Есть такой американский анекдот. В католическом квартале жил иудей. И все его соседи все время жаловались, что, ко всему прочему, по пятницам, когда все вокруг готовят рыбу, он жарит курицу. И ее запах распространяется по всему кварталу, смущая окрестных жителей. Иудея так замучили эти жалобы, что он в конце концов решил принять крещение, как католик. Ксендз, крестивший его, напоследок дал совет: «Если когда-нибудь усомнишься в своем выборе, перекрестись и скажи: "Был иудей – стал католик!" И все сомнения как рукой снимет». Все соседи очень обрадовались переменам, произошедшим к экс-иудеем. Вот только каждую пятницу из его квартиры все равно пахло курицей. В конце концов один из соседей все же тихонько пробрался в квартиру к неофиту и увидел такую картину: тот стоит рядом с тарелкой, на которой лежит курица, крестит ее и говорит: «Была курицей – стала рыбой!».
Московская мэрия претендует на чувство юмора не меньшее, чем безвестные авторы американского анекдота. На этой неделе московские чиновники предложили создать «Кодекс москвича». Давая фору знаменитым парадоксалистам, «Кодекс москвича» они предлагают издать не для москвичей, а «для приезжих». Председатель комитета межрегиональных связей и национальной политики Москвы Михаил Соломенцев, объясняя читателям «Российской газеты», «что значит быть москвичом», тоже прежде всего остановился на почти гастрономических проблемах: «Не резать барана во дворе, не жарить шашлык на балконе». Однако и этого, чтобы стать «настоящим москвичом», оказывается, недостаточно. Важно также «не ходить по городу в национальной одежде и разговаривать только по-русски».
О том, для чего вообще нужен этот парадоксальный «Кодекс» 17 июня в эфире «Русской службы новостей» в передаче «Своя правда» спорили руководитель информационно-правового центра «Миграция и закон» Гавхар Джураева и председатель Комитета защиты прав народов Павел Зарифуллин.
Загадкой для слушателей осталось и то, что же предлагает данный гость программы. Было ясно, что «критерии московскости», предложенные чиновниками, ему не нравятся: «А что, американцев тоже можно будет задержать, если они по-английски на улице будут говорить?» Ясно, что эти критерии должны быть какими-то другими – согласно «традициям местного населения». Однако четко формулировать их Зарифуллин все-таки не стал, снова ограничившись гастрономическим примером – когда мигрант жарит в квартире барана на барбекю и запах из-за этого разносится по всему дому – это нехорошо. Правда, стоило ведущей Ирине Лазаревой спросить, как реагировать, если соседка жарит рыбу и весь дом это чувствует, Павел Зарифуллин тут же встал на защиту соседки и рыбы – это другое, это местная традиция. Кроме того, гость раскритиковал мигрантов с Кавказа, которые смеются над пристрастием местных жителей к алкоголю: «Это наша традиция. Попробовали бы они так высказаться об алкогольных традициях в Финляндии».
Дальше глава Комитета защиты прав народов четко ответил на вопрос «кто виноват». Конечно, Юрий Лужков, который добился того, что «местные жители потеряли работу и заставил привезти в Москву миллион мигрантов». Однако на вопрос, что делать, гость отвечать не стал, продолжая развивать тему, кто виноват. Получилось, что чтобы понять, что делать, нужно спросить у российских властей, что они хотят – видеть Москву столицей постсоветского пространства, страной только для россиян или чем-то другим? Что хочет сам гость, для радиослушателей так и осталось загадкой.
Позиция Гавхар Джураевой оказалась более четкой и свелась к тому, что Кодекс нужен, но почему «Кодекс москвича» для приезжих? Пусть он распространяется на всех жителей города. Но, по мнению гостьи, его надо расширить и прописать там правила на все случаи жизни – и что старших надо уважать, и что женщинам надо место в транспорте уступать, и еще многое другое. А вот нынешние критерии и она оценила как довольно странные: «Что же вы, сорвете с мигранта тюбетейку, наденете на него кепку Лужкова и он станет москвичом»?
16 июня уже на радиостанции «Эхо Москвы» «Кодекс москвича» высмеял и радиоведущий Антон Орех: «Ну вот, допустим, идет человек в халате и тюбетейке и поет узбекскую песню – на основании чего вы его можете задержать и что ему предъявить? Я уж не говорю про такую пикантную деталь, что люди в таких одеждах и с такими песнями станут замечательным объектом для милицейских домогательств и приставаний разных чудаков, которые будут вылавливать инородцев, как когда-то ловили стиляг… И насколько соответствует кодексу москвича распитие водки и безумное пение до утра? Если вы полагаете, что это нехорошо, я вам возражу, что это наша культура, наши традиции, что для нас бухать, орать и драться – это часть наследия предков. А если мы будем пьяными галдеть под окнами лиц кавказской национальности, то не нарушим ровным счетом ничего, потому что это они к нам приехали, а не мы к ним. И наши шашлыки во дворе – это московские шашлыки, а их шашлыки – это языческое барбекю, не соответствующее кодексу столичного жителя».
На самом деле появление «Кодекса москвича» высветило совсем другую проблему, нежели отношений мигрантов и «коренного населения». Он еще раз показал явную интеллектуальную беспомощность и властей, и крайне правых общественных активистов. Первые, чтобы продемонстрировать видимость работы, придумали правила для «Кодекса москвича». Вторые вряд ли могут предложить что-то лучшее, чем разговоры о «традициях предков», «национальном менталитете» и «великой битве цивилизаций». Эти разговоры в политике давно соответствуют беседам о погоде в быту – к ним обращаются тогда, когда сказать больше нечего. На вопрос о правилах поведения в городе есть очень простой ответ: «Закон один для всех и что им не запрещено – то разрешено». Однако, если остановиться на этом ответе, и чиновники, и данные активисты лишатся такой богатой почвы для самопиара. В то время, как рассуждать о «великой цивилизационной битве алкоголя с тюбетейкой» или «историческом этно-культурном сражении барана с рыбой» – куда как удобнее.
