Джереми Корбин © tvrain.ru
12 сентября руководство британской Лейбористкой партии обнародовало результаты продлившихся почти месяц выборов лидера этой политической силы. Результаты, можно сказать, и ожидаемые, и одновременно неожиданные. Ожидаемые в том смысле, что они соответствуют многочисленным соцопросам: победу одержал 66-летний опытный политик Джереми Корбин. Он одолел трех своих конкурентов, каждый из которых принадлежит истеблишменту «нового лейборизма» и являлся членом «теневого правительства» партии.
При этом триумф Корбина выглядит более чем убедительно. Во всех трех внутрипартийных «коллегиях» (среди полноправных членов Лейбористской партии, коллективных или аффилированных структур и особенно среди зарегистрированных сторонников лейборизма) Корбин одержал уверенную победу.
В итоге за этого политика отдали голоса 59,6% принявших участие в праймериз членов и сторонников Лейбористской партии, или 251 тысяча человек. Для сравнения, за всех его оппонентов сообща проголосовали на внутрипартийных выборах лишь чуть более 170 тысяч человек.
Если же мы говорим о неожиданности, то это связано не столько с тем, что еще в мае, когда было решено запустить выборы нового лидера партии, после того как прежний руководитель партии Эд Милибенд подал в отставку в связи с очередным поражением лейбористов на парламентских выборах, рейтинг Корбина был очень низок. Прежде всего речь идет о том, что с середины 1990-х гг. британская Лейбористская партия представляет собой «модельную» партию с точки зрения господства в ней наиболее правой для современной международной социал-демократии тенденции – социал-либерализма, наиболее ярким представителем которого является Тони Блэр, при лидерстве которого лейбористы трижды выигрывали большинство в Палате Общин.
Казалось, этому господству мало что может помешать. Но оказалось, что все не так уж страшно. Неудача лейбористов на майских выборах привела не к тому, о чем говорило большинство британских политологов. Партия не совершила очередного виража вправо от нечеткой политики классического социал-реформизма Милибенда; напротив, выборы лидера 2015 г. показали, что впервые с начала 1980-х гг. партийная масса предпочла поставить на представителя левого лейборизма…
Джереми Корбин, депутат с 1983 г., представляющий в нижней палате Вестминстера рабочий северолондонский округ, давно известен в своей партии и в британской левой как решительный оппонент социал-либерализма и жесткий критик идейно-политических основ и практического курса «нового лейборизма». Эксперты подсчитали, что с 1990-х гг. этот леволейбористский депутат в общей сложности при голосованиях в Палате Общин не менее 500 раз (!) голосовал вопреки официальной точке зрения партийного руководства.
Во время своей инаугурационной речи Корбин пообещал и дальше продолжать бороться, чтобы «достигнуть лучшего и достойного общества». Он заявил перед делегатами специально созванной конференции, что британское общество имеет «достаточно неравенства, несправедливостей и бесполезной бедности». В общем-то, это слова демократического социалиста, левого социал-демократа, которым всегда был и остается товарищ Джереми.
Многолетний опыт парламентской работы Корбина показывает, что он пользуется популярностью в рабочей среде. В прошлом мае он одержал сверхубедительную победу в родном округе, получив более 60% голосов.
Такая популярность неслучайна, она является результатом длительной борьбы депутата Корбина за социальный прогресс, за права британских трудящихся. Активист множества социальных и антивоенных организаций, Корбин перед выборами лидера заручился поддержкой многих влиятельных тред-юнионов, включая профсоюзы моряков, транспортников и железнодорожников.
Понятно, что такая поддержка прямо связана с репутацией депутата-лейбориста. С тем, что он последовательно выступал в годы премьерства Блэра против политики социальных сокращений и элементов «жесткой экономии», в поддержку ренационализации железных дорог и энергетических компаний, против попыток либерализации национального здравоохранения, в защиту общественного сектора в образовательной сфере.
Весьма радикальными выглядят представления Корбина и во внутриполитической сфере. Если его последовательная линия на защиту сообщества ЛГБТ вполне понятна, то стоит отметить, что Корбин всегда заявлял и о том, что Великобритания не должна препятствовать объединению Ирландской Республики с Ольстером. А в 1991 г. подписал вместе с Тони Бенном проект билля, призывавшего к трансформации Соединенного Королевства в «демократическое, федеральное и светское сообщество». К слову, по личным мироощущениям Корбину (и он этого не скрывает) более близка модель парламентской республики.
Да, такого радикального политика во главе лейборизма не было, пожалуй, за весь послевоенный период его истории; в начале 1980-х гг. партию возглавлял «мягкий» левый лейборист Майкл Фут, но он отличался более, что ли, «взвешенными» с точки зрения социал-демократии подходами. И уж точно это утверждение относится к внешнеполитической сфере.
Здесь складывается такое впечатление, что победа Корбина может означать начало конца «атлантического консенсуса», давно и прочно существующего в британском политическом истеблишменте.
А заодно его победа, это тоже очевидно, представляет собой серьезнейший вызов для всей системы европейской социал-демократии, глубоко пропитанной атлантистской солидарностью и верностью актуальной модели евростроительства.
Еще в 1980-е гг. левый лейборист Корбин проявил себя как твердый антиимпериалист. Он принимал участие в манифестациях, митингах и деятельности различных ассоциаций, выступавших против расизма в ЮАР, пиночетовского режима в Чили и т. д. Долгие годы Корбин выступает на стороне справедливого дела палестинского народа. И хотя это непопулярно в британском истеблишменте, Корбин является сторонником полновесного бойкота государства Израиль за его репрессивную политику в отношении палестинских арабов.
Как левый социалист, Корбин уже многие десятилетия – активный участник британского антивоенного движения. При Тэтчер он боролся против размещения на его родине американских «першингов», сегодня он выступает как противник переоснащения ядерных систем британских «трайдентов». Вопреки официальному курсу лейбористов, Корбин — противник атлантической солидарности, справедливо подчеркивая, что в ее традиционном виде она предполагает нивелирование роли Западной Европы перед лицом США.
Несколько слов об опять же особой – по сравнению с царящими в социал-демократии «правилами» – позиции Корбина по России. Будучи человеком радикально-социалистических взглядов, Корбин, конечно же, ни в коей степени не является «союзником Путина», как успели его окрестить некоторые лондонские таблоиды.
В статье в «Гардиан», опубликованной в апреле этого года, он однозначно говорит: «Я не поклонник или сторонник путинской внешней политики или российской, как и какой-либо другой экспансии».
И в то же самое время, в отличие от социал-либералов, он прекрасно понимает, что США, Британия и НАТО несут свою ответственность за нынешний кризис во взаимоотношениях с Москвой. Корбин, в частности, вообще не сторонник «модели НАТО» и твердо критикует ее продолжающееся расширение на восток.
В общем, действительно можно сказать, что день 12 сентября стал важным и рубежным для европейских антилиберальных левых. Как отметил председатель Партии европейских левых Пьер Лоран, «дорога истории начинает поворачиваться». В целом я разделяю точку зрения Бориса Кагарлицкого о том, что Корбин, конечно же, не относится к числу крайне левых политиков и что его подходы к большинству внутриполитических проблем вполне соответствуют тем, что проповедовала социал-демократия в 70-е и 80-е гг. ХХ в. Но от себя тут добавлю: проповедовала именно левая социал-демократия.
В сегодняшних же условиях мы стали свидетелями фантастической победы человека, которого де-факто относят к самому радикальному флангу Лейбористской партии. Безусловно, в 1970-е и 1980-е гг. левые в Лейбористской партии были сильны, неплохо организованы. Помимо Майкла Фута, тогда на устах были имена яркого левосоциалистческого теоретика Тони Бенна, дважды избиравшегося мэром британской столицы уже в 2000-е гг. Кена Ливингстона, лидера профсоюза шахтеров непреклонного Артура Скаргилла. Но с момента прихода к руководству лейбористов Тони Блэра левый лейборизм резко ослаб, диффузировался, лишился известных лидеров и массовой членской поддержки. То же самой правомерно сказать о положении левой социал-демократии в большинстве современных западноевропейских социнтерновских партий. До 12 сентября наиболее сильными считались позиции радикальной тенденции во французской соцпартии, но и там речь идет о влиянии на 30% партийцев.
То, что радикальный социалист стал лидером Лейбористской партии, – это поистине феноменальное событие. В итоге оказалось, что более 15 лет господства социал-либерализма не уничтожило полностью левосоциалистические элементы и идеи.
Преподающий в Лондоне французский политолог Филипп Марльер подчеркивает, что «в подъеме Джереми Корбина замечательно то, что он вызван новыми членами (особенно молодыми) и бывшими активистами, покинувшими партию в момент блэризма». От себя добавлю, что наиболее «мощно» Корбин победил как раз среди зарегистрированных сторонников партии, набрав здесь почти 83% голосов.
Но победа Корбина, какие бы надежды для радикальных левых по всей Европе она ни открывала, несет в себе и очень непростые вызовы. Аппарат Лейбористкой партии и ее депутатская группа находятся в руках идейных оппонентов Джереми. К слову, из всех четырех претендентов на пост лидера парламентская поддержка Корбина была наименее весомой. В отличие от 70-х и 80-х гг. сегодня у левых лейбористов нет организованного и разветвленного фракционного объединения, которое могло бы стать главной базой поддержки нового лидера. К огромному сожалению, нет подобного объединения и в масштабах Европы: запущенный французскими левыми социалистами в 2000 г. проект под амбициозным названием «Европейская социальная республика» просуществовал лишь несколько лет и вскоре был закрыт.
Вот эта организационно-политическая слабость европейской левой социал-демократии в целом и британского левого лейборизма в частности может сыграть роковую роль в дальнейшем. И все-таки хочется верить в лучшее. Если один политик всего за несколько месяцев, не имея за собой ни солидной финансовой базы, ни парламентско-аппаратной поддержки, ни прочной собственной внутрипартийной фракции смог нанести сокрушительное поражение «постблэризму» в партии, где социал-либерализм, казалось, победил всерьез и надолго, это дорогого стоит. Это дает надежду. Надежду, которую надлежит еще превратить в реальность.
