О китайском большевизме
Блестящая работа российского-американского исследователя биографии Мао, Александра Панцова. Если вам интересно, я бы рекомендовал ее чтение. Этот исследователь имел доступ к огромному архиву документов советских секретных служб, относящихся к той эпохе.
Панцов пишет о вещах, мало кому известных и исключительно интересных. Это необходимо читать, но я бы сразу обратил внимание на некоторые из них.
В Китае в 1920-х большевизм пользовался большой популярностью по той, в частности, причине, что режим Ленина отбился от белых генералов и преодолел иностранную интервенцию. В Китае была собственная тяжёлая проблема, связанная с независимыми генералами и интервенцией. Китайская версия “марксизма” изначально была национально-освободительной, крайне националистической и одновременно направленной на объединение страны под единым руководством. Русский большевизм воспринимался как сильный националистический государственный режим, восстановивший русское государство. (Любопытно, что это совпадало с настроениями части русских имперцев-эмигрантов из группы “Смена вех” и части русского офицерства, служившего в Красной армии.)
Компартия Китая с самого начала получала финансирование из Москвы. Бесспорно, она имела самостоятельные корни, но это была огромная материальная помощь, включая даже выделение значительных средств, когда немцы стояли под Москвой в 1941 году. Кремль в то время, при Сталине, воспринимал Компартию Китая как свой инструмент. Финансирование было призвано утвердить контроль Москвы над КПК. Эта задача, кстати, провалилась: КПК вырвались из этого контроля, и он никогда не был тотальным. Мао всегда был националистом. Как китайский националист он осознавал, что интересы двух огромных держав — Китая и СССР (новой формы российской империи) — не тождественны.
Чан Кайши, лидер китайских националистов Гоминьдана, прошёл в чём-то схожий путь. Чан симпатизировал СССР, модели НЭПа и идеям Компартии по тем же причинам, что и Мао. Он совершил визит в СССР в 1923 году. Он так понравился вождям СССР, что те предложили ему вступить в партию большевиков. Чан Кайши сказал, что подумает. И… он вернулся из СССР ярым ненавистником этой страны. Он говорил, что увидел, что вожди СССР являются носителями враждебного Китаю имперского мышления и хотят подчинить Китай. Только Троцкий, по мнению Чан Кайши, был исключением.
Эти два примера демонстрируют, что конфликт СССР и Китая был чем-то абсолютно не случайным. Он был конфликтом двух национализмов, двух империй-гигантов. Они находились рядом и просто не могли, в силу своих размеров и мощи, сохранять сотрудничество, ибо они были слишком мощными и самостоятельными.
Но Панцов иллюстрирует и другие малоизвестные черты Компартии Китая и маоизма конца 1920-х — начала 1930-х гг. Первоначально вооружённые силы Компартии Китая опирались на этнос хакка — потомков переселенцев из северного Китая. Их насчитывалось 30–40 млн. Это была беднейшая (часто безземельная) часть крестьянства. Им противостояли 150 млн бинь-ду — коренных южных китайцев. Между этими двумя этносами постоянно шли столкновения. Бинь-ду создавали ополчения, силы самообороны. Секретные общества, созданные хакка, нападали на крестьян бинь-ду, грабили их, убивали, насиловали женщин. Бинь-ду в ответ убивали хакка. Это была типичная для Южного Китая модель отношений. Армия Компартии изначально была армией, состоявшей из хакка, которая вмешалась в это и приняла участие в резне, сопровождавшейся большими жертвами. Это выступление носило черты социального восстания, но в то же время было этническим конфликтом из-за земли и несло в себе откровенные черты этнической чистки. Красная армия Компартии Китая изначально занималась чем-то, напоминающим современные межэтнические бойни в Руанде, Судане и Эфиопии. Она просто встала на одну из сторон в ходе межэтнической резни из-за плодородных земель. Это позволило ей мобилизовать часть хакка.
Много позднее Красная армия научилась привлекать южан бинь-ду, но это уже будет другая история. Как ни удивительно, но в конце 1940-х гг. Мао интегрирует многочисленные силы крестьянского протеста под лозунгами рыночных реформ и парламентской демократии. Дело в том, что массы крестьянства к концу 1940-х годов устали от массовых насильственных изъятий продуктов силами правящей партии Гоминьдан и от репрессий правительства Чан Кайши. Мао выступил в роли защитника всего крестьянства. Но он никогда не победил бы, если бы не получил от СССР огромную военную помощь. Эта помощь включала оружие Квантунской японской армии, разгромленной СССР в Маньчжурии.
После победы Мао одним из его главных врагов становится рабочий класс Шанхая и некоторых других регионов, организованный в фабричные комитеты. Эти комитеты располагали большой властью на фабриках, формально остававшихся в частных руках. Мао забрал фабрики у капиталистов в собственность госаппарата, подобно Ленину в 1918 году. Но этот госкапитализм сопровождался разрушением фабричных комитетов. Подобно Ленину в 1918 году, Мао разрушает фабричные комитеты и заменяет их профсоюзами, лояльными Компартии, в 1953 году. Это вызвало гнев рабочих. В России рабочие, лишённые органов самоуправления (советов и фабричных комитетов), борются против Ленина в ходе забастовок 1918–1919, 1921 гг. В Китае огромная волна забастовок, направленных против режима Мао, накрывает Шанхай в 1953 году. Режим Мао подавляет их. Вообще, маоистская истерика по поводу “рабочей аристократии” имеет глубокие корни. Мао видел силы организованного рабочего класса и смертельно боялся её.
Мао панически боялся венгерской революции 1956 года, поскольку она приняла форму вооружённого рабочего восстания и рабочих советов, направленных против Компартии. Он прекрасно понимал, что следующее такое восстание фабричного пролетариата может быть направлено против него. От 1953-го до 1956-го — дистанция всего три года. Поэтому Мао был горячим сторонником подавления рабочих советов в Будапеште.
Но здесь мы видим своего рода диалектику. Мао выступил в то же время против направления войск СССР на подавление протестов в Польше в том же 1956 году. Почему? Польские протесты не имели такого размаха и глубины, как венгерские. С другой стороны, Мао понимал, что если танки СССР войдут во вкус, раздавят после Венгрии Польшу, то следующим может стать и Китай…
Материалы Михаила Магида вы можете читать в его тг-канале «Новости Ближнего Востока»: @michael_shraibman
