Коронавирус, Кризис и Конец Неолиберализма
Внезапно мы оказываемся в мире, претерпевающем преобразования. Пустые улицы, закрытые магазины, непривычно чистое небо и растущее число жертв: беспрецедентные события разворачиваются перед нами.
Тревожные новости касательно экономики поступают почти отовсюду:эпидемия коронавируса самый острый и глубокий экономический спад в истории капитализма. Перефразируя «Манифест Коммунистической партии», всё что недавно было твёрдым, растворяется в воздухе: «Глобализация» обратилась вспять, длинные логистические цепочки снабжения, ранее бывшие единственным «рациональным» способом организации производства, рухнули, а жесткие границы вернулись; объем торговли резко сократился, а международное передвижение оказалось серьезно ограничено. За считанные дни десятки миллионов рабочих стали безработными, а миллионы предприятий потеряли своих сотрудников, клиентов, поставщиков и кредитные линии.
Многие государства ожидают значительное сокращение ВВП, измеряемое двузначными числами, а множество секторов экономики требует помощи от правительства. В одной только Великобритании такие предприятия как банки, железные дороги, авиакомпании, аэропорты, туристический сектор, благотворительные организации, сектор развлечений и университеты находятся на грани банкротства, не говоря уже о оставшихся без заработка работниках и (формально) самозанятых, которые потеряли все из-за экономического шока, который еще даже не ощутился в полной мере.
Недопеченое кейнсианство.
Политические последствия пока неясны. Идеологически неолиберальные дискурсы об установках «жёсткой бюджетной экономии» и ограничениях общественной политики исчезли. Принципиальные сторонники австрийской школы и неолибералы всех сортов и оттенков поспешно отступили в недопеченое кейнсианство, как это обычно происходит, когда экономика рушится: во время нужды первый, кто встал в очередь за богатой компенсацией казначейства, получает большой приз, а вмешательство государства в экономику ставится под сомнение только за то, что еще не было сделано. Частный сектор и средства массовой информации просят государственных дотацияй, а известные проповедники «свободного рынка» выскакивают на экраны телевизоров, чтобы призвать к неограниченным государственным расходам и тем спасти частную инициативу. Без сомнения, всё вернётся к норме, когда обстоятельства изменятся и дурные воспоминания исчезнут. После этого государство снова станет «плохим», а государственные службы будут готовы к очередному витку отбраковки. В то же время неолиберализм оказывается без идеологов, а злобная переферия антивакцинёров, плоскоземельцев и религиозных фанатиков была сведена к отрицанию самой пандемии с большим личным риском, продавая чудодейственные лекарства, основанные на недоказанных средствах, или молясь и постясь вместе с президентом Бразилии Жаиром Больсонару. Да спасет нас от них Господь.
Как ни странно, но сама эпидемия не была такой уж и неожиданной. На протяжении десятилетий гражданские и военные аналитики рассматривали широкий спектр сценариев, особенно после опыта борьбы с ВИЧ в 1980-х годах, атипичной пневмонией в 2003 году и, совсем недавно, Эболой, также как и с другими “новыми” болезнями. Вероятность появления нового вируса по типу гриппа на рынках животных на юге Китая была хорошо известна. Из этого следует что кризис общественного здравоохранения и экономики не были вызваны провалами в планировании; вместо этого они отражают политический выбор, демонтаж государственных возможностей, ошеломляющие неудачи в реализации и шокирующую недооценку угрозы – за что, конечно же, чья-то репутация должна быть уничтожена, а чьи-то головы должны покатиться, именно так работает системный расчет. В течение нескольких недель в начале 2020 года Китай покупал миру время для подготовки к эпидемии и предлагал примеры того, как ей противостоять. Другие восточноазиатские правительства придумали (более или менее жесткие) политические альтернативы, особенно Сингапур, Южная Корея, Тайвань и Вьетнам, и они были весьма успешны. Между тем Запад пребывал в замешательстве: столкнувшись с проблемой, которую нельзя было решить санкциями, блокадой или бомбардировками удалённого государства, правительства самых богатых стран мира не знали, что делать. Неудивительно, но правительства Великобритании и США оказались особенно некомпетентны, в то время как ЕС в очередной раз разочаровал в час нужды.
Хотя масштабы крушения нескольких экономик, сосредоточенных в передовых западных странах, были беспрецедентными и неизбежно имели долгосрочные последствия для функционирования капитализма, не COVID-19 ударил по с процветающей глобальной экономике. В начале 2020 года мир уже был охвачен ‘Великой стагнацией”, которая последовала за глобальным финансовым кризисом 2007 года; даже самая успешная крупная западная экономика, США, заметно сбавила обороты. Это не означает, что масштабы бури будут минимизированы, так как любая экономика была бы подавлена; однако, поскольку COVID-19 ударил по хрупким странам, он сразу же выявил их уязвимость.
Пандемия, поразившая мир после четырех десятилетий неолиберализма, истощила потенциал государственного вмешательства (заменив его “высшей эффективностью” рынка), способствовала деиндустриализации через “глобализацию” производства и построила хрупкие финансовые структуры, обеспеченные только государством, и все это во имя краткосрочной прибыльности. Распад мировой экономики привел к тому, что наиболее бескомпромиссные неолиберальные страны, особенно Великобритания и США, оказались не в состоянии производить достаточное количество защитных масок и других средств индивидуальной защиты для своего медицинского персонала, не говоря уже о аппаратах искусственной вентиляции легких для поддержания жизни госпитализированного населения. В то же время предоставление услуг было преобразовано до неузнаваемости, и работа в интернете стала нормой в бесчисленных областях в течение нескольких дней, а не лет, которые обычно занимал подобный переход, в то время как неолиберальное поклонение потреблению растворилось в яростных схватках за дезинфицирующее средство для рук, макароны и сардины и кулачные бои за туалетную бумагу.
Сразу стало понятно, что неолиберализм опустошил, фрагментировал и частично приватизировал системы здравоохранения в ряде стран, а также создал неустойчивый и обнищавший рабочий класс, который крайне уязвим как к нарушениям его способности зарабатывать, так и к угрозам здоровью из-за отсутствия сбережений, плохого жилья, неадекватного питания и моделей работы, несовместимых со здоровой жизнью. Между тем уничтожение социал-демократических левых движений сделало рабочий класс политически незащищенным. Кульминацией этих процессов стали неподобающие волнения из-за китайской продукции (производимую государством), в ходе которых США все чаще вели себя как безумный хулиган, присваивая маски и вентиляторы, которые они не могли ни производить, ни покупать, и вдобавок оскорбляя более слабые страны.
Вторжение человека в природу, возможно, и создало эту проблему в первую очередь, но нет никаких сомнений в том, что разрушение коллективности при неолиберализме усугубило последствия пандемии. Символично, что неолиберализм обесценил человеческие жизни до такой степени, что ценное время было потрачено впустую во многих странах — особенно в тех, где присутствовала более бескомпромиссно правая неолиберальные администрация: США, Великобритания и Бразилия – в попыткх правительства навязать стратегию “стадного иммунитета”, которая неизбежно уничтожила бы старых, слабых и имеющих проблемы со здоровьем (что могло бы облегчить «бюджетное бремя»), в отличие от введения карантина, который, хоть и продемонстрировал снижение в потере жизней, нанёс бы урон прибыли, а также (какой ужас!) показал бы, что государство может играть конструктивную роль в общественной жизни. В конечном счете, массовое давление и свидетельства успеха в Китае и других странах заставили даже самые неохотные правительства вводить ограничения, но иногда лишь частично и нерешительно, и эти решения всегда рисковали быть подорванными смешанными сообщениями и некомпетентным осуществлением. В этих странах тестирование также было ограниченной тенденцией, и сотрудникам медицинских служб часто приходилось справляться с неуправляемыми рабочими нагрузками без надлежащей защиты. Такой подход к пандемии приведет к многочисленным тысячам ненужных смертей без всякого смысла.
В Великобритании беспорядочная администрация во главе с вечно ненадежным Борисом Джонсоном оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны, растущая смертность и, с другой стороны, постоянно падающий ВВП. Под давлением Консервативной партии и некоторых наиболее громких сторонников “Брексита” из бизнеса британское правительство выкатило своих “медицинских экспертов”, чтобы оправдать защиту прибылей и идею “малого государства” во имя науки. Тем не менее, столкнувшись с растущем недовольством в обществе, правительство сделало резкий разворот в середине марта, но к тому времени было уже слишком поздно. Из-за более раннего решения правительства отложить действия, их недостаточной подготовленности и ошеломляющей некомпетентности Великобритания неизбежно окажется в худшем из двух миров: бесчисленное количество погибших (буквально бесчисленное, поскольку были сделаны преднамеренные попытки занизить число потерянных жизней), и экономические потери в сотни миллиардов фунтов стерлингов.
Социальные последствия пандемии быстро проявились, например, в дифференцированной способности социальных групп к самозащите. Короче говоря, сверхбогатые переезжали на свои яхты, просто богатые бежали в свои вторые дома, средний класс изо всех сил старался работать из дома в компании чрезмерно возбужденных детей, а бедные, уже имеющие в среднем худшее здоровье, чем привилегированные классы, либо полностью теряли свой заработок, либо были вынуждены ежедневно рисковать своей жизнью, чтобы выполнять многохваленую, но (само собой разумеется) низкооплачиваемую “необходимую работу” в качестве водителей автобусов, работников по уходу, медсестер, носильщиков, лавочников, строителей, санитаров, курьеров и т. д. Неудивительно, что бедные и немощные люди составляют основную долю в статистике смертности.
В ответ на эти потрясения многие правительства отряхнули пыль с экономической политики, проводимой после кризиса 2007 года, но этого быстро оказалось недостаточно: этот экономический коллапс будет гораздо более всеобъемлющим, кризис будет гораздо более масштабным, а помощь будет гораздо более дорогостоящей, чем когда-либо прежде. Беспрецедентно то, что центральные банки начали предоставлять прямое финансирование крупным компаниям: по сути, они передают избранным капиталистам “вертолетные деньги” (которые в некоторых случаях сразу же уплачивались акционерам в качестве дивидендов). Чтобы замаскировать позорный спектакль миллиардеров, часто уклоняющихся от уплаты налогов, проживая в других странах, выпрашивающих субсидии из той же казны, от поддержки которой они ранее уклонялись, некоторые правительства обещали поддерживать доходы рабочих, но обычно через их работодателей, а не напрямую. В США федеральное правительство пошлет жалкий одноразовый чек (демонстративно подписанный самим Дональдом Трампом) всем домашним хозяйствам, чтобы замаскировать ошеломляющие подачки, предлагаемые капиталу, начиная с беспрецедентного спасательного круга в 2 триллиона долларов США, который неизбежно растолстеет, поскольку карантин продолжает вредить прибыли, а президентские выборы всё приближаются.
Если экономические последствия пандемии, несомненно, будут катастрофическими, то политические последствия точно предвидеть невозможно. В Великобритании пандемия убличила Консервативную партию (и, в еще большей степени, злополучное коалиционное правительство и его предшественников, новых лейбористов) в их атаках на социальную устойчивость и систематическое подавление Национальной Службы Здравоохранения. Даже когда деньги тратились на здравоохранение, как это было во времена новых лейбористов силы, цель состояла в том, чтобы дезорганизовать и расчленить НСЗ, ввести конкуренцию независимо от стоимости, опустошить службу и приватизировать все, что можно было бы продать, чтобы увеличить зависимость системы здравоохранения от мотива получения прибыли.
Во время пандемии консервативные проповеди о ключевых установках “жесткой бюджетной экономии” были сведены на нет доказанной способностью государства создавать деньги из ничего и оказывать помощь отдельным секторам, пока они считались “необходимыми” (которые, естественно, не включали в себя жильё, здравоохранение, занятость и т. д.). В то же время идеология индивидуализма превратилась в обман, потому что, хотя индивид может избежать заражения, не может быть никаких индивидуальных решений катастрофы: один человек никогда не может быть защищен от эпидемии или вылечен, когда он заболевает, и кто, кроме государства, будет сдерживать экономический спад, обеспечивать потоки доходов, когда экономика схлопывается, обеспечивать меры карантина и предоставлять ресурсы службе здравоохранения? Как всегда и говорили левые, а премьер-министр Великобритании оказался вынужден признать, существует, в конце концов, такая вещь, как общество. А бесчеловечность капиталистического мироустройства и культа прибыли была разоблачена массовым отказом от его излюбленной политики “стадного иммунитета” с последующей ликвидацией неработающих.
Левые.
Теперь мы можем сосредоточиться на том, на чем могут настаивать левые. Во-первых, это усвоение уроков. Кризис здравоохранения и экономический коллапс на Западе, по сравнению с гораздо более эффективными ответными мерами на Востоке, продемонстрировали, что радикально неолиберальные администрации неспособны выполнять самые основные функции управления: защищать жизнь и обеспечивать средства к существованию. Пандемия также, вероятно, станет точкой перехода господства Запада на Восток. Совершенно очевидно — и это нельзя забывать, — что централизованные и дееспособные государства (будь то более или менее демократические государства — опыт показывает, что политический режим имеет мало общего с политической компетентностью) и сложная производственная база имеют являются важным фактором для жизни людей и что, в решающий момент, границы могут быть закрыты, а друзья исчезнуть.
Во-вторых, необходимо обеспечить безопасность самой жизни. Государства должны обеспечить себе рабочие места, доходы и базовые услуги, включая быстрое расширение системы здравоохранения. Это делается не только по соображениям экономической политики, но и в рамках эффективной политики здравоохранения: гарантированные рабочие места и доходы позволят большему числу людей оставаться дома, что облегчит нагрузку на систему здравоохранения, ускорить окончание пандемии и ускорить выздоровление. Для этого банковская система должна быть национализирована, чтобы обеспечить приток кредитов и предотвратить спекуляцию, а центральные банки должны обеспечить достаточную подвижность активов для поддержания экономики на плаву. Ключевые услуги должны быть переданы государству для обеспечения удовлетворения основных потребностей, и если центральные органы власти могут предоставить десятки миллиардов долларов авиакомпаниям, железным дорогам и сетям супермаркетов, то общественность может также заявить своё право на эти средства.
В-третьих, консолидировать ощущение коллективного интереса и необходимой общности человеческого рода, возникшей в результате напряженного кризиса. Левые должны подчеркнуть, что экономика — это коллективная система (“мы и есть экономика!”), что мы связаны друг с другом, как люди, и что общественные услуги очень важны. Это могло бы проложить путь к прогрессивной альтернативе (к теперь уже явно зомбирующему) неолиберализму.
В-четвертых, распределение расходов. Экономическое бремя этого кризиса будет намного выше, чем у кризиса 2007 года, и государственные службы никоим образом не могут или не должны нести это бремя. Единственный выход — это прогрессивное налогообложение, национализация, дефолт там, где это необходимо, и новая “зеленая” Стратегия роста.
В-пятых, особенно в Великобритании, какова должна быть позиция Лейбористской партии и, соответственно, других прогрессивных партий и организаций в других странах: единство с правительством в этот темнейший час кризиса (и «чистке» посткорбиновской партии и облегчение ее возвращения в правительство) или критика консервативного правительства, с риском продемонстрировать непатриотичность? Загвоздкой является то, что консерваторы выбрали неверную политику и проводили ее некомпетентно, и как прямое следствие десятки тысяч людей умрут (уполномоченные администрации в Шотландии и Уэльсе сделали это лучше, но недостаточно). Для доверия к Лейбористской партии крайне важно, чтобы она не была запятнана этой политикой или чтобы она не разделила ответственность за эти смерти, которые можно было предотвратить. Это дезориентирует большую часть населения, которая понимает, что правительство ошиблось, и хочет видеть последствия этого. Вместо этого левые должны сосредоточиться на укреплении солидарности на местах, привлечении правительства к ответственности, неустанной критике Тори за их преступную политику и некомпетентное её осуществление, а также на расширении границ политически возможного, бросая вызов неолиберализму как культу смерти, поддерживая государственные системы безопасности и восстанавливая потенциал государства после разорения неолиберализмом. В ответ на это может прозвучать то, что во время Второй Мировой войны лейбористы вступили в коалицию с консервативной партией, так почему же не сделать это сейчас? Конечно, это было национальное правительство, но то была коалиция с военным кабинетом Уинстона Черчилля, а не с продажной администрацией Невилла Чемберлена, которую лейбористы справедливо отказались поддерживать.
Я с осторожным оптимизмом смотрю на то, как капитализм не может смыть это пятно. Теперь пришло время представить себе, какое общество может служить большинству и избежать повторения позорных результатов, которые мы переживаем. Вместо преступлений и некомпетентности неолиберализма нам нужны прогрессивное налогообложение, расширение государственных служб со встроенными экстренными возможностями для чрезвычайных ситуаций и общество, основанное на солидарности, человеческих ценностях и уважении к природе. Это легко сказать, и это бесспорно правильно, но левые находились в обороне почти везде, иногда на протяжении десятилетий, и пандемия вполне может привести к авторитарным, расистским и реакционным реакциям.
Таким образом, пандемия COVID-19 произошла случайно, но это не было неожиданностью. Её последствия не просто громогласные: они преступны, и левые должны говорить об этом громко и ясно. Неолиберальный капитализм был разоблачен за его бесчеловечность и преступность, и COVID-19 показал, что не может быть никакой политики в области здравоохранения без солидарности, промышленной политики и государственного потенциала. Это отчаянная борьба. Мы должны выйти из этого кризиса построив лучшее общество. Левые нужны, как никогда раньше, и они должны принять вызов.
Источник: https://socialistproject.ca/2020/04/coronavirus-crisis-and-the-end-of-neoliberalism/
Альфредо Саад-Фильо
Перевод Вадима Казаков
