Персонажи сериала “Война и мир”. © bbc.co.uk
BBC представила свою экранизацию романа «Война и мир», сегодня выходит шестая серия. Это событие, хотя и не способное затмить собою всей той кутерьмы, которую вызывает текущий мировой и наш собственный кризис, всё же заслуживает внимания.
Первые серии у меня, неплохо знающей роман, вызвали отторжение. Что это за Пьер? Худенький и жиденький, хоть и в круглых очёчках и с добрым детским лицом, как ему и положено, но никак не поражающий толщиной, громадностью и неуклюжестью, на которых при каждом упоминании своего любимого героя настаивает Лев Николаевич. Пьер в романе не просто толстый и неуклюжий, он мощный, огромный и нелепый в светских гостиных. Его толщина — символ его неуместности в хрупком притворном свете.
«Это дикое животное» — говорит об экранном Пьере экранная Анна Павловна Шерер. Но Пьер в исполнении Пола Дано отвечает этому определению примерно так же, как ёжик, забравшийся в дом из леса, или белочка, которую вы кормите с рук в парке. Они, по правде говоря, животные дикие, лесные, но скажем ли мы о них – «это дикое животное»? Да и не говорила в романе светская Анна Павловна так искренне и прямо. А настоящий, толстовский Пьер хотя и произносил слова о величии Наполеона, о том, что «революция была великое дело», но приписанных ему экранизацией речей о необходимости революции в России никак не мог сказать. Он же любимый герой Толстого.
Вся первая серия вызывает острое желание поймать на неточностях и подправить создателей фильма, допускающих вольную трактовку событий и персонажей.
Князь Василий злобен, агрессивен и излишне откровенен, а в романе он придворный старик «с светлым выражением плоского лица». И не отчитывал он Анну Михайловну за её просьбу помочь Борису, а был с ней приторно любезен и, как всегда, лжив. И за наследство графа Безухова он боролся украдкой, иносказательно объясняясь даже со своей союзницей княжной Катишь.
Элен слишком худа, худее экранной Наташи, что полностью противоречит физике героев романа. Элен в фильме — современная топ-модель, при этом очень говорливая и хитрая интриганка. А у Толстого роль Элен почти немая, и он постоянно вместе с Пьером удивляется тому, как эта недалёкая и пустая бабёнка (пусть и светская красавица) заслужила репутацию умной и тонкой женщины. И тут необходима победительная красота античной статуи и самоуверенная величественность недалёкой и бессовестной женщины, которых у Элен в исполнении Таппенс Мидлтон и в помине нет.
Наташа Ростова в версии ВВС была бы очень похожа, даже несмотря на белокурость, если бы не статность и очевидная зрелость актрисы, особенно бросающиеся в глаза в первой части. Наташа является нам впервые девочкой в короткой юбочке, она почти ребёнок, непосредственная и порывистая, выбегающая к гостям из детской с куклой в руках. Акцент на крайней молодости необходим для понимания природы, источника наивности Наташи в сравнении с затворнической набожной наивностью княжны Марьи или, например, слепой доверчивости и добродушной недалёкости графа Ростова. Да и в любовных сценах, особенно с Анатолем Курагиным, юность героини — принципиальный момент. Согласитесь, одно дело соблазнённая наивная девочка, и совсем другое — соблазнившаяся опытная девушка.
Наполеон в фильме совершенно не похож ни на реального, ни на романного Наполеона, он худ до поджарости и нервный до желчности. А Лев Николаевич издевался над Наполеоном долго, многостранично, с упоением и кроме всего прочего писал о его толстых ногах и выхоленном сорокалетнем теле с жирной грудью. И подтрунивал над его самолюбованием и позёрством, стремлением в каждом шаге своём видеть историческое событие. Но что поделать, если современная киноиндустрия начала и выиграла войну против ожирения, тучности и простой полноты. Молодые актёры, мечтая о карьере, не могут позволить себе лишний вес, по крайней мере, до звёздной старости, а почти все главные герои «Войны и мира» так молоды! Поди сыщи теперь полные плечи и ноги, найди молодого, талантливого и при этом толстого актёра на труднейшую и центральную роль Пьера Безухова. Наполеона полненького и то не нашли. А ирония, с которой Толстой описывает Наполеона, осталась незамеченной в тени исторических событий, так детально описываемых в романе, и в тени самого Толстого — строгого человека с бородой, глыбы, писателя-легенды. Поэтому Орильен Уик просто показывает великого человека, императора и полководца.
Толстовский юмор создатели экранизаций всегда обходят стороной, смех в такой эпопее представляется неуместным.
Между тем в «Войне и мире» не так уж мало комических персонажей и сцен. Готовая комическая роль — Альфонс Карлович Берг, жених, а потом и муж Веры Ростовой. Пустой, расчетливый и самовлюблённый конформист, вёрткий лифляндский дворянчик выписан настолько ярко и точно, что стоит сыграть всё Толстым написанное, и Оскар за роль второго плана в кармане. Но Бергом жертвуют для сокращения сюжета. В новой английской версии какой-то Берг появляется, но болтается совершенно без дела, ни одной реплики из романа у него нет. Бывает смешным и горячий, простоватый Николай Ростов, потешен иногда и дипломат Билибин с его пристрастием к bon mot — остроумным афоризмам.
Много комического в описании Элен и её отношений с двумя поклонниками — молодым принцем и старым князем. Но Элен, как правило, играют стервоватой красоткой, а романы её опускают, чтобы не растягивать сюжет. Князь Василий Курагин тоже смешон, например, когда изображает растроганность или путает, в каком салоне что нужно сказать. А в сцене обеда в честь Багратиона Лев Николаевич явно посмеивается в бороду над расчувствовавшимися, размякшими от вина и патриотизма дворянами. Но смеяться при просмотре «Война и мир»? Абсурд. А жаль, Лев Николаевич явно смеялся, когда писал.
Чувствительные сцены в сериале есть, и неплохо сделанные, но без надрыва и сентиментальности, всё же творили сериал сдержанные дети туманного Альбиона. А в романе есть эпизоды, которые могут заставить рыдать навзрыд. Но ведь не пристало шмыгать носом, читая великую эпопею о великой войне. А вот Лев Николаевич точно всхлипывал периодически и нас бы не осудил.
Исторической правды в сериале немного, разве что костюмы, как пишут английские критики, подобраны очень точно, по эпохе. Впрочем, ВВС и не стремилась создать историческую ленту.
Сериал анонсирован так: «A story that revolves around five aristocratic families, set during the reign of Alexander I, and centered on the love triangle between Natasha Rostova, Pierre Bezukhov, and Andrei Bolkonsky» (История, которая разворачивается вокруг пяти аристократических семей времен правления Александра I и фокусируется на любовном треугольнике между Наташей Ростовой, Пьером Безуховым и Андреем Болконским). Хм. Вряд ли Лев Николаевич описал бы свой замысел именно так.
И всё-таки создатели сериала очень старались, хотя бы некоторые из них точно очень внимательно прочли роман, многое довольно точно перенесено на экран. В некоторых сценах бережное и даже восторженное отношение к тексту очень трогает. Вообще, ужас создателей сериала из-за собственной дерзости, их трепет перед гением Толстого более чем заметны в сериале, особенно во второй и третьей сериях. К четвёртой актёры и, видимо, режиссёр успокаиваются, начинают чувствовать персонажей, настроение, сюжет, и ситуация выправляется. Этот очевидный трепет перед русским гением, по правде говоря, подкупает и примиряет с различными огрехами. Это не блестящий успех, но и не провал.
Конечно, текст «Войны и мира» так же привлекателен для экранизации, как и труден. Почти все создатели киноверсий попадают в одни и те же ловушки великого толстовского романа. Первая, очевидная — масштабность произведения. Более 500 действующих лиц, среди которых почти у 470 есть имена, фамилии или прозвища. Множество событий, некоторые описаны детально, чуть не по секундам, а некоторые только обозначены. Порой в абзаце могут скрываться события нескольких месяцев или лет, очень важные для развития сюжета. Взаимоотношения и чувства героев автор описывает подробнейшим образом, а им слово даёт довольно редко, да ещё и поясняет, почему высказанное не является отражением подлинных мыслей героев, как это на самом деле нужно понимать и что это значит для всех собеседников. Для того, чтобы перенести всё это многообразие на экран, неминуемо нужно что-то сокращать, а где-то дописывать диалоги и сцены для связки и объяснения сюжета. Так сценаристы и режиссёры и поступают. И даже самые старательные и добросовестные из них сразу же попадают в следующую ловушку.
Текст Толстого многослоен. В каждой сцене присутствует социально-исторический, психологический и собственно деятельностный, поведенческий пласт. В поведении героев всегда присутствует их социальное положение, они говорят, поступают, даже любят, как люди своего круга, почти никогда не сознавая этого. Различные общественные пласты, практически не перемешивающиеся друг с другом, показаны в романе очень выпукло и подробно. Петербургский двор, высший свет, чиновники, московское дворянство, бедное дворянство, помещики, крестьяне, военное сословие. Герои совершают поступки в контексте множества житейских условий, но бывают подвластны и настроению момента, часто не отдают себе отчета в своих подлинных мотивах, сомневаются, мечутся, и автор подробно всё это нам преподносит. Но при этом в жестах, мимике, интонациях героев содержатся намёки на скрытые чувства и подлинные отношения.
Описание природы, людей, событий настолько реалистично, что, кажется, роман так и просится в сериал. Между тем не так просто найти средства кино, которые отразили бы этот реализм, эту живую, почти документально зафиксированную жизнь.
Толстой всё же не документалист, он выстраивает свой сюжет с математической точностью и рациональностью, для каждого плана — социального, эмоционального, деятельностного, ему нужны определённые герои и детали. Например, разговор разжалованного Долохова с бывшим приятелем офицером Жерковым происходит на фоне солдатской песни, и именно звонкая, искренняя песня подчёркивает мелочность офицерика и своеобразную лихую правду Долохова, который отвечает бывшему собутыльнику «коротко и ясно, как того требовала песня». Толстой пишет: «Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни».
К слову, Долохов у англичан староват и пышно усат, а между тем в романе Долохов был очень молодым и носил усы «как все пехотные офицеры».
Столько всего слито в одном эпизоде, столько сказано плотным, совершенным языком, что даже при очень детальном переносе часть текста теряется, выпадает или событие, или настроение, или характеристика героя, или социальный смысл происходящего. Мне кажется, реалистическими средствами отобразить настроение многих эпизодов, значение большинства сцен романа невозможно. Нужен символизм, аллегории, что угодно. Но боязно, это же Толстой, столп литературного реализма!
От «лишних» героев и сцен очень трудно избавляться без потери для убедительности экранизации потому, что для раскрытия характеров главных героев Толстому нужно несколько второстепенных. Прелесть непосредственности и чуткости Наташи оттеняют и пустая красавица Элен, и недалёкая Соня, и ломака Жюли Карагина, и бестактная Вера Ростова, и легкомысленная эгоистка – маленькая княгиня Болконская. Простодушие, честность и благородство Николая Ростова подчёркивают характеры Берга и Бориса Друбецкого. Князь Андрей становится гораздо более понятным и привлекательным на фоне своих товарищей Несвицкого и Билибина. Ипполит Курагин очень похож на свою красавицу сестру и при этом некрасив и жалок. Он как будто срывает маску с Элен, показывая, какой бы была её внешность без светской улыбки и пышных женских форм.
И, конечно, коварная ловушка экранизаторов — это жёсткая однозначная связь возраста и внешности персонажей с их внутренним миром, с их поведением, с восприятием их другими людьми.
Разумеется, возраст нам сегодня не указ и не помеха. Пластическая хирургия, здоровый образ жизни, грим и техника творят чудеса. Пятидесятилетними девчушками и шестидесятилетними юношами никого не удивишь. Но внутреннюю физиономию, изменённую опытом возраста, пластику тела, скорость движений так просто не изменишь. Вот и даже блистательный Сергей Бондарчук сыграл не толстовского Пьера Безухова, а его обаятельного, умного и страстного тёзку-пацифиста. В знаменитой экранизации 1956 года с Одри Хепберн в роли Наташи оказался очень невыразителен Болконский, а Генри Фонда играет Пьера как блестящего красавца, гарцующего верхом, прекрасно танцующего и остроумного. Андрей Болконский в текущей экранизации слишком хорошенький и какой-то мягкий, немного женственный даже. Джеймсу Нортону неплохо удаются трогательные и чувствительные сцены, а в остальных он явно не тянет. Впрочем, самых выигрышных, «фирменных» для персонажа сцен в английском сериале нет, ни сцены ссоры с офицерами в штабе, ни военного совета, на котором Андрей не смог высказаться, ни его свидания с императором Францем.
И, наконец, самая большая ловушка в романе — это противоречия между Толстым-романистом и Толстым-мыслителем. Первый намного талантливее, точнее и убедительнее второго. Рассуждения Толстого об историческом процессе довольно поверхностны, о браке — консервативны, о Наполеоне и Александре I — предвзяты. Наполеон для Толстого человек «без убеждений, без привычек, без преданий, без имени», которому присущи искренность лжи и блестящая самоуверенная ограниченность. А Александр I — «умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений». Толстой-романист безупречен и точен почти мистически, до тончайшего понимания самых странных и потаённых движений человеческой души. И следовать, доверять, покоряться нужно именно романисту, а с Толстым-мыслителем вполне можно полемизировать, не соглашаться, даже ловить на непонимании социально-исторических закономерностей.
Логично предположить, что адекватно перенести на экран «Войну и мир» может лишь некто, конгениальный Толстому. Но, может быть, достаточно просто читать роман всю жизнь, перечитывая снова и снова с изменяющимся жизненным опытом, с разными мыслями, чувствами и вопросами к миру и себе. И грустно делается при мысли о том, что у нас вот-вот уже начнут стареть поколения, среди которых были такие любители и читатели великого романа. При этом состояние нашего кинематографа не позволяет рассчитывать на появление достойной киноверсии «Войны и мира». То есть какой-то фильм, вполне возможно, и появится, но боже упаси нас от такого несчастья!
Появление английской версии толстовского романа должно напомнить нам о собственной культурной катастрофе, из-за которой трудно надеяться на хорошую экранизацию своих классиков.
Хотя бы такую, как у ВВС. Правда, зато мы читаем «Войну и мир» вслух по телевизору. Так что можно утешаться тем, что погиб только кинематограф, а не вся культура разом. Да только в Великобритании сериал ВВС уже стал культурным событием, а читку романа у нас далеко не все заметили. У нас есть дела поважнее, чем война и мир.
