции.
В самом Египте существует внутренний конфликт, напрямую связанный с событиями в Ливии. В 2013 году ныне покойный египетский президент Мухаммед Мурси, представитель исламистской организации “Братья-мусульмане”, был смещен со своего поста в результате военного переворота, и к власти в Каире пришел нынешний руководитель этой страны, президент Абдель Фаттах Ас-Сиси. После этого Мусульманское Братство было запрещено на всей территории Египта. Но у “Братьев-мусульман” есть много сторонников в стране. В то же время, Правительство национального согласия (ПНС) в Триполи непосредственно связано с этой международной исламистской организацией. И если силы ПНС и соперника Египта, Турции, укрепятся на границах страны, то режим Сиси может быть дестабилизирован. Боевики смогут зайти на территорию Египта через плохо охраняемую границу, которая тянется на 1110 км.
Для Эрдогана поражение Мурси стало некогда катастрофой, в то время как возвращение к власти в такой крупной и влиятельной стране, как Египет, Мусульманского Братства, союзного Турции, стало бы шагом к установлению контроля над регионом.
Поэтому, Египет, который уже объявил Сирт и Джуфру “красной линией”, заявил 20 июня о своей готовности ввести в Ливию войска в случае, если ПНС и Турция эту линию пересекут. С тех пор он неоднократно повторял свои заявления.
Но в Анкаре к ним не относятся серьезно, считая что египетская армия находится в очень плохом состоянии и тем более не решится проводить военные операции на расстоянии в 1000 км от египетской границы. Хотя Египет может чувствовать себя вынужденным ответить на турецкое наступление на Сирт-Джуфру после всех его публичных обещаний и угроз, в Турции существует мнение, что ответ, скорее всего, будет ограниченным, символическим и скорее в форме воздушных ударов, чем наземных операций.
В то же время ВВС союзника Египта, ОАЭ, 5 июля подвергли бомбежке охраняемую Турцией базу Аль-Ватия в районе Триполи. Эта атака должна указывать на серьезность намерений противников турецкой экспансии в Ливии. Появилась информация и о том, что ОАЭ готовы профинансировать египетские операции против Турции и ее союзников в Ливии. Аналогичные действия эмиратцы предприняли в феврале, предлагая Асаду 5 миллиардов долларов за наступление на Идлиб (согласно материалам, опубликованным в лондонском издании «Middle East Eye»). Теоретически, ОАЭ могут так же профинансировать двойную атаку против Турции — в Сирии и в Ливии — чтобы сковать ее силы.
Осложения в отношениях между Россией и Турцией
Россия, которая выступает в Ливии на стороне противника Турции Хафтара, ввела силы ЧВК Вагнер на базу Джуфра и разместила там около 10 своих боевых самолетов, защищая позиции Хафтара.
Россия противостоит Турции так же в Сирии, где союзные ей силы Асада в очередной раз готовятся штурмовать Идлиб. Российские ВКС неоднократно бомбили в последние месяцы этот регион, удерживаемый Турцией и про-турецкими боевиками.
И, наконец, некоторые аналитики считают, что Россия может дать ответ Турции на Кавказе. Турецкий военный аналитик Метин Гурджан утверждает на страницах издания «Al-Monitor», что азербайджано-армянские столкновения в стратегически важном Тавушском районе могут стать предвестником тектонических изменений в энергетической политике Южного Кавказа, Турции и Ирана. Тавушская область расположена на основных энергетических, железнодорожных и торговых путях, которые связывают Азербайджан, Грузию и Турцию, а так же соединяют Европу с Центральной Азией и Китаем без участия России и Ирана. По его мнению, учитывая значение региона, а также время и характер столкновений, едва ли можно отмахнуться от этой вспышки как от “обычного обострения” карабахского конфликта между двумя странами.
Гурджану вторит Унлухисарджикли. Он указывает на боевые действия между близким союзником Турции Азербайджаном и ее врагом Арменией, традиционно поддерживаемой Москвой. 23 июля Армения провела совместные с Россией учения по противовоздушной обороне, как сообщил представитель Минобороны в Ереване. Эрдоган и другие турецкие официальные лица пообещали Азербайджану полную поддержку, отступив от своей осторожной позиции по поводу давнего конфликта Азербайджана с Арменией. “Соединенные Штаты меняют свою позицию по Ливии и сближаются с Турцией, сохраняя при этом посредническую позицию, и Турция согласилась на эту роль. Вероятно, это разозлило Москву, говорит Унлухисарджикли – Если вы спросите меня, я думаю, что Россия дает свой ответ [Турции] на Кавказе.”
РФ и Турция периодически заключают между собой соглашения о прекращении огня. Например, в Сирии в Идлибе такое соглашение было заключено 5 марта. Отчасти это обусловлено тесным экономическим сотрудничеством — страны имеют торговый оборот около 30 млрд долларов, включая постройку Россией гигантских инфраструтурных проектов — газопровода Турецкий поток и АЭС в Аккую. Кроме того, Россия и Турция имеют общие геостратегические интересы, связанные с ограничением роли США на Ближнем Востоке. Эти обстоятельства помогают смягчать русско-турецкие противоречия и заключать договоренности. Российские и турецкие войска даже проводят совместное патрулирование в некоторых регионах Сирии, включая Идлиб.
Но все соглашения оказываются непрочными и рано или поздно нарушаются. Следует вспышка боевых действий, в ходе которой стороны приближаются к прямому столкновению. Затем, опасаясь последствий и начала очередной русско-турецкой войны, они снова идут на разрядку и цикл повторяется.
Причина в том, что Турция быстро расширяет свое влияние в мире, пользуясь покровительством США. С учетом активной внешней политики РФ, которая завляет о своем “вставании с колен” и вовлечена в несколько военных конфликтов (в Сирии, Ливии и на Кавказе) на стороне противников Турции, столкновение между странами становится возможным.
Что, если президент Турции блефует? Силы, противостоящие ему в Сирии и Ливии, очень серьезны. Решится ли он на крупные наступательные операции или только угрожает, добиваясь уступок от оппонентов? Галип Далай, аналитик из Оксфордского университета, склонен думать, что Турция не пойдет в наступление или не сделает это без предварительного соглашения с Россией. Он утверждает, на страницах издания «Middle East Eye», что, “мы вероятно, увидим, как конкурентный и в то же время кооперативный характер турецко-российских отношений проявляется в Сирте и Джуфре. В конкретных терминах это означает поиск третьего пути для Сирта и Джуфры, а не единоличное управление со стороны или ПНС и ЛНА”.
Но даже если он прав и соглашение по Ливии между Россией и Турцией будет заключено, станет ли оно долговременным и прочным? Сомнительно, учитывая судьбу всех предыдущих российско-турецких соглашений по Идлибу и другим регионам Сирии.
Эрдоган маневрирует между США и РФ, используя противоречия между ними с выгодой для себя, с тем, чтобы расширять и дальше влияние Турции. Когда он сталкивается с угрозами или санкциями со стороны США, он сближается с Россией. Когда же он испытывает трудности с Россией, он начинает склонятся к Содиненным Штатам (сегодня, кажется, именно такое время). Но это хождение по лезвию бритвы. В 2015 году, когда турки сбили российский самолет, страны стояли на грани войны. Турция и Россия рано или поздно должны будут сделать выбор между миром и войной. Сегодня оба государства вовлечены в опасное балансирование на краю пропасти.
