С точки зрения обывателя, споры экономистов могут не заслуживать внимания. Но если речь идет о деньгах в собственном кармане, не стоит игнорировать аналитиков. Настает время разрыва с привычками. Понимание природы инфляции – теперь не роскошь ученых господ, это необходимость. Кто и что отвечает за наши деньги? И кому выгодны простые ответы из либеральных учебников?
Вадим Межуев – философ: доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН и профессор кафедры теории и практики культуры Российской академии госслужбы при Президенте РФ. Он специалист в области философии истории и культуры, автор более 250 научных работ. В то же время он известен своей активной социальной позицией, участвует в создании общероссийского общественного движения «Союз социал-демократов», входит в состав Федерального совета движения. Какие мотивы к этому могут быть у современного интеллектуала? Обозреватель Рабкор.ру Ольга Балла побеседовала с В. Межуевым и попросила философа прояснить его политическую позицию и ее ценностную основу.
Было время, когда в центре Москвы еще работали фабрики. Одна из них – на Бауманской, по производству бумаги. Но потом все это перестало быть рентабельным, и городские власти решили, что фабрика реальная будет постепенно исчезать, а «Фабрика» в смысле модном и художественном, как у Энди Уорхолла, будет в этих цехах возникать всем на радость.
Рабкор.ру публикует статью Сергея Климовского об «оранжевой революции» и приглашает к дискуссии всех, кто имеет собственный взгляд на украинские события.
Полтора месяца я работала на строящемся (на рубеже 2008–2009 годов) под Петербургом японском заводе «Ниссан». Причин, по которым я, имеющая повышенную грамотность и зарабатывающая компьютерной версткой, пошла в уборщицы, было две. Первая отражена в анкете, заполненной мною в рекрутирующей в том числе нелегальных мигрантов компании «Клин-Тим»: «В связи с так называемым кризисом издательства свернули свои программы». Вторая: было интересно. В 90-е годы мне пришлось проработать одну зиму продавщицей китайских игрушек с лотка на Финляндском вокзале – короткий этот опыт я считаю одним из самых существенных в своей жизни.
На днях моя семилетняя дочь объясняла мне причины прошлогодней войны: «На всей планете потепление, и Америка скоро утонет, а Россия нет, поэтому американцы подговорили грузин напасть на нас, чтобы потом отнять у нас всю землю и самим тут поселиться». Я забеспокоился: не сказался ли мой недавний развод с ее мамой на умственном развитии ребенка? Оказалось, всю эту дичь поведал девочке водитель такси, а ребенок, встревоженный войной, в точности запомнил. Пришлось объяснять первокласснице, что такое империализм, кому он выгоден и как менялся. А самому пришлось задуматься о популярности теорий заговора.
Этот текст – своего рода сочинение на заданную тему, сформулированную примерно так: «Перспективы формирования революционной ситуации в современной России». Такая дискуссия в левых кругах идет уже не первый год, и уже можно сделать из нее некоторые выводы и обобщения. Постараюсь выразить, прежде всего, собственное видение предмета, приведя, впрочем, ряд положений, высказанных другими участниками обсуждения на Рабкор.ру, с которыми согласен.
Из всех философских «звезд» Франции 60-х годов, переводы которых в 90-е буквально хлынули на российский книжный рынок, Альтюссер оказался, пожалуй, единственным, до кого у переводчиков, не щадивших сил на тома Фуко, Деррида, Делеза, Барта или Бодрийяра, руки как-то не доходили.
Экспозиция Энтони Гормли в московском «Гараже» называется «Поле притяжения». Это триста фигур – колючие и тонкие сущности, почти, но не совсем растаявшие индивидуальности. Сварены из тонких стальных деталек. Между ними можно бродить, как в джунглях. Обычно в рецензиях пишут про «чувство полной отчужденности» современных людей друг от друга и их беззащитную проницаемость для внешних сил. Подрагивая и вспыхивая в лучах безупречного пространства мельниковского Гаража, эти фигуры явно не смотрят в одну сторону, не выстроены вокруг одного центра, не направлены к одной цели, скорее, они общаются друг с другом, готовы и пытаются разбиться на группы, объединяющие признаки которых не заданы от рождения, но открываются людьми в собственном опыте. Узнаются женщины, мужчины, дети. У каждого из них есть конкретный прототип, гипсовые слепки для колючих тел делали с реальных добровольцев – список имен и фамилий висит здесь же.
«Марксизм и литературная критика» (1976) – первая книга Терри Иглтона на русском языке. Иглтон, крупнейший специалист по теории литературы, литературовед, интеллектуал-марксист, у нас фактически неизвестен (один из нескольких его текстов, переведенных на русский, был опубликован на Рабкор.ру). Кирилл Медведев решил восполнить этот пробел и издал «Марксизм…», пусть и не основную, но все равно важную книгу Иглтона – работы исследователя такого уровня можно и не делить на перво- и второстепенные.
Недавно в киевском институте «Новая демократия» состоялась презентация книги советского философа-марксиста Михаила Лифшица «Почему я не модернист». Представлял книгу доктор искусствоведения, профессор, ведущий научный сотрудник НИИ Российской академии художеств Виктор Арсланов. О Лифшице, искусстве, современных левых и многом другом с В. Арслановым побеседовал обозреватель Рабкор.ру Андрей Манчук.
Майкл Лебовиц – канадский марксист, профессор экономики Университета Симона Фрэзера, директор венесуэльской программы «Трансформирующая практика и развитие человека» Centro Internacional Miranda. Предлагаем вниманию читателей Рабкор.ру интервью, которое он дал Кристоферу Керру во время конференции «Мир на распутье» в Сиднее 10–12 апреля 2009 года. Перевод Дмитрия Колесника.
«Борьба на два фронта» – так формулировалась в далекие 20–30-е годы коммунистическая тактика. Это выражение сегодня кажется штампом, ничего не значащим оборотом речи, позволяющим обосновать любое политическое решение. Однако это не так. «Борьба на два фронта» – это применение в практической политике тонкого диалектического понимания противоречий самого хода истории. Любую идею можно превратить в абстрактный лозунг, в расхожее пропагандистское клише, однако это не означает, что сама эта идея никуда не годится.
Предлагаем вниманию читателей Рабкор.ру окончание статьи Алексея Цветкова «Культурная политика левых».
Антимарксизм, по-моему, можно было бы подразделить на три вида: пропагандистский, псевдонаучный, научный. Что касается первого вида, то он, как правило, конъюнктурный, дирижируемый, хорошо оплачиваемый, оголтелый и рассчитан на простачков. Редко, но все-таки встречаются представители этого вида, уверенные в своей правоте, то есть пишущие или говорящие по TV, исходя из своих убеждений.
Что-что, а ленинизм постмодернистская эпоха не жалует. Она превозносит изменчивую, временную, нестабильную истину, но никак не неотчуждаемое обладание истиной авангардом, авторитетно взгромоздившимся над народом. Она не в восторге от того, что интеллектуалы «среднего класса» должны говорить трудящимся массам, что им делать.