Постер из фильма “Мы пришли с миром”. © balticseadocs.lv
Премьера «Мы пришли с миром» (We come as friends) состоялась еще в 2014 году. И вот уже два года лента успешно ездит по фестивалям, собирая престижные награды. В России она осталась незамеченной как ценителями документального кино, так и политизированным зрителем. А ведь так ярко и талантливо отразить перманентную социально-экономическую катастрофу черной, негроидной Африки — Южного Судана, жизнь «дикарей» и «деятелей прогресса» под силу не всякому режиссеру. Да и не всякому режиссеру под силу ради съемок построить собственный самолетик и рассекать просторы африканских небес во избежание запретов на въезд по земле со стороны местных феодалов!
Для автора, продюсера, создателя и вдохновителя ленты Хьюберта Саупера это уже третья картина, которую он снимает в Африке. Первая африканская зарисовка — «Дневник Кисангани» рассказывает о чудовищной трагедии беженцев из Руанды, оказавшихся на территории бывшего Заира в 1997 году. Оскароносная «Кошмар Дарвина» отразила убийственные последствия небольшого научного эксперимента на берегу Танганьики для жителей Танзании. В «Мы пришли как друзья» режиссер зафиксировал важнейшее историческое событие африканского континента последний десятилетий — проведение референдума 2011 года за независимость Южного Судана, его отделение от правительства в Хартуме и последовавшие за этим «блага независимости».
Странным образом, этот референдум энтузиазмом южных суданцев напоминает недавние события в Новороссии — когда полные таких же надежд жители Донбасса на референдуме в 2014 году поддержали «акт государственной самостоятельности» республик.
Здесь же полное надежд и энтузиазма чернокожее, преимущественно христианское население региона борется с арабами-северянами, эксплуатирующими и насильно исламизирующими регион. При поддержки международного сообщества, главным образом США, они голосуют за отделение «Южного Судана от Судана».
Зрителя, конечно, же возмутит угнетение арабами чернокожих. Но достаточно посмотреть на китайских нефтяников в фильме, получивших карт-бланш от местных властей на нефтедобычу в регионе, чтобы понять, что вместо арабов появилась новая масса угнетателей. Самодовольные китайцы под надежной «черной» охраной в лучших европейских колониальных традициях откровенничают перед белым режиссером, рассуждая о выкачивании ресурсов из страны, попутно раскрывая премудрости своей национальной экспансии. Тем временем в своих хибарах подле нефтяных полей прозябают нищие семьи, оставшиеся с приходом китайцев без земельных угодий для прокорма и без чистой питьевой воды. Зато у кого-то из них появляется шанс заполучить рабочее место — стать уборщиком у китайцев.
На самолетике Саупер пролетает над аутентичными деревнями с домами как пчелиные соты, снимки которых обычно попадают на страницы какого-нибудь National Geographic, рассуждая за кадром о прошлом и настоящем страны, экспансионизме западной цивилизации.
Вот он в гостях у белых миссионеров из Техаса. Американские христиане в кадре, конечно, не столь циничны, как китайцы, но однозначно тоталитарнее в своих устремлениях «принести свет во тьму невежества». Первобытным существам, привыкшим ходить нагишом в традиционных украшениях и узорах, западные миссионеры принудительно, в том числе и через школу, навязывают одежду, современные гаджеты и прочие ненужные им атрибуты цивилизации, о существовании которых они даже не подозревают. В довесок выясняется, что, как и китайцы, американские миссионеры арендовали у правительства землю и обнесли ее забором, землю, на которой общины некогда выпасали скот. Теперь суданцам запрещено пользоваться этими угодьями. «Извините, вы не можете приходить сюда больше со своим козами», — говорит один из техасцев жителям деревни.
Саупер гостит и у сотрудника ООН. «Мы здесь, чтобы поддерживать…» – говорит в камеру очередной самодовольный белый миротворец. Неизвестно, кого поддерживают белые миротворцы — но их «поддержка» явно не в пользу простых жителей «новорожденного» государства.
«10 процентов земли в стране в аренде у иностранцев», — рассказывает образованный южный суданец. Он же помогает полуграмотному деду разобраться в бумаге, которую того вынудили подписать. Оказывается, он тоже уже сдал свою землю в аренду. И таких случаев «законного отъема» земли у неграмотных крестьян и скотоводов, общин тысячи. В обмен новая администрация по радио обещает населению новые заводы, предприятия и западные технологии с рабочими местами. В фильме, правда, ни одного завода не показали — только одну первобытную каменоломню с изможденными людьми, работающими меньше чем за доллар в сутки. Большей технологичностью, чем эта ручная каменоломня, может шокировать только добыча колтана, который столь же изнуренные люди, стоящие по колено в грязи, добывают лопатами в Демократической Республике Конго.
Окончательно надежду на светлое будущее черного Южного Судана добивает финал картины — съезд южносуданской элиты: представителей международного сообщества, белых инвесторов и новых марионеточных администраторов, лебезящих перед последними. Кто-то из белых искренне убежден в том, что они должны вкладываться в страну, развивать ее, а не просто хищнически выкачивать из нее ресурсы. Эдакий социально ответственный капитализм центра перед периферией. Но, как заметил режиссер в одном из интервью, кто-то из этих людей действительно верит, что пришел как друг, а затянувшаяся ложь становится своего рода правдой.
Разбавляют странствия Саупера на самолете размышления местных о колониальном прошлом и настоящем Южного Судана. Все они, несмотря на свой достаточно экстравагантный вид — юродивый дед, копошащийся у обломков самолета, старейшина деревни во тьме, дамочка со жвачкой, — в метафоричной форме дают очень точную оценку социально-политической обстановке в стране.
Для всех них человек западной цивилизации со своей «цивилизаторской миссией» — источник войны, насилия, нищеты и вечного рабства всего африканского континента.
Последние документальные кадры тому подтверждение — назревает масштабная война с Суданом, происходят локальные пока бои между «неопознанными вооруженными формированиями» за контроль над нефтяными полями. Кровь, трупы, мухи… И где-то тут же в безопасном кэмпе лежит разморенный белый господин в шезлонге у бассейна, утомленный несносным африканским солнцем. Белые снова пришли с миром…
Для справки
Практически сразу после провозглашения независимости Южным Суданом 9 июля 2011 года в новоиспеченном государстве вспыхнула кровопролитная гражданская война, не прекращающаяся и по сей день. В 2014 году Совет Безопасности ООН квалифицировал ситуацию в Южном Судане как угрозу региональному миру, а в 2015-м — как угрозу международному миру и безопасности. Экономика страны полностью разрушена. Из 11 миллионов населения страны более двух миллионов человек — внутренне перемещённые лица, около 650 тысяч человек стали беженцами. Страна находится на грани гуманитарной катастрофы.
Анастасия Пищугина
