Кто только не возмущался выступлением Г. Грефа на Всемирном фестивале молодёжи и студентов? «Один из ведущих финансистов страны», как называют Грефа отечественные телеканалы, не в первый раз удивляет общественность своими идеями, что в очередной раз подтвердилось несколько недель назад.
”Спросите себя, что вы любите, и не надо заниматься тем, что вам неприятно. А вот в том, что вы любите, можно сделать все, что угодно. В нашей стране можно все поднять на принципиально новый уровень, Россия – огромное поле для возможностей, так как у нас нет конкуренции. У нас половина страны – монополия. Ничего не бойтесь, верьте в себя и делайте то, что вы любите, и делайте это с сумасшедшей страстью. Пока вы молоды, работайте 18 часов в сутки, у вас точно все получится” – советует глава Сбербанка российским и иностранным студентам.
После этих слов я случайно наткнулся на преинтересную статью великого китайского писателя и публициста ХХ в. Лу Синя и понял, что моего возмущения будет недостаточно – возмущаться будет китайская литература!
Но для начала необходимо кратко рассказать о самом авторе, к нему мы обращаться будем еще не раз. Лу Синя (鲁迅; 1881 – 1936 гг.) без преувеличения можно назвать путеводной звездой китайской литературы нового времени. Он сочетал в себе качества блестящего писателя – обличителя пороков китайского общества, острого публициста – защитника народных интересов, историка литературы и переводчика – хранителя национальной культуры и путеводителя по достояниям западной и русской литературы. Если мы говорим на пушкинском языке, то китайцы говорят на «лусиневском»: ведь именно Лу Синь боролся за отказ от недоступного простому крестьянину классического литературного языка вэньянь (文言) в пользу народного байхуа (白话), тем самым приближая народ к литературе и культуре. Как и многие китайские реформаторы начала ХХ в., Лу Синь сначала был писателем-демократом, боровшимся против общественных хвор, однако после Октябрьской революции Лу Синь увидел, чего добился своей борьбой «северный брат», и проникся марксисткой идеей. В 1930 г. Лу Синь вместе с известным писателем и публицистом, вторым Генеральным секретарем ЦК КПК Цюй Цюбо (瞿秋白; 1889 – 1935 гг.) образовал Лигу левых писателей Китая (中国左翼作家联盟), где помогал будущим выдающимся китайским писателям. Лу Синь внёс огромный вклад в развитие современной китайской литературы и языка, и все последующие поколения писателей подражали великому творцу.
Возвращаясь к Грефу. 13 августа 1933 г. Лу Синь опубликовал статью «Довольство бедностью и утешение в морали», где разбирал мысли, озвученные вновь практически век спустя «ведущим финансистом страны». Так как статья цельна и лаконична, опубликуем её полностью:
”Учитель не обучает своих детей сам, а приглашает к ним другого педагога. Доктор не лечит себя сам, а обращается к другому врачу. Но как стать человеком и найти своё место в жизни, можно решить только самому. Чужие рецепты – это лишь макулатура.
В старину, да и в наши дни составлялось множество таких рецептов. В них прописывалось довольство бедностью и утешение в морали – основа основ управления и усмирения Поднебесной. Но лекарства эти не всесильны и не всегда спасали от беды. Отсюда появление всё новых рецептов. Два новейших я видел недавно, но, пожалуй, и они не годятся.
Первый учит людей интересоваться своей специальностью. Увлечение любым делом несет, мол, возможность нескончаемого блаженства. Это разумно, но касается только легких профессий, а не добычи угля, вывозки нечистот и пр. Рабочие на шанхайских заводах, например, работают ежедневно не меньше десяти часов и к вечеру изнемогают от усталости. Тогда-то и происходит большинство несчастных случаев. «В здоровом теле – здоровый дух», но если людям некогда подумать о собственном теле, откуда же возьмётся у них интерес к своей профессии? Чтобы возник интерес к своей специальности, нужно любить её больше жизни. Спросите у самих рабочих, ведь интерес им и во сне не снится, а вот о сокращении рабочего дня они заговорят обязательно.
Второй рецепт – исчерпывающий. Богатый, оказывается, вынужден устраивать приёмы даже в сильную жару, когда пот течет ручьями по спине, а бедняк счастлив беспредельно: он расстилает на улице рваную циновку, снимает одежду и наслаждается прохладным ветерком. Называется это счастье – «сворачивать Поднебесную, как циновку». Это редкий по богатству поэзии рецепт нарисованный на прекрасном фоне. Стоит лишь с наступлением холодов выйти пораньше на улицу, чтобы встретить таких живых богов, «сворачивающих Поднебесную как циновку». Они хватаются за животы, их рвёт желчью. Не так уж много на земле дураков, которые не подобрали бы счастья, валяющегося у них под ногами. Если бы неприкрашенная нищета выглядела так заманчиво, богачи первыми разлеглись бы на мостовых, не оставив беднякам места для циновки.
После официальных экзаменов в средних школах Шанхая в числе лучших сочинений был опубликован шедевр на тему «Рассуждение об одежде как защите от холода и пище как средстве нас
ыщения желудка»: …Если человек редко есть и ходит с рваными локтями, но укрепился в добродетели, слава о нём будет жить в веках. Стоит ли горевать о материальных недостатках, когда так полна духовная жизнь. Ведь в ней-то и кроется истинный смысл человеческого существования…
Изложение идет еще дальше темы: даже невозможность «насытиться» не имеет значения. Но замечательный рецепт ученика средней школы не годится для студентов, не говоря уже о толпе, жаждущей работы.
Факты безжалостны, они вдребезги разбивают все пустые слова. По моему глупому разумению, как ни играй мёртвыми словами в таких блестящих сочинениях – всё равно ничему не поможешь”.
Не замечаете? Сколько же сходств! ”Спросите себя, что вы любите, и не надо заниматься тем, что вам неприятно” – что же это, если не первый рецепт, указанный Лу Синем? Еще ироничнее слова о 18 часах работы звучат сегодня, в столетие Великой Октябрьской революции, после которой официально был введен 8-часовой рабочий день. Конечно, мне сейчас скажут, мол, двадцать первый век на дворе – какой там завод! Такую категорию граждан даже в расчет не берем – они обычно дальше Москвы и Петербурга не заглядывали.
Но вот до чего же смешно отвечает иная группа, идеи которых постоянно озвучивает тот же Греф. Ответ их заключается в технологичном будущем, во всеобщей роботизации, в исчезновении труда как такового. Еще 10-15 лет, и все изменится, села не будет, заводы закроются, рабочий труд исчезнет – вообще настанет всеобщая гармония. Не буду рассуждать о сбыточности таких идей, только поставлю вопрос таким «технократам», который озвучивался уже не раз: ”В чей собственности будут находится полностью роботизированные и автоматизированные производства? Как будет распределяться продукция, произведенная на таких производствах?».
Откладывая в сторону поставленный выше вопрос, давайте посмотрим на ту веру, с которой Греф и «технократы» говорят о будущем. Не напоминает ли эта уверенность в решении всех проблем путем технологического развития утешение в морали Лу Синя? Вера китайского школьника вековой давности в добродетель и славу, которые ждут всех страждущих, страшно похожа на веру сегодняшнего «технократа» (среди, которых, кстати, немало и школьников) в новый чудный мир, где все общественные противоречия будут вмиг решены машиной. Только тут китайский школьник выигрывает: он готов (по крайней мере на словах) терпеть лишения во имя добродетели, современные же прогрессисты ждать не хотят – они верят в скорейшее наступление «нового века», практически без жертв.
Вот, уже два рецепта Лу Синя умещаются в сегодняшнюю реальность. Но кто же мог ожидать, что даже третий, самый специфичный рецепт про циновку в жаркий день – и тот пересекается с речью Грефа! На чрезвычайное беспокойство одной из посетительниц фестиваля, как руководитель Сбербанка справляется с большими потоками информации, мы слышим ответ: “Первое — я начинаю каждое свое утро с медитации, 10-15 минут. Потом я от часа до полутора трачу на спорт, и это дает возможность с какой-то более или менее свежей головой входить в рабочий день“. О, как все это похоже на «приемы, которые обязан устраивать богач в жаркое лето». «Ведущему финансисту страны» только не хватает с завистью посмотреть на простодушного студента или рабочего, который не мучается в излишних потоках информации, который обходится без медитаций и не утруждает себя полуторачасовым фитнесом в день.
Огорчает одно: на фоне всех этих насмешек практически никто, кроме нескольких журналистов и Лу Синя, не возмутился такими идеями. А ведь еще в 1933 г. Лу Синь пишет, что рецепты эти не годятся для «студентов, не говоря уже о толпе, жаждущей работы». И посмотрите на студенчество Китая вековой давности: именно студенты были рупором прогрессивной мысли, именно студенты боролись с японскими интервентами, когда гоминьдановское правительство молчало, именно студенты готовы были терпеть лишения, но не во имя загробной жизни и славы, а во имя изменений для будущих поколений.
